Фазиль Искандер - Золото Вильгельма (сборник)
– Хорошо, – мрачновато ответил Заур, – к этому времени я, может, чего-нибудь наскребу.
Она поняла его юмор и громко расхохоталась, сверкая прекрасными зубами. Одновременно ее бледное лицо покрылось легким румянцем стыда. Она сейчас была очень хороша, уходить не хотелось.
– Нет, я уезжаю, – сказала она, провожая его в переднюю, – а, кстати, что вы подумали, когда я вас попросила прийти с паспортом?
– Я подумал, что мы пойдем в ЗАГС, – сказал Заур. Она опять расхохоталась.
– Какой вы остроумный, – вздохнув, вдруг вымолвила она, – вот этого всегда не хватало моим поклонникам. Но вы, конечно, поняли, что у нас особая среда. Здесь такие вопросы девушка не может решать сама. Все-таки позвоните через два месяца…
Они распрощались, и она захлопнула за ним дверь. Погруженный в какие-то не совсем ему ясные мысли, он вызвал лифт, вошел в него и нажал кнопку. Лифт с тихим шумом пошел вниз. «Почему два месяца?» – подумал он. Вероятно, в этой среде проверяется досье всех, кто вхож в дом, если он со стороны. Клан. Патриархат. Досье ничего утешительного не обещало: сын репрессированного, дважды вызывался в КГБ. Лифт остановился, и Заур вышел из него, захлопнув дверь.
И вдруг он обнаружил, что оказался в каком-то замкнутом помещении, совсем не в том, где сидел милиционер в вестибюле. Прямо против лифта была дверь, он подошел к ней и подергал ее, но она оказалась наглухо заперта. Он почувствовал ужас человека, попавшего в мышеловку. Все его вчерашние подозрения ожили с необыкновенной ясностью. Он кинулся к лифту, но именно в этот миг лифт с тихим злорадным шипением пошел вверх. Казалось, кто-то сверху, может быть, в специальный телевизор с дьявольской насмешкой следит за ним. Он несколько раз нажимал на кнопку лифта, но тот отрубился начисто.
Рядом с лифтом он увидел лестницу, ведущую куда-то вниз. Он устремился по этой короткой лестнице, одолел ее несколькими прыжками и вышел в какой-то коридор. С обеих сторон коридора были двери. Он рванулся к одной двери и стал судорожно дергать ее, но она была заперта. Он перебежал к другой двери и не только стал ее дергать, но и начал стучать в нее изо всех сил, прислушиваясь к тишине и к своему гулко бьющемуся в тишине сердцу. Он подумал, что его панические движения взбаламутили выпитый коньяк, и он сейчас пьян и не очень контролирует обстановку. «Дурак, – вспомнил он, окрыленный надеждой, – я, видимо, нажимал на кнопку лифта, когда он еще шел вверх, но дом высокий, и здесь его было не слышно». Он снова взлетел к лифту и стал бешено нажимать на кнопку, но лифт был мертв. И теперь он окончательно уверился, что он в ловушке. Он опять сбежал вниз и стал метаться по узкому коридору, уверенный, что попал в полицейскую ловушку.
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла, —
монотонно звучали у него в голове строчки из лермонтовской «Тамары». Он всегда считал, что описанная в стихотворении дикая жестокость женщины – романтическое преувеличение. И сейчас думал: «Все правда. Гений никогда не ошибается! Я пропал!»
Сплошная цепь провокаций со вчерашнего дня наконец увенчалась успехом. Какое же значение они придают золоту Вильгельма, если столько сил бросили против него! Как наивно было думать, что они ограничатся сожжением рукописи, а носителя знаний о ней оставят в покое! И как наивно он думал, что их перехитрил, надеясь на свою память!
Вдруг он услышал в тишине за коридорными дверями, в которые он барабанил, шаги палача. Вскоре убедился, что палачей двое, и они переговариваются и не спешат. А куда спешить? Жертва в клетке.
Скрежетнул ключ в замке, и дверь с тяжелым скрипом отворилась. В дверях стояли двое и делали вид, что удивлены его присутствием. Оба были в голубых комбинезонах. Один был высокий и возрастом намного старше второго. В одной руке он держал какой-то железный палаческий инструмент и не скрывал этого. При первом ударе, лихорадочно подумал Заур, принять его на кейс, а потом постараться отнять его. А второй? Неужто он будет ждать, чем закончится эта борьба. Второй был мал ростом, но страшно широкоплеч. Палачи все еще стояли на пороге, продолжая разыгрывать удивление: как это сама подзалетела птичка? Пожалуй, самым ужасным Зауру показалось то, что второй палач, низкорослый и широкоплечий, оказался точно в такой же шляпе, какая была у того типа в поезде. Видно, часть формы, мелькнуло в сознании Заура. Но как странно, что все началось с той шляпы и теперь все прихлопывается этой шляпой. Заур был уверен, что этот низкорослый с неимоверными плечами и есть главный душегуб. И ему не надо никаких инструментов.
