Артем Бочаров - Рекламная пауза (сборник)
Немного погодя дворик опустел, и к типовому деревянному строению двинула творческая интеллигенция. Быстренько сделав всё, как надо, мы решили это дело перекурить. Я поставил банку на поперечную рейку, скрепляющую стенки уборной. Достал спички, дал прикурить Попову, задымил беломориной сам.
В туалет залетел опоздавший на комиссию школьник. Непунктуальный парень явно получил нагоняй от строгих военных, очень уж он торопился догнать своих товарищей. В считанные секунды молодой человек наполнил банку, одной рукой ловко управился с пуговицами на штанах, и так же стремительно, как влетел, так и вылетел из сортира. Дверь сильно хлопнула, белый домик вздрогнул, рейка заиграла, а стоявшая на ней банка с моими анализами хлопнулась в небольшой сугроб на стыке подиума и стенки.
Проявив неплохую реакцию, я почти сразу подхватил стекляшку. Она была цела, но вот материала для работы медиков там оставалось совсем немного, почти ничего.
– Вот козёл! – шустрый старшеклассник испортил и без того неважное настроение. – И что теперь делать?!
Ища поддержки, я посмотрел на приятеля, а потом перевёл взгляд на его руку, которая прижимала банку чуть ли ни к сердцу.
– У самого мало! – Попов решительно не хотел делиться.
Мне и раньше было известно, что Олег паренёк прижимистый, но ведь не до такой же степени!
– Качумай! – Я был зол на всех: на военкомат с его долбаной припиской, на школьника этого шустрого, на сквалыжного Попова. – Отлей немного.
– Сам качумай! – Олег отлепил от себя стекляшку. – Смотри, сколько здесь!
В самом деле, анализами он был небогат.
– Что так мало-то? – во мне шевельнулось нечто похожее на сочувствие.
– А на фига больше? – логично парировал Попов.
Я заметался по домику:
– А что тогда делать?!
– Давай туда снега немного бросим, – проявил смекалку Олег.
Со злополучной продольной рейки я смахнул в банку пушистого снежку, погрел дно ладонями, даже подышал на стекло, чтобы быстрее растаяло. Влаги в ёмкости стало чуть больше, но вот цвет её теперь никак не походил на то, что нужно. Олег, понял это, и, скрепя сердце, всё же немного поделился тем, что имел. О, теперь нормально! Самое то!
Мы, порядком замёрзнув, гуськом посеменили к бараку, аккуратно лавируя меж сугробов. Бежали, а впереди, на вытянутых руках, так бережно несли банки, словно те были из самого дорогого в мире хрусталя.
В окошке, куда все сдавали хорошо заполненную тару, мы поставили свои стекляшки перед лысоватым мужичком в белом халате. Он посмотрел на банки, потом на нас.
– Поделился с другом? – подмигнул мне мужичок.
– Ага, – поддержал я шутника. – Жалко, что ли?
– Молодец! – рассмеялся халат. – А что так мало у обоих, как украли?
– Да вот ещё, было б что красть. Уж этого добра у нас…
Отчего-то грустный майор называл фамилии, молодые люди подходили к столу, расписывались в журнале и получали приписные свидетельства. В финале невесёлой церемонии перед офицером оставались лежать две тонкие беленькие книжицы.
– Кто не получил свидетельства, встать!
Поднялось двое – я и тот самый опоздавший на комиссию юноша, из-за которого мы с Поповым мёрзли в сортире.
Офицер узнал у паренька фамилию и вынес приговор:
– Нет фотографии на свидетельство. Остаёшься мыть пол.
Я даже позлорадствовать не успел, потому как настала моя очередь. Услышав фамилию, майор загрустил ещё больше и, глядя в стол, сказал негромко:
– Статья девяносто два «В». В военное время непригоден к строевой службе. В среду одиннадцатого марта прибыть в городской военкомат для получения военного билета.
Нет, дело здесь не в результатах моих анализов. Это – другая история.
Исподтишка, чтобы не увидел майор, тычками в спину и бока меня уже поздравляли наши, когда сзади кто-то из школьников с сочувствием выдохнул:
– Да-а… Вот ведь не повезло пацану!
От Новосибирска до Волгограда
– А я подумала, вдруг погоды не будет? Поездом ведь надёжнее, – мама вручила нам с женой билеты и привела ещё один веский аргумент:
– Зато купе, поедете с комфортом!
Поезд к платформе вокзала Новосибирск-Главный прибыл позже указанного в билетах времени отправления. Поданный состав озадачил отъезжающих – всего семь вагонов и нет никаких опознавательных табличек на боках. Куда держит путь паровоз, откуда? Нашего тринадцатого вагона в этом усечённом варианте, понятно, не оказалось, и мы, следуя интуиции, двинули к последнему – седьмому.
