Анатолий Вилинович - Остап Бендер — агент ГПУ
– Ничего, ничего, соседи… – вошел мужчина, одетый элегантно по тому времени, среднего возраста, полноват, лет пятидесяти можно было ему дать, глядя на него.
– Мой магазин рядом с вами, товарищи…
– А-а, пожалуйста, прошу, прошу к нам, – пошел к нему на встречу Бендер. – Рад познакомиться. Бендер, археолог, Остап Ибрагимович.
– Очень приятно, товарищ Бендер, а я Клюев… Юрий Власович, товарищи. Мне приказано передать вам контору… Тоже полуподвальную, рядом с вами…
– Очень хорошо, Юрий Власович! Дверь в нее сделаем, музей там наш археологический организуем. Вот спасибо…
– Спасибо не мне, – засмеялся Клюев. – А властям, они меня ущемили. Склад там у меня, освобождаю уже. Хотите посмотреть?
– Да, да, конечно…
– Тогда прошу, – двинул рукой Клюев в сторону выхода.
Бендер с компаньонами последовал з Клюевым. Это была полуподвальная комната, примыкающая к «Доларху», размером таким же, как и комната их конторы. Без окон, требующая ремонта не только стен, но и полов.
– Электрику надо провести, дверь в мой магазин заложить, а к вам дверь сделать, – пояснил Клюев. – Как довольны?
– Из-за неимения лучшего, конечно, Юрий Власович, – ответил Остап.
– При недостатках жилья и помещений в городе, конечно, – товарищ директор магазина, – произнес Балаганов.
– Итак, смотрины состоялись, можете приступать к ремонту и организации своего музея, товарищи.
– Спасибо властям и вам, конечно, Юрий Власович, пожал руку нэпману Бендер.
– На новоселье… открытие музея, пригласите?
– Непременно, непременно, Юрий Власович, – заверил Остап нэпмана.
Компаньоны-предприниматели вернулись к себе, оставив Клюева в его магазине, и Бендер сказал:
– Благодаря этому украденному молочнику наш «Доларх» расширился, знакомство со щедрым нэпманом, дарящим велосипед, состоялось. Знакомство с ним продолжим, узнаем причину подарка велосипеда Славику. Решение, – прошелся по комнате Остап, – В командировку мы с вами едем, Адам. Вы, эксперт Балаганов, остаетесь на хозяйстве, нанимаете нужных мастеров и делаете ремонт комнаты для музея. Привлекаете к этому и рисовальщика Лоева.
Глава VII
Музей «ДОЛАРХа» или крючок для нэпмана
Когда Бендер и Козлевич вернулись из своих командировок, то с удовлетворением увидели, как полуподвальная комната, бывший склад игрушечного магазина, преобразовалась до неузнаваемости, после ремонта. Вдоль стен стояли столы, над ними Лоев сделал надписи. Их было немного, так как компаньоны еще не решили, что экспонировать. Да и предметов для этого было у них немного, после распродажи. Бендер, осмотрел то, что Балаганов с Лоевым выставили и сказал:
– Главного здесь нет, товарищи, рисунков молочника, нарисованного по памяти вами, Семен Михайлович.
– Да… но…
– Я ждал вас, командор, вашего указания, – пояснил Балаганов.
– Указание, Шура, даю, немедленно выставляй!.. Будем приглашать Клюева на открытие нашего музея… И надо увеличить освещение, товарищ эксперт.
– Будет сделано, командор. Электрик рядом тут. А как ваши открыточные дела?
– Все хорошо, Шура, идут, как и положено, Балаганов, я давал вам задание проконтролировать сбыт наших открыток здесь, в Киеве, что скажете о сбыте их не только в киосках, но и в магазинах торгующих книгами? Проработали, уполномоченный эксперт?
– Тоже скажу, командор, что все хорошо, продажа не быстрая, как известно, но с божьей помощью…
– Ладно, по банковским счетам будет видно, что и как.
– Да, командор, приходил переводчик, тот, который к нам с немцами приходил, помните?
– Еще бы! – засмеялся Бендер. – Так славно тогда торганули…
– Переводчик интересовался по просьбе своих немцев, что у нас есть нового, немцы обещают скоро приехать…
– Вот это хорошая новость, камрад Шура. – Вы слышали, Адам Казимирович? Эти немцы покупали антиквариат до вашего приезда в Киев.
– Да, да, Остап Ибрагимович, дельные люди?
– Еще какие! – поднял большой палец Балаганов.
– Да, Адам, открыточное производство наше, хотя и обкорнали гэпэушники, но все же, а вот антиквариат, это антиквариат, концессионеры. Музей им покажем, если приедут.
– И других иностранцев не помешало бы, командор.
– Где же их возьмешь, друзья-товарищи. Не будем же давать объявление в газетах, что требуются иностранцы для покупки антиквариата.
