KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская современная проза » Майя Кучерская - Плач по уехавшей учительнице рисования (сборник)

Майя Кучерская - Плач по уехавшей учительнице рисования (сборник)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Майя Кучерская, "Плач по уехавшей учительнице рисования (сборник)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Он молчит, что-то соображает. Наконец кивает по-свойски.

– Ладно, садись. Хотя кататься долго придется. Я вообще-то в аэропорт.

И я забираюсь в машину. Парень нажимает на кнопочку, что-то щелкает, музыка меняется. Правильно, под Бетховена не поговоришь.

Наигрывает баян – Tigers Lilies? Точно они! Всегда хочется под них смеяться. При том что слова у них – жуткие немного, если перевести. Но про слова говорит уже водила. Он нравится мне все больше. Каштановые волосы, чуть длинней положенного, глаза темные, большие, хитрые слегка, челюсть чуть вперед – мужик. И улыбается хорошо. На вид ему лет тридцать, а может и меньше. Чем-то он похож на артиста, хотя вроде как бывшего. Слишком отточенные жесты. Знакомимся. Парня зовут Андрей. Вы артист или музыкант?

– Между, – он усмехается. – Как догадалась?.. Раньше была своя группа, а теперь агентство у нас. Организуем корпоративы, концерты разных знаменитостей для узкого круга – со всего мира едут к нам, из Москвы, Питера – это вообще без вопросов. Только плати, приедут… – он снова снисходительно улыбается.

– Перед праздниками, наверное, вообще завал.

– Еле дышу уже, сегодня вообще трудный день, – он вздыхает и резко тормозит. – Вот придурок!

Это нас подрезал «Мерсюк».

– А что заказывают? – говорю как ни в чем не бывало.

– Да больше старье, конечно, – он чуть рисуется, отбрасывает волосы назад. – Клиенты-то в основном кто? У кого деньги есть. А богатеют люди не в 20 лет – вот и заказывают времен свой молодости. БГ, Макаревич, Антонов. Малинина многие любят. Это из наших. Даже Аллу Борисовну один раз привозили, но это уже давно… А из иностранных – Стинга вот в подарок одному гендиректору друзья заказали.

– И вы привезли?

– А что ж. На сутки всего к нам вырвался. Зато какой был фурор! Да к нам и Мик Джаггер в прошлом году приезжал, такое отжигал! Даже меня прошибло. Прыгает старичок нехило! А ты что делаешь?

Неожиданно я говорю правду: «Да в Консе учусь».

Он скашивает взгляд на мои пальцы.

– И правда, руки у тебя… музыкальные.

Я смеюсь: «Ты, я вижу, опытный! Там ведь и теоретики есть. При чем тут руки? Вот ноги – другое дело! Ноги у меня – музыкальные?»

Задираю ногу в ботинке повыше.

Он фыркает и даже чуть виляет рулем.

– Прикалываешься? При чем тут ноги?

– А ты не знаешь, что на органе играют ногами, ногами тоже?

– Знаю. Я же сам музыкальное заканчивал. И вот чем приходится заниматься…

Вдруг до него доходит:

– На органе?

Стоим на светофоре, и хотя давно зажегся зеленый – все ни с места. Нехилая пробка. Андрей поворачивает ко мне голову, смотрит. И не верит.

– Ты играешь на органе?

– Не похоже?

– Но он же такой… большой. Тяжело?

– В общем, да.

– Сколько видел музыкантов, а органиста ни одного так близко!

– Пригласите меня на корпоратив?

– Ага, – подхватывает он, – вместе с инструментом.

Я улыбаюсь, а он нет, задумывается.

– Но почему? Почему на органе?

– А ты никому не скажешь?

Он молчит, чуть пожимает плечами. И я продолжаю:

– Боюсь. Я боюсь зала, Андрей. Людей. Сидят, глядят на меня, я перед ними – голая. Когда никого нет рядом, только препод – знаешь как я играю! А перед залом – кошмар. Не могу. На фортепьяно, в смысле. И вот один наш препод думал-думал и придумал на орган меня посадить. И получилось! На органе ж тебя не видно, только на поклон выходить.

– Правда, что ли?

Как ни странно, да. Но он не очень-то верит.

– А так-то ты вроде бойкая… И не скажешь совсем. Ну, и как тебе, как ощущения?

– Да разве это расскажешь, Андрюша?

Он теплеет наконец, усмехается довольно. Ему нравится моя простота. Только что Андрей, а вот и Андрюша.

– Расскажи. Все равно не едем никуда. За подарками, что ли, все набились…

Мы действительно так и движемся еле-еле. Никогда не видела здесь столько машин.

– Хорошо, с запасом выехал… Так что давай.

– Ну, могу рассказать, как я этим летом играла в Лейпциге. Там чудо со мной произошло.

– Во-во, – он оживляется, – валяй.

Даже приглушает звук, и «Лилии» примолкают.

Но я тоже молчу, вспоминаю, как поехала этим летом первый раз за границу, как тряслась, а потом там оказалось не так уж страшно, даже похоже немного на Россию, в Лейпциге некоторые дома оказались совсем как наши – такие же спальные районы с советской архитектурой…

– Ну, – Андрюше не терпится.

