Фазиль Искандер - Золото Вильгельма (сборник)
Правда, самого Заура за несколько лет пребывания в Москве дважды вызывали в КГБ, и там был достаточно неприятный разговор. Но ничего таинственного. Он подписал несколько писем в защиту диссидентов, и разговор, хотя и с оттенком угрозы, велся прямо по этому поводу.
Заур взял такси и приехал к себе домой в коммунальную квартиру. Он тихо открыл дверь и проскользнул в свою комнату. Тут тоже его подстерегала небольшая опасность. Дело в том, что рядом с ним в этой квартире жила весьма любвеобильная соседка. Заур был холост, и она всячески пыталась его соблазнить. Правда, при этом она в основном действовала мимикой и чарами своего полуобнаженного тела, доводя свою действительную неряшливость до степени полураспада одежды.
Заур, конечно, знал ее мужа и не мог иметь дело с женщиной, мужа которой он знал. Это было не в его правилах. Возможность любого коварства сотрясала его до омерзения, как если б он добровольно сунул паука за пазуху. Но мало того, что он знал ее мужа. Он еще достаточно хорошо знал ее любовника, который приходил в эту квартиру, пожалуй, почаще, чем ее муж.
Ее муж был инженером-наладчиком каких-то сложных машин и по своим делам ездил по всей стране. Это был милый, тихий человек и, по наблюдениям Заура, явно не брал взяток с тех, чьи машины он налаживал, потому что жили они довольно бедно. Иногда он бросал на Заура пугливо-застенчивые взгляды, но Заур ему ничем не мог помочь. Видно, он подозревал жену в неверности и мучился, но вполне ошибочно мысленно ткнул в самую близкую точку. И как ему дать знать, что Заур перед ним чист? Это было невозможно, если не донести, а донести Заур не мог.
Любовник ее был джазист и всегда приходил не только с выпивкой, но и со своей трубой. Он тоже ревновал к Зауру. Пожалуй, посильнее, чем ее муж. Жалея ее мужа, Заур держался с любовником подчеркнуто сухо, что только усугубляло подозрения любовника.
Тем более она, бывая с любовником, принаряженная и возбужденная выпитым, довольно бесцеремонно врывалась к Зауру, то прося одолжить чай или еще что-нибудь, то зазывая его к застолью. Заур, конечно, всегда отказывался от этих застолий как от сопредательства. Черт его знает, чего она этим всем добивалась! То ли подхлестнуть Заура, то ли любовника? Возможно, она добивалась и того и другого. Впрочем, любовника навряд ли приходилось подхлестывать. Во время своего пребывания в комнате соседки он вдруг начинал трубить какую-то победную мелодию, и, как догадывался Заур, каждый раз это происходило после близости. Заур почему-то уныло подсчитывал количество победных выступлений за вечер и даже предполагал, что они полемически обращены к нему. Однажды это даже дерзко подтвердилось. Ровно в двенадцать часов, когда Заур уже лежал, джазист вышел из комнаты своей любовницы и протрубил у самых его дверей. Заур психанул, но не отозвался на зов оленя. Вскоре джазист ушел. Он никогда не оставался на ночь. Возможно, труба играла еще и другую роль, возможно, что он у себя дома говорил, что идет на работу. На следующее утро Заур сказал соседке:
– Если он еще раз протрубит возле моих дверей, он долго не сможет поднести трубу к своим губам. Так и передайте!
– Он был пьян, простите ему, – ответила она извиняющимся голосом, вероятно, забеспокоившись о судьбе губ джазиста и для собственных надобностей. Больше тот в самом деле не выходил трубить, но продолжал трубить в комнате соседки, и Заур вопреки своей воле подсчитывал количество победных мелодий.
Когда Заур пришел домой, соседки, слава богу, не было в квартире. Ему не терпелось позвонить девушке, которой он отдал свой кейс. К тому же, что скрывать, сама девушка не выходила у него из головы. Она ему очень понравилась. И он видел какой-то высший знак в том, что спас ее от смерти, и, кто знает, может, в будущем она будет его вечной спутницей. Высоко возносился мыслями Заур! И сейчас ему было приятно, что соседки нет дома, потому что она всегда туповато прислушивалась к его телефонным разговорам, их единственный телефон стоял в коридоре. Он подошел к телефону. Перед тем как набрать номер, он вдруг вспомнил, что не знает имени девушки. Он был уверен, что голос ее узнает. Но как быть, если мать или отец подойдут к телефону и спросят, кто звонит. Сказать – знакомый из метро? Плоско и нахально. Чтобы не тревожить родителей, она могла и не рассказать им о случае в метро. Как же представиться?
Все-таки он набрал номер и с сильно бьющимся сердцем стал ждать: может, повезет и она сама возьмет трубку.
– Але? – услышал он жаркий, доброжелательный голос. Ему показалось, что это она.
– Вы – это вы? – спросил он довольно глупо.
– Да, я – это я, – ответила она и тихо рассмеялась. – Я давно жду вашего звонка.
