Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко
«Что-то мне это напоминает», – подумал Максим.
– Вы получите полный контроль над вашими подразделениями и самостоятельность в принятии решений. Мне бы хотелось, чтобы ты, Максим, и ты, Марьяна, стали полноправными владельцами своих компаний и полностью вели работу по ним. Возможно, соучредителями в эти фирмы войдут Шулепов, Васкунец и Сирожи. Ну и ты, Георгий, видимо, захочешь подключить своих компаньонов – это нужно будет отдельно обсуждать. В общих чертах я решил с юристами, как это лучше провести. Документы готовятся, регистрацию начнем в ближайшее время.
Марьяна, которая все это время напряженно вглядывалась в лицо деда, вдруг заявила, повысив голос:
– Я не понимаю, папа… Все вокруг укрупняются, а мы будем разделяться? Для чего это нужно? Почему эта реструктуризация необходима именно сейчас? И почему ты ничего не говорил…
– Это мое решение, – повысил голос дед, сурово сдвигая брови. – И я не собираюсь перед тобой отчитываться. Достаточно того, что сам я считаю это правильным. Будет так, как я сказал.
В этот момент маленькая горничная оказалась возле Максима, и он погладил ее под столом по коленке, обтянутой гладким чулком. Девушка вздрогнула и опрокинула бокал. Вино разлилось по скатерти, а бокал покатился к краю стола и упал на пол, расколовшись с мелодичным звоном.
– Ну что ж, на счастье! – произнес отец, снова улыбаясь широко и щедро.
Дед коснулся руки горничной.
– Ничего, Настя, не суетись. Чай принеси в кабинет. И ты, Георгий, пойдем со мной. Для остальных повторяю – вопрос закрыт и обсуждаются только детали.
Отец легко поднялся, и Максим вдруг подумал, что никогда не видел его таким сияющим, полным жизни, счастливым. И это никак не было связано с разделом холдинга; Максим почему-то чувствовал, что объявление деда здесь ни при чем.
– Давно у нас эта горничная? – спросил Максим тетку, когда они остались вдвоем.
Та напряженно уставилась на него своими темными, близко посаженными глазами.
– При чем здесь горничная? Ты считаешь, она имеет к этому отношение?
– А ты разве не видишь?
– Что я должна видеть? – ответила она так, что Максим понял – она и в самом деле не замечает или не хочет замечать того, что происходит у нее под носом. Мастерица по установке и поддержанию в идеальном порядке социальных изгородей, тетка всегда относилась к обслуге с корректной брезгливостью. Максим не удивился бы, узнав, что она всерьез считает горничных, шоферов и охранников представителями другой, низшей породы людей. Вероятно, ей вообще не приходила в голову мысль, что делегат чужого подвида в один прекрасный момент может сесть за один стол вместе с ними.
– У нас готовится такая встряска, а у тебя в голове одни смазливые девицы, – продолжала она. – Не понимаю, что это за странные решения, зачем он это делает, почему я обо всем узнаю последней… Почему он не посоветовался ни с кем из нас?
Максим накрыл перевернутым бокалом неизвестное насекомое, залетевшее в окно с куста шиповника.
– Ты как будто вчера узнала деда. Его хоть когда-то интересовало наше мнение? Кстати, если ты в курсе, с кем папа ездил в Испанию, – скажи, мне тоже интересно. Он сияет, как жених. Или как невеста… Я имею в виду, как счастливый влюбленный или как там принято у них.
Тетка быстро поднялась, отодвинув стул.
– Если ты хочешь меня задеть, удар пришелся мимо. Мне глубоко безразлично, чем и с кем занимается твой отец. Главное, чтобы он не выносил эти вещи на публику, как это почему-то стало модно. И если ты полагаешь, что я наивна в этих вопросах, то ошибаешься. Просто я предпочитаю не касаться предметов, которые дурно пахнут и вызывают омерзение.
Отец постучал в дверь, когда Максим заканчивал переодеваться.
– Ты готов? Тогда поехали, подвезу тебя в центр.