Проводник – молодой грузин – устало посмотрел на небольшую группу растерявшихся пассажиров и с характерным акцентом радушно пригласил:
– Хотите ехать в моём вагоне – ехайте!
Вот оно, кавказское гостеприимство! Ничего подобного я в жизни не видел. Интересно, если бы этот парень работал стюардом в «Аэрофлоте», тоже набирал бы в самолёт всех желающих?
Делать нечего, все, кто хотел уехать из Новосибирска, компактно разместились в трёх купе. Правильно, все нормальные люди перемещаются в Волгоград воздушным транспортом.
Наверное, наш вагон долго стоял где-то на запасном пути, потому что всё вокруг было покрыто плотным слоем пыли. В ход пошли салфетки, платки, обильно смоченные минеральной газировкой из бутылок. Через полчаса купе приняло более или менее пристойный вид, которого так не хватало выданному проводником белью. Простыни с наволочками, может, и стирались, но очень давно, а вот утюга они вообще никогда не знали.
Ближе к обеду выяснилось, что в поезде нет ресторана. Но и это не беда! Нам – советским людям, к трудностям не привыкать! Есть еда, собранная в дорогу. На первое время хватит. С горячим чайком – очень даже ничего себе. А дальше будем что-нибудь покупать на остановках. Не пропадём!
Оптимизма поубавилось, когда узнали – в нашем вагоне и кипятка нет. Тоже ничего страшного, можно сходить в соседний. Как говорил персонаж заставки детского киножурнала «Хочу всё знать!»: «Мы не привыкли отступать!».
На больших станциях я десантировался на платформу, где покупал у торгующих бабулек всякую снедь – картошку, пирожки, огурчики-помидорчики… В привокзальных ларёчках затаривался минералкой и кефиром.
Очень скоро я вжился в роль продовольственного снабженца, эдакого интенданта при своём семейном отрядике.
В Уфе даже удалось сделать несколько вылазок. Сначала принёс что-то поесть, во второй заход – попить. Когда покупал воду, увидел очередь за виноградом и решил побаловать им жену с сыном.
Обхватив руками объёмный кулёк, полный спелых ягод, я направился к своему поезду, который пришвартовался зелёным боком ко второй платформе. Прямо передо мной по первому пути покатил товарняк. Шёл он солидно, никуда не торопясь.
Меня посетило предчувствие чего-то недоброго. Присев на корточки и увидев между колёсами товарняка свой поезд, я сразу понял – отчего. Состав из семи вагонов на третьем пути тронулся с места и мало-помалу набирал ход.
А рядом со мной всё катили и катили товарные вагоны, нефтяные цистерны, платформы с сельскохозяйственной техникой. Я снова присел и увидел последний, свой седьмой вагон, который вслед за другими шестью и локомотивом скоро покидал столицу Башкирии, уверенно двигая на Запад. Мозг подал внутреннему компасу нужный сигнал, и я засеменил по перрону уфимского вокзала в том же направлении.
Только отгрохотал товарняк, освободив дорогу, как я, перепрыгивая через рельсы, с кульком в охапку ринулся в погоню за убегающим поездом. Без сомнений, в тот сентябрьский день 88-го года я показал свой лучший результат в беге. Дверь в вагоне была ещё открыта, но ступеньки уже прикрыли железной площадкой – фартуком. На него я и положил на бегу кулёк, стараясь сделать это аккуратно, чтобы не помять виноград. Стоящие в тамбуре мужики схватили меня за руки, за шиворот и затащили внутрь.
Вечером я вышел сюда покурить и меня чуть не хватил удар. Дверь была открыта и на площадке-фартуке, свесив ноги, сидел наш проводник и громко пел свои народные песни. Рядом с ним, тоже болтая ногами, сидел и внимательно слушал певца наш сын! После очередной остановки поезд уже набрал приличный ход, а у них здесь в самом разгаре концерт на свежем воздухе!
На следующее день я проснулся от дурного сна, в который настырно забрался тяжёлый запах из реальной жизни. Мальчику лет четырёх, ровеснику нашего сына, который ехал со своей мамашей вместе с нами, под утро приспичило в туалет. Ребёнок пытался сам открыть дверь купе, но не смог. А скромность и воспитанность мальчишки не позволили ему по такому пустяку будить старших. Вот потому и «благоухало» теперь вокруг.
До самого Волгограда мы с женой и сыном ехали в соседнем пустом купе. Плотно закрыли дверь, широко открыли окно, в которое на подъезде к городу влетела куча земляных комков, метко пущенная местными пацанами. Таким оригинальным салютом встречали нас на Волге.
