Максим Кантор - Красный свет
Впоследствии попытку переворота назовут восстанием военных против нацизма, но нет, задача была в ином. Да, нацисты гибеллинам мешали, партийные оголтелые бонзы, возомнившие себя элитой общества, – их раздражали. Но все остальное не мешало! Нацизм не мешал, им колбасники у власти не нравились. О, я отлично помню Нюрнбергский процесс, помню, как командиры айнзацгрупп бодро рассказывали, что выполняли приказы Адольфа, а сами невиновны! Но разница в том, что Адольф не видел, как пускали «Циклон Б» в камеру, а они-то смотрели. Никто из них никогда и не подумал манкировать обязанностями – они выполняли их рьяно. Знал ли Штюльпнагель, что ждет евреев, посланных им в Дранси? Знал в подробностях, разумеется. Куда прикажете отнести его собственное распоряжение: «Если в случае саботажа нельзя найти конкретных виновных, должны быть расстреляны евреи и коммунисты»? А это штюльпнагелевское: «Ожесточенная борьба против еврейства – есть самое убедительное разъяснение сути еврейства». Это Карл-Генрих фон Штюльпнагель написал 21 августа 1941 года, разъясняя приказ Гитлера от 30 июля, отождествлявший еврейство и большевизм и утверждавший карательные меры в отношении обоих. Куда же эти документы спрятать, куда? Ненавидел ли Штюльпнагель Адольфа? Нет, он его презирал – но в отношении евреев был солидарен. Если фон Вицлебен так ненавидел Гитлера, то зачем – скажите, зачем? – генерал прорывал линию Мажино и вел к победе в 1939-м? Он исполнил маневр так красиво и мощно, как не сумел бы никто иной. Зачем? Комендант Берлина фон Хазе – еще один непримиримый борец! – ведь это он с 46-й пехотной бригадой вошел в Польшу, это он завоевывал Францию. Зачем? Скажите на милость, что конкретно должен был чувствовать генерал вермахта, повторяя солдатам приказ о «суровом возмездии по отношению к еврейству, носителю большевистского террора»? Генерал был не согласен? Но всякий из них требовал от солдат этот приказ «осознать», и практически все способствовали айнзацкомандам силами вермахта – мне ли не знать? Еще один заговорщик, борец с гитлеризмом Артур Небе, начальник айнзацгруппы «Б», находившийся в непосредственном контакте с высокоморальным фон Боком, выступил с докладом «Еврейский вопрос с учетом партизанского движения», ставя интенсивность истребления евреев в зависимость от активности партизан. Помощь айнзацгруппам заходила так далеко, что ко мне попадали жалобы айнзацгруппы «Ц» в связи с тем, что на акции в Умани, солдатам айнзацкомманд досталось мало работы – все за них сделал вермахт. А начальник штаба 11-й армии полковник Веллер специально выступил против того, чтобы «солдаты вермахта фотографировались на фоне массовых казней и акций и слали фотографии на родину»: «это глубоко противоречит чувству собственного достоинства немцев». Позвольте, господа офицеры, вы о чем?
30 марта 1941 года Адольф Гитлер выступил перед специально собранным генералитетом с программной речью – речь тщательно конспектировалась и сохранилась благодаря усидчивости Гальдера, Готта и прочих, кто назавтра же переложил ее в приказы по армиям.
Слова фюрера были записаны буквально и цитировались всеми:
«Идет борьба двух мировоззрений. Произнесен уничтожающий приговор большевизму как антиобщественному преступному движению. Мы должны отказаться от понятия солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и никогда не будет товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение. Мы ведем войну не для того, чтобы сохранять врага. Требуется уничтожение большевистских комиссаров и большевистской интеллигенции. Нельзя допустить образования новой интеллигенции. Нам достаточно и примитивной социалистической интеллигенции. Борьба должна вестись против яда разложения. Это не вопрос военного суда», – и так далее. Это было прилежно законспектировано рукой Гальдера, того самого, которого американцы спасли от суда и забрали к себе для совместной работы.
Штабы ОКВ и ОКХ немедленно после речи преобразовали речь в приказы – в сотни приказов по войсковым частям.
Ульрих фон Хассель, входящий в рабочую группу Мольтке, записал в дневнике: «Волосы встают дыбом от того, что документально изложено в приказах, подписанных Гальдером и отданных войскам, по отношению к населению России и применению военной юстиции к гражданскому населению. Подчиняясь приказам Гитлера, Браухич жертвует честью немецкой армии». Честью пожертвовали, однако приказы были приняты к исполнению и исполнены. То было утверждение и развитие приказа о комиссарах от 8 июня; сомнений в связке: еврей – комиссар – большевик – советский солдат – уже не осталось.