– Благополучно доехали? – спросил он, сам чувствуя сомнительную содержательность своего вопроса.
– Как видите, – ответила она и опять тихо рассмеялась. – Вернее, как слышите.
Заур так и не сумел освоить непринужденность телефонных разговоров москвичей. Ему надо было видеть лицо человека, с которым он говорит.
– Все сохранилось? – не удержавшись, спросил он о кейсе, но из какого-то суеверия стыдясь его назвать.
– О да! – воскликнула она с большим пафосом, заставившим его слегка помрачнеть. Было похоже, что она знает о содержании кейса. – Как же я могла не сохранить ваш кейс, – продолжала она, – когда вы сохранили мне жизнь.
– Ну что вы! – постыдился он, но слышать это было приятно.
– А чем вы занимаетесь, – нежно спросила она, – кроме того, что спасаете девушек от хулиганов?
– Я историк, – сказал он почему-то осторожно.
– А-а-а, историк, – вздохнула она, как ему показалось, облегченно. – Странно, – сказала она, подумав, – я чуть не попала под колесо поезда. Но ведь есть еще выражение: попасть под колесо истории.
Что-то царапнуло его в этой фразе. Но он не понял, что именно.
Странная девушка, подумал он, имея в виду далековатость сближенных ею колес.
– Будем надеяться, – сказал он, – что вас минули эти два колеса.
– Кстати, вы проучили этого хама? – вдруг спросила она с жадным любопытством.
– Представьте себе – не удалось! – воскликнул он.
– Как так – не удалось? – звонко разочаровалась она.
– Держа его за руку, я его вывел из метро, – стал рассказывать Заур, чувствуя, что сильно упрощает все, что случилось с ним, – а когда мы вышли из метро, он попросил отпустить его руку, потому что ему захотелось закурить. Я отпустил, и он вдруг дал стрекача прямо через площадь. Чуть под машину не попал!
Он сделал ударение на последнем обстоятельстве как хотя бы на частичном возмездии. Но она этого явно не приняла.
– Зачем же вы его руку отпустили! – закричала она азартно. – Какой вы доверчивый! Вы и свой кейс доверили случайной девушке! Я ведь могла дать ложный телефон. Какой же вы доверчивый!
– Ну, с вами-то я, слава богу, не ошибся, – сказал он, сам не замечая, что голос его приближен к интонации признания в любви, – но он… вы знаете… мне показалось, что все это провокация…
«Дурак! Идиот! Зачем такие подробности!» – сразу же крикнул он себе, но было уже поздно.
– Провокация! – воскликнула она потрясенным голосом. – Какое гениальное совпадение!
– Да, провокация, – согласился он, угасая, – но это не телефонный разговор.
– Конечно, – очень охотно согласилась она, – конечно. Я жду вас завтра дома в два часа дня. – Она назвала адрес.
– Вы сможете завтра? – спросила она с явным желанием, чтобы он смог.
– Обязательно приду, – сказал он.
– Я вас очень жду, – донеслось до него, обдавая теплым ветерком. И она вдруг добавила: – Только захватите с собой паспорт.
– Зачем? – спросил он, холодея от смутных подозрений.
– Ну, – сильно замешкалась она, – у нас такой дом… Спокойной ночи, мой спаситель!
– Спокойной ночи! – ответил он автоматически и положил трубку.
Какое там спокойной ночи! Он вошел в свою комнату и долго ходил из угла в угол, страшно взволнованный. «Как? Почему с паспортом? Разве бывают такие дома, куда являются с паспортом? Это связано с милицией, с прокуратурой или КГБ! Постой! Постой! Она знает о содержании кейса! Это точно!»
Но разве девушка, которую спасают от смерти и поручают ей кейс, чтобы отомстить мерзавцу, могла ему всучить телефон милиции или КГБ? Даже если она такая советская профурсетка, она же тогда не знала о содержании кейса?! А может, она и сейчас не знает о содержании кейса? «Нет, знает, знает! Я это чувствую! Постой, постой, – решил он, – надо трезво вспомнить весь разговор».
Пользуясь своей прекрасной памятью и стараясь быть хладнокровным, он несколько раз прокрутил в голове всю эту телефонную беседу.
« – Провокация! – воскликнула она потрясенным голосом. – Какое гениальное совпадение!»
Эта фраза требовала исследования. Значит, в ее сознании то, что мне показалось провокацией, и ей показалось провокацией. Ей показалось, что мы угадали одну провокацию. Но что же ей могло показаться провокацией? Да то, что случилось в метро! Она порвала с каким-то подлецом, а тот нанял этого мерзавца, чтобы он ее как следует напугал. Скорее всего напугал, а тот переборщил. Но почему порвала с подлецом? Просто эта чудная девушка положила конец домоганиям подлеца! И с каким бесстрашным презрением она отворачивалась от этого ублюдка, и как она не испугалась назвать его мерзавцем, чуть не поплатившись за это жизнью! Какую замечательную девушку я спас!
