Мария Назарова - Хост пожарче
– Полина! – голосом с явной укоризненной интонацией начала диалог моя лучшая подруга. – Еле догнала! Некогда объяснять, нам налево!
Я смутно оглядела Жарову. Ее растрепанные, наспех расчесанные волосы выглядели так, будто она всю ночь драила подсобные помещения лестничной клетки старого завода. Да и сам образ в целом не отличался особой аккуратностью: рваные синие джинсы – самый запрещенный предмет гардероба для нашей элитной гимназии, потрепанная голубая блузка, купленная, видимо, в последний день распродажи бутика, и без того не отличавшегося особым качеством продаваемой в нем одежды. Единственное, что спасало образ Юли от полного краха, – это идеальная фигура. Жарова была сантиметров на пятнадцать выше меня и обладала, пожалуй, самой красивой грудью в школе – полноценный третий размер, причем это без всяких пуш-апов и прочих женских хитростей. Я же имела всего первый, зато грамотно подобранное нижнее белье позволяло мне носить майки с вырезом, который не могла себя позволить даже моя грудастая подруга. Кстати, по стилю одежды я ее превосходила раз в сто. На мне были приталенное молочное платье тонкой вязки. выписанное из малоизвестного московского шоурума, потертые розовые кеды, купленные месяц назад во время шопинга в Милане, на голове же была заплетена ажурная коса – мое подаражание известной топ-модели Катерине Шаниповой. В общем, я собой гордилась на все сто и была уверена в себе на столько же. Из моих пламенных самолюбований меня вырвала беспокойная Юля, которой просто горело свернуть налево, находясь в двух шагах от кабинета русского языка, где у нас вот-вот должен был начаться урок. Хотя особой логикой Юля и не отличалась, но это наша пробежка была продумана до мелочей. В этом самом левом повороте, куда мы так рьяно торопились, изучал биологию физмат, в котором учился Юра – «предмет обожания» моей знойной подруги. В книге бурного романа отношений молодых людей не было даже элементарного диалога. Я сомневаюсь, что он даже имя-то ее знал. Однако знакомиться первой Юля наотрез отказывалась, аргументируя тем, что наши ежедневные дефиле мимо его кабинета таки заставят Юлькиного накачанного ботаника в неизменно красном мешковатом свитере обратить внимание на нее, такую обворожительную.
– Куда ты пялишься, дура! Вот он! Ммм… черт… ну, хоть бы голову повернул… – приходилось мне выслушивать завывания под правым ухом. На что я, театрально закатив глаза, ответила свое коронное:
– Ты опять? Может, все-таки на урок?
Урок русского языка особой яркостью не отличался, и делать пометки в личный дневник на предмете, по которому мне уже в конце года сдавать ЕГЭ, было бы жестом крайней степени идиотизма, который, к счастью, мне присущ не был. Так что, благополучно законспектировав лекции нашей классной, кстати, единственной нормальной училки в школе, мы отправились в местный театр абсурда с религиозным уклоном – на урок биологии.
Здесь меня в царственном одиночестве ждала первая парта. Весь класс, осознавая возможность втихаря позалипать в айфоны, старался уйти подальше. Однако я всегда шла к определенному месту. Оно толстым слоем обувного клея (или какой там самый прочный?) приклеилось к «сдающей ЕГЭ по биологии» мне. И хотя егэшные бланки с ужасающими вопросами по млекопитающим я видела только в кошмарных снах, а в жизни столкнуться с ними не решилась бы ни за какие богатства, всё мое окружение напрочь было уверено в обратном. Этот кошмар мерзкой жвачкой прилип ко мне еще в пятом классе, когда я во имя избежания тройки за четверть наобещала биологичке впредь отдельно учить ее предмет и даже поклялась выбрать его сдавать в формате ЕГЭ. Сейчас я с ужасом проклинаю этот день и думаю: лучше было бы походить недельку – другую к ней на пересдачу, добросовестно доучив непонятые темы, чем столько времени терпеть особое внимание к своей «крайне интересующейся предметом» персоне.
