KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская современная проза » Виктор Дьяков - Дорога в никуда. Книга первая

Виктор Дьяков - Дорога в никуда. Книга первая

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виктор Дьяков, "Дорога в никуда. Книга первая" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Поля, помнишь, когда Иртыш вот так же замерзает в безветрие, разгонишься и чуть не до другого берега скользить можно, – шептал на ухо жене Иван.

– Да, – та согласно кивает. – Но все равно такого праздника там у нас никогда не бывало…

Со стороны создавалось впечатление, что лед не выдержит многотысячную толпу. Но впечатление обманчиво. В последние дни декабря и сразу после Нового года, по ночам бывало до тридцати градусов и теперь толщина льда местами достигала почти метра… На середине реки к общему крестному ходу присоединяется еще один, пришедший с другого берега из затонской церкви во главе с ее настоятелем. С огромного восьмиконечно ледяного креста еще со вчерашнего дня сняты леса, и он в лучах солнца мозаично-радужно великолепен. Архиепископ с высшим духовенством занимает место на специально сделанном ледовом возвышении. Все соединенные крестные ходы с иконами и хоругвями полукругом от них. Начинается освещение воды. Пение хора хорошо слышно на берегу. Архиепископ спускается с возвышения и со Святым Крестом подходит к «Иордани». Поют крещенский тропарь «Во Иордани крещующуюся». Служители ломами разбивают тонкий слой льда, успевший за ночь и утро покрыть купель. Вода бьет фонтанами, заполняет ледовый бассейн и растекается по специально прорубленным во льду каналам. Архиепископ троекратно погружает в воду крест, потом присутствующие окропляются святой водой. Вверх взмывают стайки белых голубей, после чего с сухими хлопками в небо взвиваются ракеты… Полина стоит и вытирает слезы, выступившие у нее при виде столь благостной картины. Тем временем люди, стоявшие ближе к проруби, первыми торопятся набрать святую крещенскую воду в заранее приготовленную посуду…

– Господи, Ваня!.. Я бутылку приготовила и дома забыла. Во что же святую воду будем набирать? – сокрушенно всплеснула руками Полина.

Емкость для святой воды покупают в расположенных тут же на пристани китайских лавчонках. Китайцы за время совместного проживания с русскими прекрасно изучили их обычаи и заблаговременно приготовили массу всяких бутылочек, кувшинчиков, чайников и прочих сосудов, которыми бойко торгуют. Полина покупает небольшой кувшинчик, и они с Иваном начинают спускаться вниз, чтобы встать в очередь и набрать святой воды.

– Глянь, какая барынька шикарная! Пойдем, поможем ей с берега слезть, а то она на своих каблуках вот-вот навернется, – обращается один к другому подросток в драной замасленной шапке, стеганной телогрейке и грязных валенках, видя как Полина неуверенно спускается с набережной на лед.

– Да ну ее, не видишь рядом в полушубке, мужик ее… сразу видно офицер, а у них в карманах у всех револьверы, шмальнет еще, – отозвался второй в столь же непрезентабельной одежде.

Это была шпана из Нахаловки, одного из самых бедных и люмпеинизированных районов города. На такие мероприятия они приходили в надежде стащить чего-нибудь и скрыться в многотысячной толпе. А помогать богатым, неустойчиво стоящим на своих высоких каблуках, дамам спускаться с набережной на лед, это было самым любимым занятием нахаловской шпаны – здесь можно и кошелек незаметно вытащить, а если дама молода и красива, то и как бы невзначай полапать ее.

А в купели начинается традиционная крещенское купание смельчаков, решившихся окунуться в ледяную воду. Осенив себя крестным знамением, в воду поочередно входят и мужчины и женщины, и молодые, и старики. Вокруг толпа любопытных в шубах и тулупах, иностранцы снимают это зрелище на кинокамеры, фотографы бегут со своими треногами… Иван, держа за руку Полину, пробился, наконец, к самой купели, зачерпнул воды в кувшин, подал ей…

– Ваня, посмотри…

Иван посмотрел, куда указывала ему жена. Молодая женщина не спеша, будто ей совсем не холодно, выходила из купели. Она была в одной тончайшей белой рубашке, которая облепила ее тело, создавая впечатление, что она совершенно обнажена, и на ней кроме нательного креста ничего нет… На берегу двое мужчин в железнодорожных фуражках с наушниками и шинелях, один молодой, видимо муж, второй пожилой, скорее всего отец, сразу укутали ее в большую шубу, на ноги одели валенки, на голову шапку. Тут же к закутанной женщине подбежали мальчик и девочка лет лет пяти – восьми, восторженно крича:

– Мама, мама! Какая она святая водичка?! В ней хорошо?!

Женщина что-то отвечала, а младший из мужчин отогнал их, ибо женщина, стыдливо пряча лицо в воротник, что-то суетливо делала под шубой… Что она делала, стало ясно, когда просунулась ее голая рука из-за отворотов шубы и она подала мужу свою рубашку. Видимо, не желая оставаться в ней, мокрой и холодной, она предпочла остаться в шубе и валенках одетых прямо на голое тело. Потом она, совершен безо всякого стеснения, так и пошла, поддерживаемая под руку мужем, рядом с семенящими детьми, в сторону поджидавших их на затонском берегу саней.

