Дмитрий Вощинин - Время иллюзий. Третий глаз (сборник)
Слух о том, что он оказался под усиленным вниманием руководства фирмы, нисколько не насторожил Всеволода. Наоборот, он решил, что кто-то просто нарушает его планы на предвкушаемые успехи. Последнее поведение Риммы говорило о явных успехах. Под ее руководством он готовил теперь дополнение к договору, тщательно прорабатывал его с юристами, набирался опыта, пытался развивать успех и повысить свою репутацию в глазах сослуживцев.
Он не чувствовал свои слабые профессиональные и моральные качества, а в неудачах привык осуждать окружающих коллег или начальников. Всеволод был в недоумении от того, как обидно не складывается то, что в принципе уже сложено в мыслях.
Тем не менее, подходил срок окончания испытательного срока, и он надеялся на повышение зарплаты.
В разговорах дома с женой он постоянно строил планы повышения имущественного положения семьи, чем вызывал восторг второй половины.
– Эти кретины ничего не понимают в бизнесе, а только бравируют своими папами и мамами, а я все это прошел… по жизни, – постоянно повторял он.
Когда Всеволод услышал в трубке голос начальника отдела по работе с персоналом, он обрадовался, полагая, что речь пойдет о новом контракте, поскольку предыдущий заканчивался уже через две недели. По его просьбе он спокойно направился в кабинет, заранее предвкушая положительные результаты.
– Заходите-заходите, Всеволод Петрович, присаживайтесь, – поднимаясь из кресла и проходя к столу, дружелюбно начал издалека кадровик.
– Я помню нашу встречу три месяца назад и рад вновь увидеть вас, Николай Константинович.
– Почти три месяца, – уточнил кадровик.
– Осталось совсем немного, – продолжал, улыбаясь, Всеволод.
– К сожалению, время еще осталось…
– А мне казалось, уже пришло новое…
– Всеволод Петрович, вынужден довести до вашего сведения, что вы допустили административное нарушение. Мы квалифицировали его как «по неосторожности», то есть, вы его сделали, не имея достаточного опыта.
– Да? Я и не думал.
– Вот именно поэтому. Я прошу расписаться в приказе по этому вопросу.
Всеволод взял приказ.
– Я думал, лишения меня премии – вполне достаточно.
– Всеволод Петрович, в приказе вам объявляется предупреждение с целью не повторения подобного случая в дальнейшем. Вам понятно существо этого документа?
– Понятно.
– Хорошо… Вы, надеюсь, поняли, за что вам объявлено предупреждение?
– Откровенно, не совсем.
– Вы допустили грубейшую ошибку при подписания договора.
– Я знаю, но это не совсем моя вина. После подготовки договора, которым я занимался, мне кажется, не по моей вине был исключена статья о качестве.
– Руководство не интересует подробности, а факт налицо. Главное, что – в подписанном договоре на каждом листе стоит ваша виза.
Николай Константинович прекрасно понял, что его «протеже» не очень виноват. И даже догадывался о причине допущенного срыва отдела внешних связей.
– Хотите совет, Всеволод Петрович?
– Конечно, хочу.
– Будьте внимательней и с людьми, и с документами. Вас вообще могли уволить. Слава богу, Римма Леонидовна была против этого.
«Вот Риммочка, молодец! Она за меня», – отлегло от сердца у Всеволода.
– Но ведь Римма Леонидовна все знает. Мы сейчас работаем над дополнением к договору. Я договорился с заказчиком о внесении соответствующих изменений, – продолжал Всеволод.
– Это хорошо.
Николай Константинович еще более утвердился в своем мнении. Он уже теперь как наяву видел, что должно последовать в качестве следующего шага.
– Мы посоветовались с Риммой Леонидовной и приняли решение продолжить трудовой договор с вами еще на три месяца без увеличения зарплаты. Надо отдать должное Римме Леонидовне, которая отстояла вас перед руководством, но последствия могут быть…
– Какие последствия?
– Дело в том, что в этот период вы должны быть предельно внимательным и прилежным в работе, потому как «засветились».
– Что вы можете посоветовать? – неожиданно почувствовав доброжелательный тон кадровика, устремил свой взгляд на кадровика Всеволод.
– Я могу вам посоветовать перейти в другой отдел, например – в производственный. Там вы можете вырасти, как специалист. Не сразу, конечно, всему свое время…
– Нет, это исключено. Римма Леонидовна никогда не откажется от меня.
– Вы думайте больше о себе, о своей карьере.
– Нет-нет, Николай Константинович. Это исключено. Работа в отделе Риммы Леонидовны мне нравиться.