Вальтер фон Рейхенау оформил это в еще более отчетливый приказ: «Важнейшей целью кампании против большевистско-еврейской системы является полное уничтожение органов власти и истребление азиатского влияния на европейскую культуру. В связи с этим перед войсками возникают задачи, которые выходят за чисто военные рамки. Солдат на Востоке не только сражается по правилам военного искусства, но и несет в себе неумолимую народную идею и мстит за все зверства, причиненные немецкому народу и родственным с ним народам. Поэтому солдат должен иметь полное представление о необходимости сурового, но справедливого возмездия по отношению к низшей еврейской расе». И все это поняли очень хорошо. Прусский генерал старой школы, ученик и соратник Людендорфа, фон Рейхенау недолюбливал Гитлера, но исполнял обязанности четко: брал со своей 6-й армией Париж, и Киев, и Харьков, и, по нашим подсчетам (а мы иногда проводили такие блиц-подсчеты в моем бюро), его стараниями был ликвидирован один миллион украинских евреев. Правда, в это число попадает и некоторое количество лиц непонятной национальности – все же на войне порой совершаются ошибки.
В течение следующих месяцев мор среди военнопленных достиг апогея, массовые расстрелы стали нормой, а евреев и комиссаров убивали автоматически.
5
Я подробно излагаю факты с единственной целью: не хочу получить упрек в малодушии и замалчивании подлинной истории. Мы все знали, на что идем, знал и я. До сведения каждого солдата довели цель и методы Восточной кампании; если сегодня иной демократ почитает деда, честного солдата вермахта, пусть знает: дед был осведомлен о судьбе евреев, коммунистов и русского населения. Я не хочу плутовать ради оправдания. Я буду оправдан историей не вопреки жестокостям войны – но с учетом и этих обстоятельств тоже. Когда хирург вырезает опухоль, он режет и здоровые ткани, это неизбежно. Было неправильно прервать необходимую для больного операцию, едва начав. Я принял политику фюрера как единственно верную.
Хельмут Джеймс фон Мольтке, юрист из управления абвера, думал иначе – это принесло и нам, и ему самому неисчислимое зло. Рассказываю, как все произошло.
Граф фон Мольтке составил подробную докладную записку, указывающую на попрание Женевской и Гаагской конвенций, на недопустимо высокую смертность среди русских военнопленных – смертность достигала в некоторых лагерях 80 %, а в целом составила 57,8 %. Фактически это привело на момент написания доклада к смерти миллиона военнопленных, а в течение всей четырехлетней войны в лагерях умерло 3,3 миллиона человек из общего числа 5,7 миллиона советских военнопленных. Фон Мольтке подробно описал, отчего происходит смерть: недостаток питания, содержание под открытым небом в мороз, эпидемии и расстрелы, в том числе расстрелы больных. В большинстве своем эти люди были убиты голодом и морозом. Ежедневная смертность юриста поразила. Мольтке писал, что хотя Россия не ратифицировала некоторые пункты Женевской конвенции, но: а) отклоненные пункты Женевской конвенции не имели отношения к обращению с военнопленными, а лишь отрицали разницу в обращении с офицерским и солдатским составом; б) советская сторона не денонсировала Гаагскую конвенцию, обязывающую относиться к пленным гуманно; в) соблюдение пунктов Женевской и Гаагской конвенций происходит в одностороннем порядке, вне зависимости от того, ведется ли война с варварами или странами – участницами конвенции. Смертность среди советских пленных была беспрецедентной, сопоставимой с истреблением евреев. И было бы лицемерием с моей стороны это отрицать – да, мы знали, что так происходит. Знали все, в том числе рядовые солдаты.
Впоследствии, когда в моей лондонской жизни мне попался томик «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына, я с удивлением прочел, что Сталин истребил в лагерях 67 миллионов русских людей. Это, конечно, лестно характеризует усилия Сталина – однако грузину такой подвиг был не под силу. Солженицын сочинил эту цифру в запальчивости. За тридцать лет существования ГУЛАГа в лагерях погибло 3,3 миллиона заключенных – то есть столько же, сколько погибло русских солдат в немецких лагерях за четыре года. Это объяснимо – мы работали над смертностью, это входило в идеологическую программу.