– Мы туда на конкурс поехали, – отзываюсь я наконец. – Конкурс органистов, я и один еще парень, Валёк. Играли в разных соборах. Ме́ста, правда, мы так никакого и не заняли. Точнее, четвертое и шестое. Но в качестве приза нам разрешили поиграть в Томаскирхе.

– Этта кто такое?

– Собор святого апостола Фомы, или, по-немецки, Томаса, там, где Бах играл.

– Круто.

– Валёк, кстати, так и не пошел в итоге, сказал: что я, органа не видел? В паб отправился, а Борис Михайлович в гостиницу…

– Это кто?

– Педагог наш, он с нами был, но он как будто обиделся, что место у меня только шестое. Так что я поехала одна. Собор этот прям посреди города, внутри плита могильная, где Бах похоронен. Но все скромно. Меня уже ждал у входа тамошний старичок, весь в черном, брюки, куртка с воротником-стоечкой, так и не поняла, кто он был, их священник или просто органист. Волосы у него такие белые-белые, легкие, и лысинка. Круглая, и тоже очень аккуратная.

– Знаю-знаю, – просекает Андрей. – Таких дедков только за границей пекут.

– Как же мне хотелось потрогать эти волосики! Но я не стала. Этот божий одуванчик привел меня к органу. Вообще-то там два органа, но старичок, конечно, к «баховскому» меня подвел.

– По-настоящему на нем Бах играл?

– Нет вообще-то, они недавно этот орган сделали, но под восемнадцатый век, чтоб похоже было на баховское звучание. Четыре мануала, регистров где-то шестьдесят, в общем, все как надо, хотя и скромненько.

– Куда ты прёшь! – кричит вдруг Андрей, машина дергается, нас тащит по льду вперед, останавливаемся в сантиметре от красной легковушки.

– Придурок! Выскочил даже не глядя…

Он выругался, перевел дыхание, глянул на меня. Проехали немного молча.

На светофоре он снова смотрит на часы и снова на меня. Странно: мне ужасно с ним хорошо. Андрюша вздыхает.

– К самолету мы все-таки опоздали. Ну, ничего, ребята давно уже там, подстрахуют. Так чудо-то где?

И я продолжаю.

– Да вот же оно. Сажусь, открываю крышку, начинаю играть, фугу сначала маленькую, для разминки, а потом…

– Токатту? – угадывает он.

– Да! И вроде бы уж слышано-переслышано, играно-переиграно, но чувствую – забирает, забирает, и все. И что-то странное начинает твориться.

Я замолкаю.

– Странное?

– Да. Я вырастила дерево, пока играла.

– Елочку? – Он оборачивается, глаза у него смеются. Но мне почему-то не обидно совсем.

– Не, не елочку. Просто дерево. Сначала росток на полу появился, я его заметила краем глаза, ладно, думаю, вот глюки, дальше играю. Но вижу – росток удлиняется, растет прям из пола, тихо-тихо, но быстро-быстро. Выбросил веточки, и они тоже стали расти, крепнуть и темнеть из зеленых.

– Как в научно-популярном фильме, – роняет Андрей.

– Да, как в научно-популярном фильме, – подтверждаю я, – только тут не съемка, тут все и правда на глазах. Потом вылезли почки, набухли, а из них, без всякого перерыва, поползли листья, я все играю, музыка, зеленые ветви все гуще и уже начинают оплетать орган, трубы, меня и старичка тоже, он стоит как изваяние рядом, гляжу, а он уже тоже покрыт этими листиками, стал как живой куст.

Я перевожу дыхание, Андрей молча смотрит вперед, руки на руле. Непонятно, что думает. Пробка кончилась, и мы поехали наконец быстрее.

– Запах такой, будто дождь прошел, – продолжаю я, – а дерево все растет, перекидывается на собор, весь собор мне не видно, но купол в окошечко – да, и купол тоже покрывают зеленые листья, так быстро! Стоит мне остановиться, все кончится, я это точно знаю и играю дальше, хочу дорастить до конца. На ветках появляются новые зеленые почки, темнеют… слышишь?

Андрей отрывает наконец взгляд от дороги, смотрит на меня с иронией.

– Куда ж я денусь, слышу, и даже не спрашиваю, что ты перед этим курила!

Он шумно хмыкает.

– Да. Ты правильно не спрашиваешь, стесняешься, я понимаю. Я все равно тебе дорасскажу. Эти почки вдруг надулись и сразу лопнули. Появились бутоны, которые тут же раскрылись и оказались маленькими цветочками с круглыми лепестками. Вместе с ними поднялось удивительное благоухание, тонкое, свежее, оно смешалось с тем, мокрым, после дождя. И это благоухание и свежесть стали затапливать собор, начался такой странный светлый потоп, заливающий все, сиденья внизу, людей, скульптуры, алтарь, нас, и было уже по щиколотку, по колено… Но я все играла, а дерево все росло. Оно уже давно пробило купол собора, без крика, просто тихо проросло сквозь, и я тоже поднималась за ним все выше, в летнее небо над городом. Крышу у меня тоже как будто снесло, ты прав, конечно, но как-то по-доброму, потому что мне, мне было охренительно хорошо.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*