Вячеслав Прах - Дешевый роман
– Я не могу понять, Эн…
– Габриэль, завершение чего-либо, иными словами – конец, каким бы фатальным он при этом ни был – это всегда начало чего-то совершенно нового. Перерождение! Лишь тот, у кого отсутствует понимание жизни, готов искать мораль в смерти. Здесь нет никакой морали, трагедии и злого рока. Это всего лишь пустая телесная оболочка, которая была покинута из-за ненадобности или по окончании срока годности. Душа – она вечная, она не может умереть или воскреснуть, она лишь может переродиться в иную форму существования. Знания и только знания – один-единственный критерий, который определит ее дальнейшую судьбу. Будем надеяться, что наша прелестная бабочка превратится в какую-нибудь удивительную птичку, возвышающуюся над полевыми цветами и смотрящую на нас свысока. Небо – это всегда свобода, Габриэль. Чаще поднимай голову вверх.
– А как же Рита? Ведь ты ее настоящий убийца, а я – всего лишь палач.
– Ты начинаешь мыслить, Габриэль, и мне это нравится. Как важно сравнение в жизни, роль метафоры в литературе поистине неизмерима. Давай представим, что после всего произошедшего ты побежал к Рите, она тебя утешила, закрыла своим широким крылом и спела тебе колыбельную перед сном. О, какая радость! Она бы тебя излечила, напоила сладким чаем и запретила бы ко мне приходить.
Я ухмыльнулся.
– Да, не улыбайся, она бы действительно так поступила. Собственно, как и любая другая. Но что бы стало потом? К какому году жизни ты бы признался себе, что ты всего лишь жалкий трус и боишься выйти из дома в мир, где в воздухе витают зло, жестокость и разочарование? Сколько бы времени прошло, прежде чем свет, тебе ненавистный, увидел бы твою замечательную работу, если бы ты ее, конечно, закончил? Позволь мне ответить за тебя – нисколько! И это понятно, ведь ты еще слаб, как бывают слабы младенцы, которых отрывают от материнской груди. Всего одна выбрация воздуха, одна незнакомая интонация – и вот он уже кричит в поисках защиты. А вот перерождение бабочки стало бы для тебя переломным моментом. Несомненно! А как иначе? Ведь нужно твоей коже когда-то грубеть, а твоему телу познавать свою истинную природу. И вот, вместо того, чтобы спрятаться в объятиях Риты, ты бежишь ко мне. Но не в поисках защиты, а в поисках самого себя. Ты себя познаешь через окружающий мир, а не через монолог с самим собой. Познание сути через углубление в самого себя – это всегда деградация личности, моральное разложение. Сколько бы не было глубины в человеке, в конце концов он себя исчерпает. Рано или поздно – это всего лишь дело времени. И вместо того, чтобы искать другой источник неиссякаемого потока, он привыкает к сухости во рту, продолжая глотать воздух из пустого сосуда. А потому я протягиваю тебе стакан воды, чтобы утолить твою жажду! Мой дорогой Габриэль, отречение и свобода – это вещи разные, я бы даже сказал, противоположные друг другу, хотя могут на первый взгляд показаться идентичными. Вода и цианистый калий тоже имеют внешние сходства, если сравнить две наполненных колбы. Но их содержимое смертельно противоположное. То, к чему ты идешь, не приведет тебя к тому, чего ты стремишься достичь. Потому я меняю колбы и то, что отравляло раньше, теперь станет тебя исцелять. Вот почему я убил твою Риту!
Признаюсь честно, кто бы он ни был, чего бы ужасного он не совершил в своей жизни, но этот непосредственный человек – Эн Ронни – меня восхищает.
– Эн, тебе удалось познать все в этой жизни?
Он засмеялся.
– Только глупцы считают, что знают все. Но в скором времени, я боюсь, что признаю себя таковым. Я наполняю тебя, а оттого сам я пустею и мне начинает казаться, что в мире нет другой истины, кроме той, которая интересует тебя. Мне бы пообщаться на досуге с человеком моего ума. Нет, я не хочу тебя оскорбить, Габриэль, ты достаточно образован для своих лет, но в силу своей молодости тебе пока нечему меня научить. Да, пожалуй, так я и сделаю завтра за обедом, нужно навестить своего старого знакомого.
– Зачем ты тогда проводишь со мной столько времени? И учишь меня всему?
