Галина Артемьева - Кто косит травы по ночам
– Ну, тогда до утра? Спокойной ночи?
– Тогда до утра!
Страх пропал. Надя снова чувствовала себя вольно. Принялась стелить постель, устраиваться на ночь. Проверила, заперта ли дверь дома. А, кстати, где подзаряжалка? Рыться было лень, но, пощупав сумку, она ощутила там твердые рожки.
На месте. Эх, зря сразу замок на калитку не повесила. И отмахнулась от дурацкой мысли: кому надо – перепрыгнет. Или просто – энергично пнет, и все дела.
Кому все это надо?
Вроде на сегодня все дела переделала. Надо взяться за то, что все время откладывала, противно становилось даже планировать такое. Но никуда не денешься. Вот ты одна, в тишине, никто не отвлекает. Возьми-ка лист бумаги и выпиши все имена, которые могут так или иначе вызывать твое подозрение. Кто может держать обиду на тебя? Кого могла обидеть ты?
Надя уселась по-турецки на кровать, подоткнула себя перинкой, принялась записывать. Начинать надо с первых попавшихся имен, просто что в голову придет, потом рассортирует.
Итак, допустим, Энэм.
Допустим, обижена на нелюбимую падчерицу. Скучает тотально, хронически. Делать абсолютно нечего, живет одна, на пенсии.
Мужа нет, а сын далече. Сил высвободилось – уймища.
«Рок-н-ролл жив, а семья уже нет…» Придумывает занимательные способы изощренно поизводить просто от нечего делать.
Кстати, а как она живет на свою дохляцкую пенсию? Любимый сын Петька вряд ли матери помогает. Эгоиста вырастили общими усилиями.
Ничего они такого на очень черный день с отцом не нажили.
Квартира, машина. Квартира страшноватенькая, хрущевских времен трехкомнатная распашонка, сто лет без ремонта. Машина «Жигули». «Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать», как говорится.
Стало быть, живет на одну пенсию? Но это – полная нищета! Если еще учесть квартплату, то что на пропитание остается?
Что ж это она раньше о таком не задумалась, психолог великий! Человек бедствует! Нравится не нравится, а бедствует не чужой ей человек. И, конечно, мысль об Энэм как о зачинщице всех этих ужасов нелепа. Не такой она человек. Может ляпнуть обидную чушь, и это все. Не затейница она, не хитроумная выдумщица.
Звонит ей, все пытается как-то сблизиться. Прямодушная слишком для таких поганых дел. И цель?
Нет абсолютно никакой цели.
ПитикСмотрим дальше. Питик.
Допустим, по старой балбесовской памяти попросил кого-то из развеселых московских друзей побаловаться, попугать почти родную сестру.
Может, обиделся, что не ему первый этаж достался? Как Каин на Авеля? Почему бы и нет? Ну, не из-за этажа, а еще на что-то, чего она не знает? На высокомерие и холодность ее, к примеру. Мать ему, допустим, нажаловалась на Надино обидное невнимание? Пусть теперь побоится!..
…Бред какой-то! Петька веселый. Не мелочный. Опять же, схамить может по дурости своей молодой, но чтоб такое!
Да и у каких друзей терпения хватит так методично изводить? Они ж теперь все практичные. Задаром и не чихнут, если кому их чих понадобится. И потом – отношения отношениями, но Питик обожает Надиных мальчишек, племянников своих, а они – его. Резвятся они втроем так умилительно, что Надя забывает о необходимости ревновать к Петьке. Да и некого стало ревновать. Все ушли. А братик остался. И пора уже принять его в свое сердце как единственное существо, оставленное ей на память дорогими ушедшими. Может, они этого и ждут. Там, в своем далеке. На это и надеются.
Так что… оставить в покое надо Питика. А еще лучше – сделать так, чтобы он по-настоящему знал, что у него есть взрослая сестра. Теперь уже наконец взрослая.
И делить им друг с другом нечего, кроме общей любви к отцу.
МарьянаНадя вписала в свой список несколько коллег по работе, просто потому, что всплыли в памяти их имена в связи с каким-то внутренним непокоем.
Марьяна Яструбинецкая, Максимилиан Вуайон, Мина Граф. С ними делить ей вообще было нечего. Но это ей так кажется. А вдруг – есть чего? Вдруг она обидела кого-то? Наверняка даже обидела. Кого справедливо, а кого и совсем зря.
Марьянка – своя в доску. С юмором. Подбирает для журнала всякие психологические тесты, типа «Действительно ли твой бойфренд влюблен в тебя?», «Готова ли ты выйти замуж?», «Способна ли ты на решительный поступок?», «Умеешь ли ты правильно тратить деньги?» и всякая такая ерундовина.
Пишет также целые классификационные исследования про мужчин и их пристрастия, очень забавные. Однажды выдала сводную таблицу мужских характеров в зависимости от того, какие галстуки они предпочитают.
