Юлий Крелин - Очередь
Когда она подошла к машине, Станислав спал. Лицо его было бессмысленным, беспомощным, бесхарактерным.
Жаль.
Как женщина оглядывает себя в зеркале перед выходом или при входе куда-либо, так же и автовладелец окидывает взглядом свою машину, заперев и чуть отойдя поодаль, или, наоборот, перед тем как сесть в нее. Лариса, должно быть, оглядывала машину чаще, чем себя в зеркале. Вот и сейчас, перед тем как сесть за руль, она обошла ее со всех сторон и обнаружила, что заднее правое колесо значительно спустило.
Как-то неловко ей было накачивать колесо на виду у всей очереди, когда муж спит, сидя в машине. Но она была реалистка и не думала, что сумеет разбудить его.
Лариса открыла багажник и, нарочно производя как можно больше шума, стала доставать насос. Нехитрый прием оказался эффективным.
– Ты что так шумишь? Бедному выспаться – ночь коротка.
Шея Стаса лежала на краю наполовину опущенного стекла, голова, как бы свисая, торчала из машины.
Насос распластался у колеса на затоптанном, грязном снегу разлапистой, словно приготовившейся к прыжку лягушкой.
– Да ты сначала посмотри, сколько атмосфер. Может, и качать не надо. – Шея Стаса вытянулась, голова отодвинулась от стекла и вывернулась назад, лицом к багажнику. Но Ларису даже это зрелище не рассмешило: еще неудобнее перед всеми, если он не спит, а дает указания своей висящей и качающейся головой.
– А нельзя ли без советов?
– Зачем же качать напрасно?
– Тебя довезти, значит, а качать после, когда одна останусь? Помог бы лучше.
– Что за причина для раздражения? Пожалуйста. Давай помогу.
Он подошел к насосу, возложил ногу на педаль и с силой нажал. Педаль пошла вниз, затем вверх. Стаса отбросило назад, и насос перевернулся набок.
Лариса засмеялась:
– Что, Стасинька, сил не хватает? Пьянству – бой?
– Не сил, а устойчивости.
Он нагнулся, поставил насос, и все повторилось.
– Ну ладно. Давай я. Это тебе не по зубам… не по ногам.
– Женщина! Самодовольству твоему предела нет. Подожди. Голова нужна не только для разговоров, но и для поступков. А тут надо соображать. – Он полез в машину, вытащил лежавший у заднего стекла зонтик – трость с загнутой ручкой. – Настоящий джентльмен должен ходить с зонтиком – опорой в превратной судьбе.
Затем снова подошел к насосу, поставил ногу на педаль, а рукой уперся в зонтик-трость.
– Архимед говорил: дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир.
Действительно, появилась устойчивость, и Станислав более или менее успешно справлялся с работой.
Лариса чуть отошла, чтоб посмотреть издали на эту великолепную пантомиму: джентльмен, опираясь на трость, накачивает колесо. Она отошла и потому, что ей неудобно было перед всем изысканным обществом, перед всеми здешними энергичными, деловыми мужчинами, перед женщинами, имеющими, наверное, более приспособленных к жизни мужей.
Подошло довольно много людей – все ж какое-то необычное развлечение. Никто громко не смеялся. Советов не давали, близко не подходили. Станислав не обращал внимания на зрителей, продолжал невозмутимо качать, делая вид, что небрежно, а на самом деле с заметным усилием опирался на зонтик-трость. Иногда кто-то приглушенно прыскал в рукав. Из машины, что стояла неподалеку, вышла женщина с вязаньем в руках. Она, очевидно, нашла себе обычное развлечение на все время очереди, вроде бы занята, но не утерпела, тоже вышла посмотреть: это зрелище поинтереснее вязания. Или, может, руки устали, решила сделать передышку?
Стас спокойно занимался делом, равномерно нажимая и отпуская педаль, упираясь в землю зонтом, и временами только приостанавливался, чтобы разглядеть показание манометра.
– Почти две атмосферы. Можешь принимать работу.
Он сам, молча, убрал насос, обошел машину, подавил ногой на другие три колеса, затем закинул зонтик к заднему стеклу и погрузился в машину. Когда Лариса села за руль, он уже спал.
Он не просыпался и в дороге. На поворотах голова перекатывалась справа налево, слева направо, пока не привалилась к двери.
Все же какое счастье, что есть машина – нечто отвлекающее, помогающее, наконец, просто радующее.
Впереди красный сигнал светофора стал немного расплываться. Лариса смахнула слезу и начала притормаживать. Слева послышался громкий нарастающий шелест быстро несущейся машины. В зеркале она увидела большую черную спецмашину и подалась правее, но, по-видимому, недостаточно быстро, так как с неба раздался радиоголос: «Примите вправо!» Пустая, с одним только водителем машина пронеслась мимо. Должно быть, это шофер прокричал ей предостережение.
