Евгений Гришковец - Боль (сборник)
Подходя к ресторану, Вадим увидел Борину машину и Валеру, который прогуливался у входа в безукоризненном своём тёмном одеянии. Вадим издалека махнул ему рукой, тот кивнул и улыбнулся.
Подойдя, Вадим пожал Валере руку.
– Привет! Всё в порядке? – спросил Вадим.
– Здравствуйте, – чуть наклонившись вперёд, сказал Валера. – Да, всё хорошо. Борис Юрьевич вас ждёт. Спасибо.
Вадим открыл дверь, которая захлопывалась за ним бессчётное количество раз многие и многие годы. За дверью его встретил запах. Тот запах, который как воцарился в его ресторане когда-то, так и не менялся. Кому-то этот запах казался грубым и вульгарным, кому-то напоминал былое, у кого-то вызывал аппетит и сильное слюноотделение. Вадим узнал бы этот запах из всех других в мире. Это был запах его ресторана. Менялись повара, мебель и времена года, но запах оставался.
Боря ждал в дальнем углу за небольшим круглым столиком. Хотя нельзя было сказать, что он ждал. Перед ним стояли тарелки с закусками, графинчик с водкой и рюмка. Когда Вадим увидел его, он, размахивая свободной рукой, громко говорил по телефону. Увидев Вадима, Боря встал для приветствия, быстро с кем-то попрощался и закончил телефонный разговор.
– Вадик! – сказал Боря, протянув руку для рукопожатия. – Ты, как всегда, пунктуален. А я раньше освободился и понял, что голоден. Извини, не дождался тебя. Вот, решил перекусить. Давно у тебя тут не был.
Боря энергично пожал Вадиму руку. Он выглядел весьма бодро. Улыбался, глаза его блестели, будто не было вчерашнего разговора и переживаний. Вадим знал такое состояние Бори как самое деловитое. Они сели.
Боря подозвал официантку, попросил рюмку, тарелку и всё, что положено. Вадим не стал возражать против рюмки, решив, что только чуть-чуть пригубит, да и только. Спорить же с Борей по этому поводу было бы утомительно и, что называется, себе дороже.
– Хорошо у тебя здесь. Ты молодец, – сказал Боря. – Как было, так и есть. Это так редко теперь.
Стабильность теперь редка и удивительна.
– А чего ж раз в пять лет заходишь, если так хорошо? – спросил Вадим, улыбаясь.
– Не начинай, пожалуйста, – вполне дружелюбно ответил Боря. – Ты всё знаешь. А где я бываю чаще? Нигде я, Вадик, у нас не бываю… А у тебя хорошо. И вкусно. А главное – не меняется. Вот это здорово! Как ты с этим справляешься? Это же такое подробное дело – ресторан… Я бы не смог.
– Ага! Особенно за те деньги, которые это приносит, – усмехнулся Вадим, – ты бы за такие и смочь бы не попытался.
– Ну что ты за человек, Вадик?! Тебя критикуешь – ты на дыбы, хвалишь – опять на дыбы, – наливая водку Вадиму в принесённую рюмку, довольно весело сказал Боря. – Вот ты стабильно поперечный и вредный человек, а твой ресторан стабильно хороший. Давай за стабильность и выпьем.
Боря тут же чокнулся с Вадимом, залпом выпил рюмку водки, чем-то моментально закусил и хорошо захрустел тем, что отправил в рот. Вадим отпил чуть-чуть и поставил свою рюмку. Боря это заметил, но оставил без комментариев.
– Да ладно, Боря… – немного помолчав, сказал Вадим. – Что тут хорошего? – Вадим жестом обвёл стены и потолок ресторана. – Это всё уже давно требует ремонта. И не просто косметики… Капитально надо всё менять. И людей надо бы кое-каких заменить. Так что меня это всё не радует сейчас. Но, как говорится, жизнь идёт… Что-то я за ней не поспеваю совсем…
– Знаешь, а ситуация с Митей не так однозначна, как тебе показалось, – потеряв всякий интерес к теме и явно желая её сменить, перебил Вадима Боря. – Я вчера и сегодня уже много чего успел сделать и выяснить… Ты не волнуйся, я ему про твой звонок ничего не говорил. Он вообще ни о чём не догадывается… Ох, спасибо тебе, Вадик, что позвонил! Это неоценимая помощь! Если бы не ты, я бы так и пытался добиться от него послушания. Списывал бы его поведение и состояние просто на возраст и собственные ошибки воспитания.
– Боря, дружище! Уже обсудили это. Я сделал то, что должен был сделать. Главное, чтоб помогло.
– Давай за это и выпьем! – тут же предложил Боря и быстро себе налил, а Вадиму долил водки.
Они чокнулись и выпили, Боря до дна, Вадим – почти до дна. Закусили.
