Анатолий Тосс - Женщина с мужчиной и снова с женщиной
Я вздохнул, соглашаясь, еще раз вздохнул и отправился к своей заветной девушке. Она тут же стояла, недалеко, оперевшись эстетичной своей попкой на оконный подоконник. Я подошел к ней и остановился поблизости, ни до чего не дотрагиваясь, так, на всякий случай, чтоб не повредить ничего. Особенно подоконник.
– Ты как? – спросил я у заветной девушки.
– А ты? – спросила она.
– Знаешь, мне в принципе понравилось с тобой падать. И на тебя потом приземляться. А главное, у тебя лицо особенно выразительно, когда вблизи. И глаза добрые, и улыбка. Столько нежных чувств у меня сразу вызвало, воспоминаний.
– Ну ты и вправду прикольный, – начала соглашаться она.
– Давай упадем где-нибудь еще раз? Если ты не хочешь, чтоб я на тебя, ну, может, тяжело тебе… так давай наоборот.
Я подошел к ней еще ближе, почти в упор.
– Помнишь, я тебе недавно про «трах барабах» фокус показал. – Она кивнула. – Так вот, этот фокус не только в развалившемся кресле состоял. У него еще продолжение есть. Хочешь, покажу продолжение?
Она снова кивнула, ее озорные глазки так и освещали мне лицо.
– Только исключительно для тебя, очень конфиденциально и только на ушко, – предложил я, пододвигаясь еще ближе.
Она еще раз кивнула, нисколько не смущаясь. Я оценил дистанцию между мной и ее ушком. Дистанция хоть была и небольшая, но мне, для успешного завершения фокуса, необходимо было ее преодолеть. Преодолеть можно было, конечно, по-разному. Но проще всего было встать рядом с девушкой, как раз со стороны ее ушка, опершись, как и она, на подоконник самым низом своей спины.
Но опираться мне было нельзя! Вообще ни на что, особенно на подоконник.
– Подожди, – предложил я девушке. – Что это за подоконник, из чего он сделан?
Мы оба посмотрели на него. От него просто-напросто несло прочностью и незыблемостью.
– Похоже, мраморный, – определила подоконник девушка.
Я постучал по нему костяшкой пальца, звук исходил вполне мраморный. Потом я нажал на него руками – для проверки устойчивости. Подоконник даже не покачнулся – таким непоколебимым мог быть только натуральный мрамор. К тому же он и внешне выглядел точь-в-точь мраморным. Не мог я ошибиться – мрамора в своей жизни я навидался сполна. Особенно в музеях.
Я снова оперся для уверенности, и снова подоконник выдержал испытание на прочность. Потом я нагнулся, посмотрел на подоконник вблизи. Толщина его производила впечатление сверхнадежности.
– Может, на зуб? – подумал я вслух.
– А ты кусачий, что ли? – предположила девушка.
– Вот об этом я и хотел тебе рассказать, – решился я все же и встал рядом с ней, опираясь чуть, как и она, на подоконник. Тем же, что и она. Потому что только так мне было сподручнее всего добраться до ее долгожданного ушка.
– Так вот, начнем с пройденного, – начал я, когда добрался. – Трах… – я почти касался губами ее нежной мочки. – Барабах… – рука моя скользнула за ее спину, примериваясь к просвету глянцевой кожи между концом короткой маечки и началом низких джинсов. – Карабах… – я придвинулся совсем вплотную. Ах, это изумительное касание бедра о бедро! – Трах!!! – скомандовал я.
И мы рухнули вниз.А за нами, на нас, вокруг нас – куски злополучного мрамора, который не только разлетался на глазах на мелкие части, но и тут же крошился и покрывал нас мраморной своей крошкой прямо с ног до головы. И все это с треском, с разрывным шумом, как будто разрывалась поочередно обойма мелких боевых снарядов.
Честное слово, я такого ни от мрамора, ни от подоконника не ожидал! Меньше всего от подоконника!
А вот девушке понравилась пуще прежнего. Потому что получалось так, что теперь она лежит сверху на мне, мягко вдавливая в меня части своей приятной фигуры. И видимо, в такой позиции ей действительно больше подходило, чем наоборот.
– Ой, какой ты прикольный все-таки. Я таких и не видела еще! – хохотала она теперь уже в мои губы, пока на нас сверху рушились остатки подоконника. – Ну ты фокусник, просто факир со своим «трах барабах»… Как там дальше?
– Ну да, – раздалось откуда-то сверху Инфантовым голосом, – натуральный факкир. Сам знаешь, от каких двух крылатых слов.
– Да, стариканыч, ты и вправду Хот-Табыч, – подтвердил белобородовский голос.
– При чем тут я? – заступился я за себя с пола, прикрываясь девушкой от осуждающих со всех сторон взглядов. – Он же мраморным был, этот подоконник, из него ваять можно было. Если бы только у меня резец подходящий оказался…
– Лапуля, из пенопласта ваяют только такие резчики, как ты, – попытался обидеть меня Инфант. – Он же из химически непрочных соединений соткан, у него от мрамора один вид только. Он же декоративный. Сплошная химия, ты понял?