– Кто вы такой и что вы здесь делаете? – грозно спросил первый палач и, как бы проверяя надежность инструмента, качнул его в руке.
– Я не знаю, – сказал Заур, – я спускался на лифте и оказался здесь.
– И теперь вы решили здесь жить? – насмешливо спросил первый палач.
– Я был в гостях, – сказал Заур, кивнув наверх. Он не стал уточнять, где именно был. Он решил перехитрить их. Не все же жители этого дома связаны с палачами, он мог быть у других.
Тягостное молчание.
– Надо проверить, что у него в чемоданчике, – вдруг сказал низкорослый с каким-то жадным личным любопытством.
– Пожалуйста, – охотно согласился Заур и распахнул кейс, как бы гордясь его пустотой. Он даже махнул в воздухе распахнутым кейсом. Он смутно вспомнил, что повторил жест, когда перед камином демонстрировал девушке опустошенный кейс. «Одна шайка!» – взвизгнуло в мозгу.
– Да не нам показывайте, – явно разочарованный пустотой кейса сказал плечистый, хотя именно он и сказал, что надо проверить кейс.
Тот, что был с пыточным инструментом, вдруг приподнял зубчатое железо и стал почесывать им голову, как бы отдаленно намекая, что может им прикоснуться и к голове Заура. Заур вдруг вспомнил, что в Абхазии, прежде чем зарезать козу или барана, человек, держащий нож, символически обтачивает его о ладонь, хотя нож давно отточен и жертва у ног.
– А милиционер вас видел, когда входили в дом? – спросил первый, перестав чесать голову.
– Конечно! – вскричал Заур и стал лихорадочно рыться в карманах в поисках паспорта, одновременно с ужасом думая, что он мог вывалиться там, на диване. Нашелся! – Вот паспорт! – вскрикнул он, показывая его.
– Да на кой нам-то твой паспорт, – уныло сказал тот, что держал пыточный инструмент, – мы техники.
Последнее разъяснение нисколько не успокоило Заура. Он и так знал, что палачи – это техники и могут никакого представления не иметь о золоте Вильгельма.
– Уже показывал, – вскрикнул Заур, – когда входил в вестибюль.
– Вы шляпа, – вдруг отчетливо и зло сказал человек в шляпе, все еще раздраженный, что кейс Заура оказался пуст, Заур это почувствовал, – вы не на ту кнопку нажали! Шляпа!
– Как не на ту? На ту! – возмутился Заур, чувствуя, что они хотят воспользоваться какой-то чудовищной бюрократической зацепкой. Нажал на ту кнопку – вышел на улицу. Нажал не на ту кнопку – попал к палачам.
– Пойдемте, – хмуро сказал человек с инструментом в руке и показал наверх. На ту первую дверь у лифта. «Оказывается, пыточная там, – удивился Заур, – а я по старинке думал, что она где-нибудь пониже».
– Куда? – спросил Заур, стараясь скрыть ужас.
– Как куда? К выходу, – ответил тот. Промельк надежды, но и бдительность нельзя терять.
– Только я за вами пойду, – упрямо сказал Заур, не желая подставлять спину.
– Да это псих какой-то, – сказал первый палач, тяжело под бременем инструмента взбираясь по лестнице.
– Не псих, а шляпа, – повторил человек в шляпе и последовал за первым, – а с тебя пол-литра, глухарь. Я же говорил, что кто-то барабанит в дверь, а ты не верил. – Открывая дверь ключом, человек в шляпе обернулся к Зауру: – Скажи честно, барабанил в дверь?
Заур осторожно поднимался за ними. Человек в шляпе распахнул дверь, и Заур узнал вестибюль. Вернее, часть его. Человек в шляпе продолжал смотреть на Заура, дожидаясь ответа.
– Ну, стучал, – признался Заур.
– Вот видишь, глухарь, с тебя пол-литра, – торжествующе сказал широкоплечий.
И теперь Заур внезапно понял, почему тот так разочаровался в его кейсе. Он ждал, что там может оказаться бутылка водки или коньяка.
Они уже прошли в вестибюль и стояли у двери. Заур прошел мимо них и радостно увидел знакомого милиционера.
– Михеич, – крикнул человек, державший инструмент, который теперь показался Зауру вполне применимым и в мирных целях, – ты этого человека видел?
– Конечно, – раздраженно ответил милиционер и, обращаясь к Зауру: – Это вы забыли дверь в лифте закрыть? Мне уже звонили.
Он почему-то не удивился, что Заур поднялся из подвального помещения.
– Нет, – сказал Заур, окончательно приходя в себя, – я закрыл дверь лифта. После меня он поднялся наверх.
– Ну, ладно, идите, – сказал милиционер устало.
Уф! С какой радостью Заур выскочил на улицу! Свобода! Свобода! Никаких провокаций не было! Бред какой-то! Но какое завихрение жизни после долгих, однообразных часов на кафедре и в тиши архивов! «А ведь я все-таки правильно угадал, что о провокации говорил ее отец», – с запоздалой гордостью думал он, направляясь в институт.