Перемена пролетела, словно ее и не было – в одно ухо меня грузила Юля рассказами о знойном теле Юры, которое каждый день манило ее сквозь его «облегающий мужественные мышцы свитер» и каждую ночь грело в сладких (сопливых!) снах, а второе звенело рассказами биологички о предстоящих уже через два месяца экзаменах. Причем обе дамы были уверены, что их рассказы непременно меня интересуют, и даже более того, являются центром моей вселенной и постоянным объектом для раздумья. Сама я, чтобы хоть как-то отвлечься от их словесной чепухи, рассматривала сетчатую юбку моей когда-то бывшей подруги, а теперь соперницы номер один – Лизы Расколовой. Как бы то ни было странно, но нашей дружбе завидовало полкласса, и мы сами дорожили ей как зеницей ока ровно до того момента, как Лизу поглотил приторный мир взрослых развлечений. В тот день я засекла ее в кабинке туалета с красавцем нашего класса Тарасом за очень и очень непристойным занятием, но дружеские чары победили мое пренебрежение и, переборов отвращение, я постаралась смириться и сделать все, чтобы мы и дальше могли оставаться подругами, не вспоминая о произошедшем казусе. Однако я и дальше ещё несколько раз продолжала оставаться случайной свидетельницей страстных свиданий в туалете Лизы не только с её любимым молодым человеком Тарасом, но и Денисом из параллельного класса, или, как мы его называем – Бочкой, и его другом, и другом его друга, и другом последнего, и приятелем третьего с конца. И я более не могла списывать легкомысленное поведение Лизы на оправдывающую вспышку любви, ибо пространство под ее юбкой подвергалось изучению до бесконечности многими. Такое поведение никак не сочеталось с моими моральными устоями, и дружба затрещала по всем швам.
Из размышлений меня вырвал спасительный звук школьного звонка. Заняв свое привилегированное место и подписав на полях «шестнадцатое апреля», я начала чертить табличку, так как эти перекрестные палочки были любимым атрибутом Софии Павловны, предпочитающей засунуть в них весь курс школьной биологии. Лихорадочно открыв пособие по преподаванию, она тут же начала надиктовыввать нам какую-то непонятную ересь, на что с задней парты послышался уже стандартный вопрос: «А почему именно так, София Павловна?». На что последовал ожидаемый ответ: «На все воля божья, Никита». И по рядам раздался лихорадочный смех, сменившийся теплой улыбкой. Все-таки какими бы странностями учителя ни обладали, мы все равно привязываемся к ним, как наивные младенцы, и любим дорогих светил знаний, как вторых родителей.
Красивого синего цвета, блестящий темно-фиолетовой магнитной полосой царственно красовался на моей полке билет на «Суперфинал Кубка «Газпромнефти» по хоккею», главным приглашенным гостем которого являлась покорившая сердца миллионов подростков своей лиричной песней про вечер пятницы группа «Пицца». Кстати, посещение матча было обязательно не только для Сергея Приказчикова, но и для всех учеников нашей гимназии. Эдакий массовый культурный поход. А что? Я только за! Лет пять назад культурными вылазками для школьников были лишь скучные, нуждающиеся в капитальном ремонте и не особо блистающие высокой культурой экспонатов музеи или того хуже подвальные театры с крайне порочащей литературу игрой актеров. Сейчас же модернизация шагает широкими шагами, причем даже не удивлюсь, если эти самые шаги она совершает в новомодных конверсах! Ведь за концерт этой приглашенной группы любой школьник готов отдать душу. Хотя нет, пожалуй, я не совсем уместно использовала этот фразеологизм, ибо жизнь, смерть и душа – это уделы взрослых, а у нас, подростков, все сложнее – нам не придется идти на сделки с дьяволом или торговать сущностью бытия с иными высшими силами. Наше личное пространство оккупировано другими преградами. И если ты тинейджер, то, дабы получить своё, будь готов вытерпеть собственновольный недельный отказ от молодежных дружеских снеков в KFC и накопить на заветный билет или вытерпеть трехдневное нравоучение родителей с их любимым протяжным завыванием: «К экзаменам готовиться надо, а не попу на концертах морозить!». А тут, пожалуйста, все затраты берут на себя спонсоры, а упреки аннулирует официальность мероприятия. В итоге: одни взрослые платят, другие не имеют права на возражение, а мы, дети-гимназисты – в шоколаде!
Открою секрет: для меня этот концерт имеет особую важность, потому что уже целый год ярким светом пятикрылой звезды мне освещает дорогу мечта – спеть когда-нибудь дуэтом с Сережей на большой сцене. И я, будучи ребенком, имею полное право мечтать, иначе когда нам еще быть наивными, как не в детские годы?! И этот подаренный билет, и счастливая пятничная дата – 25.04 – лишь приближают мои фантазии, рисующие мне выход на большую сцену.
И несмотря на то, что сегодня мое место ограничивается лишь трибуной большого ледового дворца, я всегда верю в чудо и уверена, что это самое чудо тоже верит в меня и мы когда-нибудь обязательно встретимся и зажжем этот мир головокружительными огнями перемен!