– Я, конечно, страшно запаниковал, дружище! – сказал Боря, дожёвывая. – Наркотики! Для меня это всегда звучало как смертельная болезнь. Это то, что я ненавижу и ненавидел всегда. Вы когда по молодости траву курили, я всех и каждого был готов задушить… Не то что нюхать или, не приведи господь… – Боря быстро и схематично совершил крестное знамение. – А тут Митька!!! И весь ужас и ирония заключаются в том, что я его в Швейцарию и во все эти иностранные лагеря пихал из этого жуткого страха перед наркотой. Я его в Лондон отправил по той же причине. Лишь бы подальше от того, что я вижу и слышу здесь… Понимаешь?! Смотрел на него, когда он вернулся, и гнал мысли страшные… Ну худой, так попробуй-ка в Лондоне не исхудать, там же чего-чего, а еды нормальной нет как нет. Англичане – не про еду, сам знаешь. То, что Митька нервный и какой-то не такой… Ну, мало ли. Я с ним в последнее время почти и не говорил. Ругал только да пытался наказывать. Лишения всякие устраивал. Как узнал, что он много занятий пропускает, так сразу с репрессиями. Мне же из его университета письмо пришло… Ох, хорошо, что его в этот момент не было рядом! Я Митю ни разу в жизни не ударил… Даже сильно не шлёпнул… А тут мог бы. Меня из-за него такой гнев, бывает, душит – воздуха не хватает. Задыхаюсь. Сам виноват потому что. Сам. – Боря налил ещё по одной. – Но знаешь, Вадик, я его врать не учил никогда. И примера вранья не подавал. – Вадим только теперь заметил, что Боря хмельной. Он явно выпил, и немало, до его прихода. – Я как увидел, что он, мой Митя, глазами ёрзает, врёт, мямлит какую-то чушь… Так прям едва сдержался. Очень хорошо, что ты мне всё сказал, а то, чёрт знает, сколько я мог бы тянуть. Прекрасно ты, Вадик, поступил. Даже если твой диагноз и не подтвердится, всё равно вовремя. За тебя, друг мой старинный!
Они чокнулись, Боря выпил быстро, Вадим задумался над сказанным, а потом выпил до дна.
– Что ты про диагноз и о чём ты? – спросил Вадим. – Ты хотел встретиться и посоветоваться, так?
– Да-да… Вчера поговорили, и я сразу стал действовать. Переволновался страшно, – положив оба локтя на стол, быстро заговорил Боря. – Посоветовался с одним толковым парнем из наркоконтроля. Исключительно теоретически поговорил. Потом ещё с людьми. В Лондоне многое узнал… Сегодня послал Митю на медицинскую комиссию с утра. Сказал, что покупаю одномоторный самолёт, хочу его обучить им управлять, для этого, мол, нужна комиссия. Он, знаешь, безропотно поехал, сдал кровь, мочу, всё, как обычно. – Боря увидел, что графин с водкой почти опустел, прервал свою взволнованную речь, подозвал жестом официанта, показал, что надо графин пополнить, и продолжил: – Я думал, он засуетится перед медосмотром, испугается… Нет, спокойно, даже заинтересовался самолётом… Спрашивал, что да как, какой самолёт. А я же и правда беру «Цессну» одномоторную, на область. Хороший аппарат. Надёжный, как швейная машинка. Тут без обмана. Сам научусь и буду летать… Давай, Вадик, за детей наших и не наших! Сколько же из-за них самых диких переживаний! – Боря поднял рюмку, чокнулся с Вадимом, и оба выпили. – Короче, утром Митя прошёл осмотр, как положено. Посмотрел его лучший невропатолог, другие… Анализы все были моментально… Ты представить себе не можешь, Вадик, как меня трясло, пока я ждал выводов. Сидел, вспоминал Митю маленького, эти его ручки, голос… Вспомнил, как ему обувь покупал, малюсенькие такие сандалии… В общем, такое дело, Вадик: Митя ни на чём серьёзно не сидит. Анализы ясные, что употреблял, и разное, но уже десять дней минимум ни-ни. А то, что употреблял, – это не мрак.
– Точно? Ну дай бог, – вставил Вадим.
– Но другое ясно, – наклонившись через стол к Вадиму, сказал быстро пьянеющий Боря, – Митька, сынок мой единственный, вляпался в какую-то историю. В какую – ещё не знаю, но то, что куда-то он залез, и залез серьёзно, – это точно… – Боря перевёл дух и продолжил, отклонившись обратно. – Врачи сказали, что у него страшное нервное истощение, что он в ужасном эмоционально-физическом состоянии. Он что-то переживает, тревожится и, скорее всего, чего-то очень боится… Но, Вадик! Это же не наркота, это же не ломки, правда? С этим-то уж как-нибудь разберёмся… Как думаешь?
– Борь, мы со всем разберёмся! Главное, чтобы с нами не разобрались, – лишь бы что-нибудь сказать провозгласил Вадим и уже сам налил водки и поднял рюмку для тоста.
– А вот это им вряд ли удастся! Перетопчутся, – улыбаясь, сказал Боря. Они чокнулись и выпили. – Я узнал, – перейдя на громкий шёпот, продолжил Боря, – что Митя связался с какими-то поляками или сербами… Там, в Лондоне, хоть с марсианами можно связаться… И что-то они там замутили. Пока не знаю что, но скоро выясню… Понимаешь, Митька – так я узнал – пустил на квартиру, которую я ему в Лондоне снимаю, каких-то… не поймёшь кого, взял с них деньги, и никому ни слова. Это я узнал от хозяина. Какие-то вещи успел с квартиры куда-то деть… Возможно, продал. С этими поляками или сербами что-то он мутит. И что-то, что его пугает. И деньги ему ужасно нужны. Вот что мне ясно на этот момент.