Потом разразилась исследованием мужских типажей, выбирающих тот или иной вид отдыха. Ну и всякое такое.
Кое-что она, ясное дело, сдирает из зарубежной прессы. Ну хорошо, если это малознакомый источник и никто из читателей не наткнется, а если это свой же родной журнал, только выходящий на английском? Такой наглый плагиат должен ведь пресекаться? Или уж тогда надо гонорар платить зарубежному автору, а Марьяшке только за перевод отчислять. Вот! А Надя-то как раз и заметила полгода назад такую штукенцию и обратила на это всеобщее внимание.
Вскользь и со смехом.
И Марьяна тоже со смехом, весьма добродушным, поклялась, что больше не будет, а если и случится, то никто никогда не доберется до источника, ибо оригинал затаится в недрах Черной Африки или в укромных уголках Поднебесной. Вроде проехали тогда.
Потом еще был эпизод. Как-то раз от нечего делать во время отдыха на пляже Надя пошла по Марьяниным стопам и сочинила (сама, а не сдула откуда-нибудь) классификацию мужиков в зависимости от их пристрастия к различным зверям.
Произвела блицопрос: три своих мальчика и пять близлежащих чужих.
Коля, например, сказал, что кошек любит.
Значит, кошек любят мягкие, привязчивые, честные, бескомпромиссные и независимые мужчины и всякое такое.
Андрей признался в любви к верблюдам. Следовательно, верблюдов в Надиной классификации любили сильные, деловые, верные, надежные и целеустремленные семьянины.
Забавно было все это составлять. Принесла в редакцию, все поржали, сдали в номер, а Марьяна лишилась в тот раз своего законного места в журнале и, стало быть, гонорара.
Чем не повод для мести, между нами говоря?
Конкурентная борьба стара, как мир, почему бы и Марьяне не начать предпринимать некие попытки довести до депрессии бойкую свою соперницу?
Но все равно, как-то это не катит. Марьяна в редакции недавно, с Надей не сравнить. Надежда для нее – авторитет, старший товарищ. К тому же весь облик Марьянин свидетельствует о ее добродушии и простоте. Ляпнуть что-то не по делу– это она запросто. Кается потом прилюдно, интриг никаких не устраивает. Ну, не хочется и не можется верить в Марьяшины козни, и все тут.
МаксимилианДалее по списку – Максимилиан Вуайон. Субтильный тридцатилетний мальчишечка Максим Вульфбург.
Манерный голосок, сережечка в ухе, ноготки отманикюренные. Псевдоним Вуайон – для вящей красоты. Дорогая обувь, иногда на босу ногу, очевидно, для пущей сексуальности: «Носочки сегодня забыл надеть, пальчики зябнут». И все это нараспев и в нос, по-французски.
«Ах, мсье, как это тонко!» – подкалывает его иной раз Надя, когда Максимилиан уж совсем расходится в своих немыслимо утонченных изысканиях.
Максимилиан любит моду, с детских лет увлечен. Сначала на куколок хорошенькие платьица шил, теперь себя и близких друзей обшивает.
Считается признанным авторитетом в мире отечественных кутюрье. Делает серьезный большой промоушен тем, кто подобрал ключики к его трепетному сердечку.
Не бесплатно, понятное дело. Такие вещи проплачиваются, и очень даже щедро. Последнее время Максик проталкивает одну крепкую девицу, раскручивает, так сказать, ее бренд. Муж этой мастерицы-искусницы – вездеход, всегда найдет, кому и сколько дать. Макс явно пообещал ему, что сделает молодого дизайнера номером один на страницах, вверенных в журнале ему, Вуайону.
К Восьмому марта делали в журнале фотосессию: все редакционные дамы и девицы выступили в роли моделей. Каждой полагалось черкнуть несколько слов о любимом своем отечественном кутюрье и продемонстрировать на себе одно из произведений расхваливаемого дизайнера. Надя, больше всего радовавшаяся вещам одной задорной и интересной модельерши, тут же выбрала ее пальто из тафты и даже написала, отчего и почему сделан ею этот выбор.
Все было готово к съемке, когда взбудораженный Вуайон отозвал Надю «на секундочку».
– Надюш, ты понимаешь, тут такое дело… Ну, чего тебе эта ненормальная сдалась? Она вообще неформат полный. Надень лучше вот эту шмоточку, а? Какая ты в ней будешь красивенькая, прелесть!
В принципе, Наде было все равно, если уж по большому счету рассуждать. Она даже скосила глаза на шмоточку, обещавшую сделать ее прелестной, но вдруг язык помимо ее воли вымолвил краткий вопрос:
– Сколько?
И Максюша не удивился! Кивнул по-деловому, вытащил телефонец из брючного кармашка и вступил в переговоры с тем самым мужем-вездеходом. Потом, видимо уступая требованию последнего, трубка была передана Наде.