– Надо же, одни полимеры кругом… – расстроился я с пола.
– Поли кто кругом? – удивился свежему слову Инфант, отмахиваясь он нависшей в воздухе лжемраморной пыльцы.
– Ты просто Навухудоносор, – вмешалась в разговор Жека, которая тоже возвышалась надо мной. – Просто Семен Буденный, просто «Панцирная дивизия», просто «Буря в пустыне». Ничего перед тобой не устоит.
– Откуда она про тебя все знает? – спросила лежащая на мне девушка, которая, похоже, не готова была еще с меня вставать.
– Не все, – не стал вдаваться я в подробности.
А куски полимерного подоконника все еще откалывались откуда-то и покрывали нас сверху, как ледышки, сползающие с крыш московских домов по весне. Куски стали помельче, но не сбавляли в лавинной своей плотности. Я даже испугался на секунду – а вдруг нас вконец завалит?! Иди рассчитывай на этих двух – на Илюху с Инфантом, – глядишь, и не откапают.
– Не бжи, старикашка, мы тебя расколдуем, – пообещал теперь Илюхин голос. – Ты снова будешь не опасен. Ты только пока лежи тихонько, не вставай и не шевелись, главное. Чтобы пол под тобой не провалился. Все же, знаешь, шестой этаж.Но пошевелиться мне тем не менее пришлось, и девушке, покоящейся на мне, тоже. Потому что заскрипела дверь спальни и на пороге появился всклокоченный Лондырев. Теперь он был без очков, что освобождало ему лишнюю руку, и поэтому он поддерживал штаны уже обеими руками.
– А?.. – спросил он. – Что?..
– Да не волнуйся, Лондырян, – начал успокаивать его Илюха. – Ничего страшного, только подоконник один и рухнул. Главное, что батарея не оторвалась. Он, – здесь Илюха кивнул на меня, – за нее зацепиться так и не успел. Вот она и устояла.
– А… – принял пояснение Лондырев и оглянулся на приоткрытую дверь спальни. Видимо, его все-таки тянуло в нее. Но никто в проеме двери так и не показался.
Я понимал, что мне тоже надо что-то сказать, как-то оправдаться. Но что? Но как? И я выбрал проторенный путь, который меня еще не подводил ни разу.
– Полимеры, когда они бьются, это точно на счастье, – высказал я новую гипотезу. – На долгое счастье между тобой, Лондыренко, и твоей брошенной девушкой, которая именно сейчас стонет от холодного одиночества. Тебя ждет. Потому что девушки, когда они на середине прерваны…
Но тут меня кто-то резко застопорил. Я обернулся, Илюха беспокойно проникал в меня красноречивым взглядом и требовательно дергал за рукав. Отвечая пожеланиям общественности, я сразу заткнулся.
– Да, да… – согласился хозяин бывшего подоконника, тут же ярко представив прерванную на середине девушку, и попытался пальцем поправить очки на переносице. Но их там не было. – Я сейчас… Вы только поосторожнее тут…
И он повернулся и двинул в спальню, наступая на кончики съехавших на пол брюк. Только у порога он остановился, как бы в замешательстве, но лишь на мгновение, а потом дверь замкнулась за ним, и ключ повернулся с едва различимым скрипом.
– Да, – подытожила Жека. – Вот что страсть с мужчиной делает. Не может он больше ничему внимать, когда страсти пригубил. Вот если бы ты, Розик, в женской квартире все так порубал, то, как бы женщина ни отвлекалась любовью, она все равно тут же на тебя управу нашла. Но то ж женщина! А тут – страсть! Вот за это мы вас, мужиков, и ценим.
– А вы знаете, – согласился я из-под девушки, – на данную тему даже опыты научные проводили.
– Какие опыты? – поинтересовался Инфант, который к данной теме и к опытам в ней был с юности неравнодушен. Потому что он вообще был в душе естествоиспытатель.
– Там рядом с котом и кошкой, занимающимися любовью, пускали убегающую мышку. Так вот, кот любовь не бросал и на мышку не отвлекался. А вот кошечка – та всегда мышку предпочитала.
– Да, кошки, они такие… – согласился Инфант, у которого с домашними животными были свои частные разборки. (Читай «Почти замужняя женщина к середине ночи».)
– Ну и как ей удавалось эту мышку поймать? Ей же надо было сначала из-под кота освободиться? – в свою очередь полюбопытствовала Жека, тоже, похоже, заинтересовавшаяся жизненным кошачьим опытом. Но ее перебил Илюха.
– Инфант, – распорядился он, – ты давай стариканера попридерживай, чтобы он не двигался больше. И вообще, отваливать надо, пока дом еще на фундаменте своем держится. Опасно нам здесь находиться всем, нет у меня уверенности в доме, пока стариканер в нем гуляет.