– Ни в коем случае! Гэпэушники сразу к нам нагрянут, командор.
– Да, Остап Ибрагимович, может, поговорить с переводчиком? Пообещать ему плату.
– А где его мы найдем, камрады? Адрес его мы не знаем.
– И как фамилия, зовут как? – добавил Балаганов.
– Нет, для нас возможен только такой же случай, как с немцами. Наши объявления в газетах вывеска нашего «Доларха».
– Да, был бы у нас этот молочник, командор, – мечтательно произнес Балаганов.
– Если бы был, товарищ эксперт, то ОГПУ разве упустили бы его из лап своих? Разве позволили нам устроить продажу его на том же аукциона?
– Ни за что, Остап Ибрагимович, сразу бы статью нам, – крутнул головой Адам.
– Не иначе. Все, пошли в наш музей, посмотрим, что там понадписывал Лоев над нашими экспонатами.
И вот настал день открытия музея. Пригласили Доменко и Клюева. И если следователь не обратил должного внимания на рисунки молочника, сделанные Лоевым, то Бендер и его компаньоны с понятным интересом увидели, как нэпман оторопело уставился на рисунки.
– Правда, исключительное творение искусства? – спросил его Остап.
– Да… – несмело ответил Клюев. – Откуда они у вас?
– Наш художник изобразил.
– Да, я. – подошел Лоев. – Я перерисовал его с натюрморта своего, так рисунок мой куда-то девался.
– Пришлось рисовать ему по памяти своей художественной, – пояснил Бендер.
– По памяти? – подошел ближе следователь Доменко. – Так это и есть тот молочник?
– С двумя чашечками, – вставил Балаганов.
– Молочник? – обескуражено прошептал Клюев.
– Да, Юрий Власович, – смотрел на него Бендер, – Тот, который украли.
– У меня, товарищи, – грустно пояснил Лоев.
– Ну, теперь мы хоть вид его знаем, товарищи, – сказал Доменко. – Легче будет искать вора.
Клюев все это время молчал, затем прошептал: – Вора…
– Да, Юрий Власович, ведь это ценнейшее изделие искусства, – продолжая смотреть на него, проговорил Бендер.
– Ничего, найдем, товарищи, – твердо заявил Доменко. – Все, мне надо идти, продолжайте свою работу, Остап Ибрагимович, – бросил он, выходя из музея.
– Мне тоже, товарищи археологи, – двинулся к двери и нэпман. – До свидания…
– До свидания, Юрий Власович, кивнул ему Бендер. И когда нэпман вышел, хлопнув в ладоши и констатировал: – Все, детушки, Клюев клюнул! Он на крючке!
– Он! Я понял сразу, когда он смотрел на него, – притопнул ногой Балаганов. – И этот велосипед Славика…
– Он, Остап Ибрагимович, разве не видно, как он затушевался, когда увидел рисунки нашего рисовальщика.
Когда компаньоны остались одни и перешли из музея в контору, Бендер сказал:
– Теперь, Адам Казимирович, ваша работа. Подъезжаете к школе, где учится Слава, встречаете его и предлагаете ему покататься, с обещанием научить его автовождению. Он, конечно, тут же попросит покатать и свою симпатию Лену и других друзей его. Вы, разумеется, не отказываете, и некоторое время ездите с ними по городу. Затем сообщаете им об открытии нашего музея и привозите их на смотрины. Мы с экспертом встречаем не только Славу и Лену, но и всех друзей.
Группку из пяти школьников встретили Остап и Балаганов и перед тем, как провести школьников через свою контору в музей, Бендер не скупился своим красноречием, поясняя школьникам о большом значении археологической науки.
– Думаю, – в заключение сказал он, – что вы, ребята, после окончания школы заинтересуетесь поисками разгадок, как жили наши предки, какая была у них культура, быт. А теперь прошу вас в наш скромный музей, который только-только организован.
Когда группа школьников пошла вдоль столов с экспонатами, компаньоны услышали:
– И у тебя я такой рисунок видела, Лена, – указала школьница на творение «по памяти» рисовальщика Лоева.
Слава отвел глаза в сторону.
А Лена сказала:
– Мне подарил на день моего рождения Слава. Этот натюрморт нарисовал его папа.
– Так, Слава? – всматривался в лицо юноши Бендер.
– Да, подарил… – виновато и тихо проговорил молодой Лоев.
– И, конечно, без спроса у отца, – констатировал Балаганов.
– Почему… – замялся школьник.
– А потому, – строго сказал Бендер. – Так, ребята, все. Пройдите к машине, вас развезут по домам. А ты, Слава, останься…
– Зачем? – насторожено спросил даритель натюрморта отца своей симпатии.
– Мне надо поговорить с тобой.
Когда группа школьников вышла к машине, Бендер строго глядя на Славу, спросил:
– Подарил Лене натюрморт без разрешения папы?