– Это хорошо, – улыбнулся кадровик, – Но я могу посоветовать вам и других не менее влиятельных лиц из узкого круга.
Николай Константинович, как-то необычно подмигнул и налился румянцем.
– Например, Семен Маркович – начальник планового отдела, Юрий Самуилович – руководитель предпроектных разработок, – глаза Николая Константиновича засветились.
– Не знаю. Я надеюсь, что случай с договором – это недоразумение, которое можно легко исправить.
– Поверьте, Всеволод Петрович, я искренне желаю вам добра, – продолжал вкрадчиво кадровик, – Поймите, я брал вас на работу и лучше вас знаю внутреннюю структуру, взаимодействие и возможности роста в фирме.
– Я понимаю.
– Сейчас близкие отношения очень редки в нашей жизни, но именно они помогают нам.
– Что значит – близкие?
– Вы же понимаете… Сначала дружеские… потом – близкие…
– То есть?
– Сначала покровительство… Потом – повышение… карьера.
– А-а…
– Но я еще раз повторяю: надо принять решение.
– Какое решение?
– Перейти в другое подразделение.
– Нет-нет, Николай Константинович, от Риммы Леонидовны я не уйду.
«Странный молодой человек, не понимает… да он еще и глуп! или – что это? Может, феномен времени?» – рассуждал про себя кадровик.
– Смотрите, Всеволод Петрович, как вам будет угодно.
– Да-да… пусть будет так, как было. Все наладится.
– Дай Бог! Я вас предупредил.
– Так я свободен?
– Конечно.
Всеволод вышел из кабинета в плохом настроении.
Он не придал большого значения глубине этого разговора, единственное, что его тяготило – возникшие трудности с повышением зарплаты.
Николай Константинович же остался в недоумении. Он уже давно размышлял о возможностях молодежи.
И как это ни странно звучит в наше время, он не любил кумовства и блатных «кандидатов» на вакансию. Иногда, конечно, приходилось использовать и этот материал, но он предпочитал живую кровь. Профессиональный опыт подсказывал, что как минимум на следующем поколении проявление способностей отдыхает.
Его, как и многих, удивляло и раздражало, что сегодня десятая часть активного мужского населения страны работает в охране.
Знал он, что многие работодатели с большим удовольствием используют дешевый труд приезжих, особенно из стран СНГ, так как они менее требовательны к условиям работы и, естественно, зарплаты. Посему Москву заполонили толпы далеко не высоко интеллектуальных людей, и в метро после 20 часов слышны громкие разговоры совсем не на русском языке. Сначала эти люди вели себя осторожно, но теперь обнаглели и не обращают вообще никакого внимания на москвичей, не скрывая к ним своего отвращения и считая их зажравшимися богачами. Понятно, что из всего этого обычно, словно страшная змея, возникает угроза – такими людьми легче управлять и манипулировать.
Николай Константинович работал с людьми и хорошо знал, что раньше ценились охотники, потом воины, врачи, педагоги, инженеры, квалифицированные рабочие, а теперь на первый план со сногсшибательными доходами вышли шоумены, эстрадные дивы, ди-джеи, мастера инсталляций и перформансов, фигляры всех мастей. Незаслуженно востребованные сегодня финансисты все это оплачивают сполна, совершенно не понимая того, кто на самом деле создает материальные ценности, и не замечая, что все это всего лишь радужный мыльный пузырь.
Досуг из второстепенной сферы превратился в самоцель. Наслаждение стало единственной стоящей вещью на свете.
Николай Константинович тоже иногда бывал на тусовках и в ночных клубах, наполненных людьми, ищущих резких подъемов и приключений.
«Там постоянно окружают какие-то странные люди с вызывающе-наглыми взглядами…» – думал про себя Николай Константинович.
Он особенно презирал обворожительно – невинных проституток и больше обращал внимание на сентиментально-привлекательных педерастов.
Но, по правде говоря, ему не очень нравилось быть там таким обнаженным и напряженным.
Николай Константинович знал, что творческий человек более интересен не только для работодателя. Он имел свою шкалу оценки каждого, считая, что при восприятии искусства он был весь, как на ладони.
Бытует мнение, что человек должен найти свою единственную волнующую его профессию, ориентир или точку. Но жизнь и человек меняются каждый день, и эта точка волей неволей должна смещаться. А если она стоит на месте – значит, человек успокоился, разочаровался в поиске, в своих пристрастиях. А если у него нет этого в душе, то он духовно слаб, подвержен любой идеологии и не желает думать и дерзать.