– Знаешь, Габриэль, когда человек лишен таланта, он начинает радоваться тому, что он не лишен зрения, ведь он может смотреть на того, кто дарованием не обделен. О, в каких тонких деталях ты сумел сотворить Риту, я не встречал ни одного человека, кроме себя самого, кто бы смог породить подобное. Ты художник, мой друг, скульптор, и твоим зорким зрением обладает далеко не каждый, вернее сказать, не всякий знает, что с ним делать. Мне уже не терпится посмотреть на твою работу, оценить ее, так сказать, из первых рук. К моему сожалению, я обменял свой дар. Мне казалось, что такие вещи не подлежат обмену, а потому я принимал все, что мне давали, как награду. Многие хотели бы получить деньги, признание, миллионную аудиторию – но не многие бы решились отдать за это свой талант, ведь все эти привилегии не имеют никакой ценности без душевного мастерства. Ведь я своим словом не иначе как сею дурное в голову каждого своего читателя. Не перестаешь удивляться – какой плохой у людей вкус! Я соболезную тем, кто меня восхваляет. Но это тебя не должно коснуться, ведь каждый имеет право выбора. И каждый делает свой выбор в зависимости от того, насколько он себя оценивает. Тебе не обязательно идти по моим стопам, я лишь показываю тебе дорогу, которую выбрал для себя человек, стоящий перед тобой.
Я ничего не ответил, а только опустил глаза, мне было сложно выдержать его тяжелый, пронзительный взгляд.
– Собственно, зачем я и пришел, Эн. Я вдохновлен, как никогда раньше. Мое произведение начинает открываться с неожиданной для меня стороны. Я последовал совету, который ты мне дал при первой нашей встрече, я вошел на страницы своей книги.
– Я очень рад за тебя, Габриэль. Ведь это своего рода освобождение для тебя – выходить за собственные рамки. Но позволь мне спросить, у меня закралась одна очень интересная мысль, а не воспринял ли ты мои слова буквально?
– Да, ты все правильно понял.
В его глазах я увидел восторг.
– Браво, Габриэль, браво!
* * *Труп Риты теперь стал для меня неодушевленным предметом, а оттого я несколько раз споткнулся об него. В какие-то моменты я все же понимал, что с него стоит смахнуть пыль или же вынести его из комнаты куда-то на улицу, но этот граммофон был для меня слишком дорог, особенно в те прекрасные мгновения, когда он играл.
«Юлия стояла у меня за спиной и заваривала чай. На этот раз я пришел в гости со своим любимым чаем. За те несколько минут, которые я провел в одиночестве, у нее дважды возникла мысль воткнуть нож в мою спину. Я видел ее своим затылком и мог читать ее мысли, а потому мне казалось, что я имею власть над ее жизнью.
Она принесла две чашки с блюдцами и поставила их на стол, а затем присела на стул, стоявший напротив меня. У нее не дрожали руки.
– Можно вас попросить принести мне сахар?
Юлия встала и машинально направилась к кухонному шкафу, который находился у меня за спиной. Спустя несколько секунд она вернулась.
– Благодарю.
Я положил себе две ложки сахара и стал размешивать. Все это время она смотрела на меня в упор. Я сделал глоток. Да, выпить чаю на одной из страниц своей книги – это особенное удовольствие, да еще и со своим главным героем. Я улыбнулся, но ничего не сказал.
– Почему вы не пьете?
Ее чашка стояла нетронутой.
– Не хочу!
– Я бы вас попросил…
Она резко поднесла к губам чашку, сделала глоток и поставила на место.
– Кто вы? – сказала она каким-то пронзительным, чужим голосом.
– Я ведь представился вам на пороге.
– Мой муж умер от болезни, его никто не убивал!
Я молчал, наслаждаясь тем, как актер произносит текст, написанный мною.
– Я и есть болезнь, убившая вашего мужа.
Она была в недоумении.
– Я не понимаю…
– Скажем так, все, что происходит сейчас в вашей жизни, – это дело моих рук. Я знаю каждый ваш ответ на мой еще не заданный вопрос, вот только интонации и мимика вашего лица мне, к сожалению, неизвестны. Сейчас вы встанете со стула, чтобы прогнать меня из своего дома. Я ведь прав? Присядьте, прошу вас! Так вот, этот дом, в котором вы живете более пяти лет, и знаете каждый его угол – такой же ваш, как и мой. Я имею ключ от всех дверей и в какой-то степени чувствую себя здесь хозяином. Нет, не пугайтесь, мне не нужны ваши деньги и тело ваше прекрасное меня тоже не интересует. Меня волнует то, что вы сейчас чувствуете, какого цвета мир, на который вы смотрите, чем пахнет воздух, которым вы сейчас дышите, какая на ощупь ручка чашки, которую вы сейчас трогаете. Мне нужны ответы на эти и другие вопросы, другими словами, я хочу получить ваше зрение, обоняние и вкус. Я понимаю ваше возмущение и отрицание происходящего, а потому я предлагаю вам сделку, Юлия. Вопрос за вопрос! Кивните, если вы меня понимаете.
Юлия кивнула.
– Хорошо. Мой первый вопрос – «Чем пахнет сейчас ваша блузка мятного цвета?». Позвольте мне произнести ваш первый вопрос за вас, а дальше продолжайте сами. Ваш вопрос – «Какой цветок растет у меня во дворе?».