Полина с завистью смотрела на эту сцену, прижимая к груди кувшинчик со святой водой. Иван по ее выражению сразу догадался, что она тоже хотела бы окунуться в святую воду… и так же хотела, чтобы вокруг нее бегали ее дети, и что бы он прилюдно одевал на нее шубу и валенки, и чтобы рядом так же был отец… И чтобы она в шубе на голое тело, никого не стесняясь и не боясь, шла бы в окружении своих близких. Увы, ничему этому не суждено было осуществиться, отца уже нет на свете, детей вообще не было, по той же причине не могла она и рисковать купаться в ледяной воде. Единственно, кто был рядом, это муж. Он, понимая состояние Полины, подхватил ее под руку и повел прочь от купели, от вселенского празднества:

– Ну, все Полюшка, хватит, вон сколько тебе в ботики снегу насыпало, ноги замерзнут, пойдем скорее домой…

Уже дома, вечером, за самоваром Иван вновь начал возмущаться порядками, существовавшими в России, но уже в связи с увиденным праздником.

– … Видела, какое народное единение, какая любовь к нашим святыням, обычаям. Ведь народ-то самый что ни на есть разный, а вроде никакого зла к друг-дружке. И кто в шубе собольей, и кто в дерюге драной, все молятся, все Христа славят, все едины. Но почему для этого надо было сначала из России убежать? Почему там, дома так не жили? Как там у нас праздники справляли? Казаки отдельно, мужики отдельно, господа отдельно. Мужики из подлобья смотрят на казаков, те так же на мужиков. И ведь везде так было, и в Омске, кто из рабочих слобод сами по себе, мещане сами по себе, казаки опять же сами, и все друг на дружку глядят, как враги лютые. А вот как с родины убегли, так только тут и поняли, что вместе можно жить, без этой вражды лютой. Вон слышала, как владыка анафему антихристам-большевикам, пел.… И это поздно уж петь, надо было, когда антихристы еще власть не захватили анафему им петь.… Все, все кругом виноваты, и власть наша прежняя слепая, и церковь. А сейчас что, сейчас как в той опере, сатана бал правит…

19

Полина слушала Ивана, уже далеко не в первый раз обличавшего старую российскую жизнь и… Она часто с ним соглашалась, но сейчас… Нет, она не стала ему возражать, она просто вспоминала, как проходили праздники в Усть-Бухтарме и Семипалатинске. Вспоминала рассказы своих гимназических подруг о празднествах в их родных местах. В единственной тогда на всю область женской гимназии учились немало таких как она, девочек-казачек, имеющих право там учиться: дочерей станичных атаманов, штаб и обер офицеров, попечителей учебных заведений, полицейских и гражданских чиновников.

Основные календарные праздники, отмечавшиеся в казачьих станицах, характеризовали смену времен года: зимой Рождество, летом – Иван Купала, весной Масленица и осенью – Рождество Богородицы. Все они имели тесную связь с сельскохозяйственным циклом. Несмотря на то, что официальная церковь всячески боролась с пережитками язычества, во всех этих праздниках сохранялись его элементы, особенно во время празднования Масленицы и Иванова дня. Эти праздники не являлись всеобщими, праздновали те, кто хотел, и потому в семье Игнатия Решетникова, жившей достаточно трудно, было не до особого веселья. Работать приходилось самим и потому Ивану с детства чувство праздника на тех же Святках, что продолжались с Рождества до Крещения, совсем не передалось. Но Полина, она росла в семье, где не работали тяжело сами, где имелись батраки, и в семье Хардиных тоже было полно всякой прислуги. Ее детство проходило в обстановке обязательного праздничного веселья, нарядов, обильного, вкусного угощения. Она сама любила принимать участие в святочных колядованиях, когда вместе с Лизой и другими гимназистками, нарядившись, ходили по знакомым купеческим домам. Входя в дом, они пели рождественские песнопения, а затем «славили», осыпали пол и всех присутствующих зерном овса, пшеницы, ячменя. Тут же славильщиков угощали булочками, яйцами, сырниками, пряниками… приготовленными заранее. Но опять же, все это имело место в зажиточной среде, у бедных, как правило, не было, ни лишнего зерна, ни тем более угощения. В Усть-Бухтарме девушки во время святок проводили «вечерки» в доме какой-нибудь из них, иногда «откупалась» на вечер чья-нибудь изба, и там проводились совместные, и для девиц, и для парней игрища. Вина там не пологалось, только чай, угощались конфетами, пряниками и печеньем. На такие мероприятия старались не приглашать парней-озорников. Там играли на первый взгляд в совершенно безобидные игры: фанты, огоньки, почта… которые все можно объединить одним словом – поцелуи. На самом же деле редкий раз подобные игрища не рождали какого-либо происшествия, которое иной раз приходилось разрешать самому атаману и членам станичного правления. Озорники все-таки проникали, и некоторые девицы имели далеко не ангельский моральный облик, случалось, что в самоваре вместо чая подавали самогон или брагу, во время игр парни норовили затащить девушек куда-нибудь за печку, а закончиться все могло, и дракой между парнями, и публичным вырыванием волос сопернице…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*