Станислав спал, покачиваясь, уже совсем мирно.
Главная магистраль почему-то была перекрыта, и милиционер направлял машины на маленькую, узенькую параллельную улочку, где, несмотря на ночное время, скопилось довольно много автомобилей. Ехали медленно, сплошным потоком, и можно было лишь удивляться такому количеству автолюбителей в столь неурочное время. Возможно, большинство были где-то тоже остановлены и только сейчас прорвались. Когда Лариса выехала из-за угла на этот путь, она вдалеке увидела машину, стоявшую носом к потоку и мигавшую подфарником. Никто из проезжавших не хотел остановиться и пропустить ее.
Шел сплошной поток.
– Ты подумай, Стас, так ведь до скончания века простоит. Пока река не высохнет.
Стас спал.
Почти поравнявшись с молящей машиной, Лариса притормозила и стала делать знаки рукой: дескать, быстрей, быстрей. Водитель, видимо, не ожидал подобной интеллигентности, вежливости за рулем, и не разглядел. Ночь! И тут же раздались нетерпеливые гудки. Все требовали немедленного движения, игнорируя Ларисины альтруизм и доброжелательство.
– Торопят. Хотя видят, что тот иначе никогда не дождется!
Стас спал.
Машина сзади продолжала медленно надвигаться, не прерывая гудка. Лицо водителя было плохо видно в зеркале, но все же она понимала: он что-то кричал, размахивая одной рукой, а другой, придерживая баранку, давил на сигнал. Готов свою машину вдребезги разбить, лишь бы восстановить справедливость! Весь город разбудить готов, лишь бы восторжествовала логика прямолинейного движения. Только бы его быстрей пустили по прямому, стало быть, главному пути.
Наконец водитель, стоявший справа, сообразил, оценил непредсказуемое в этих условиях действие Ларисы и влился в общий поток. Гудки смолкли. Прежний темп восстановился.
Стас спал.
Когда они выехали на большую дорогу, нетерпеливый витязь, шедший сзади, обошел ее, погудел, потом погрозил кулаком, покрутил пальцем у виска, при этом его чуть не стукнула встречная машина, махнул рукой и умчался с праведным видом оскорбленного поборника логики и порядка.
Лариса не убавляла, не прибавляла газ, а спокойно продолжала ехать, с электронной точностью соблюдая взятую скорость, не отвлекаясь даже на мысленную дискуссию с этим уверенным в своей правоте водителем. Но одному она радовалась определенно: не слышит слов, которые опрокидывали на ее голову владельцы обгоняющих машин, вынужденные чуть уменьшить свою скорость из-за ее вежливости. Она поехала медленней, в ритме плавных раздумий не по существу: «Сколько недоброжелательства на дорогах! Орут, гудят, ругаются, обгоняют, рискуя жизнью, машинами, своими, чужими… Лишь бы опередить, не уступить, быть первым, быть раньше. Неужто все спешат, всем некогда? Нет у нас в наборе водительских жестов эквивалентов просьбы, извинения, благодарности».
Она увлеклась машинно-дорожными мыслями, осуждениями, обобщениями, ехала чисто автоматически, с той же электронной невозмутимостью и равномерностью и не увидела милиционера с измерителем скорости в руках, который тоже с электронной невозмутимостью и точностью определил, что скорость Ларисиного движения значительно возросла и из допустимой стала решительно осуждаемой.
– Здравствуйте. Инспектор Семенов. Попрошу удостоверение. Превышаете скорость, товарищ водитель.
– Виновата, товарищ инспектор. Тороплюсь очень. Стою в очереди на машину.
– Что ж… тем не менее. Посторонние обстоятельства не должны влиять на дорожную обстановку. Водитель обязан быть внимательным и следить за показателями езды. – Он раскрыл водительские права, молча прочел и добавил: – Лариса Борисовна.
– Виновата, товарищ инспектор.
– Заберите из удостоверения ваши визитные карточки. Зачем они здесь?
– А как же? Вы представились, фамилию, должность назвали, а меня не спрашиваете, в правах – лишь фамилия.
– Для меня вы без должности – только водитель.
– Поскольку мы все работаем, без должности нет человека.
– Что же делать будем? Как наказывать будем? И кто вы все ж по должности, по вашей карточке? Так, заведующий хирургическим отделением. Что ж, Лариса Борисовна, на лекцию пойдем?
– Да уж пожалейте, товарищ инспектор.
– Пожалеть?!
– Правда, если вы ко мне попадете, я-то не пожалею. – Это была дежурная реплика Ларисы при встречах с инспекторами ГАИ.