День клонился к вечеру, сквозь еще густую листву на землю падали косые солнечные лучи. Распахнув перед ним дверь своей джеймс-бондовской машины, отец шутливо поклонился:
– Прошу… Белый господин не возражает против Боба Марли?
Он посигналил, прощаясь с дедом и Марьяной.
– Ну? Какие мысли по этому поводу?
– Никаких, – признался Максим.
– Весьма прискорбно, что тебя не интересуют даже такие эпохальные события в истории семейного бизнеса.
Максима раздражал его насмешливый тон, и он ответил в том же духе:
– Это знание рождает скорбь, папа. А невежество, наоборот, облегчает карму.
Отец быстро взглянул на него.
– Меньше знаешь – крепче спишь, больше знаешь – крепче пьешь? Однако жизнь нельзя прожить в тарелке с манной кашей.
Максим поймал себя на том, что разглядывает его холеные руки, лежащие на руле. Узкое кольцо из скромной платины и браслет часов, полускрытый манжетой, дополняли мужественно-элегантный образ их владельца.
– Ты имеешь в виду, папа, что я живу слишком хорошо?
– Я имею в виду, что тебе пора учиться принимать решения самому. У твоего деда крутой характер, но это не значит, что ему нужно слепо повиноваться.
Для самого себя неожиданно Максим проговорил:
– А тебе это не напоминает историю короля Лира?
Отец не выказал удивления, только снова взглянул на него, быстро и внимательно.
– Это Марьяна сказала?
– Нет, это моя мысль.
Он кивнул.
– Дед сообщил, что с начала недели ты выходишь на работу… Давай в понедельник вечером поужинаем вместе и спокойно поговорим. Обсудим наши перспективы. Все это действительно несколько неожиданно, но здесь я согласен с Павлом. В конечном итоге реорганизация принесет только пользу.
– Хорошо, – согласился Максим. – Давай. Думаешь, дед затеял раздел имущества, потому что собирается жениться?
На хорошей скорости отец вышел на встречку, обогнал колонну грузовиков.
– Жениться?.. С чего ты это взял?
– Просто подумал, почему бы нет? Это вполне в его духе, заставить всех нас считаться с его прихотями.
– Ты бы этого не хотел?
– Не знаю. Думаю, что мне было бы все равно, – ответил Максим почти искренне. – Если, конечно, она не будет претендовать на все наши деньги. Кстати, а ты сам не собираешься познакомить меня с будущей мачехой?
– Бог ты мой, при чем тут я? – рассмеялся отец излишне весело. – Или ты считаешь, что желание жениться – заразная болезнь вроде свинки?
– Просто я в книжках читал, что счастливые романы обычно заканчиваются женитьбой.
– Кто сказал, что у меня счастливый роман? – отец дернул щекой, снова прибавляя скорость.
– Ну… ты выглядишь именно так.
Максим видел, что он раздосадован, хотя старается казаться спокойным.
– Ты просто выдумщик, дорогой мой. Впрочем, обещаю, как только арсенал моих уловок в маневрировании между брачных силков иссякнет, ты первым узнаешь радостную весть.
Максим кивнул.
– Договорились.
– По рукам. Где тебя лучше высадить? У меня встреча в центре, недалеко от площади Восстания.
– Я выйду на Невском, у «Европы», – ответил Максим. – Меня ждут друзья.
Радик, Добрыня и Кот ели суши, девушки – фруктовые салаты. Китти выскочила навстречу, обвила длинными руками.
– Ма-а-акс!.. Какой ты стал мачо, такой загоревший весь… Прямо ковбой. А мы уже заждались.
Он сел к ним, заказал себе зеленый чай и пирог.
– Ну, рассказывай, как Мексика?
– Кактус жрал? Проперло?
– Как она, первая встреча с Мескалито?
Подружка Китти Вика, по прозвищу Румпель, поморгала влажными оленьими глазами.
– А Мексика – это где, в Африке?
– Если я когда-нибудь женюсь, то только на тебе, – пообещал ей Андрей Добрынин, будущий владелец крупного мебельного производства.
Котов обернулся к Максиму.
– А мы же тоже с Жирным круизинг совершили, по Средиземноморью. Одиссея с Илиадой в одном термосе. Масса впечатлений. Короче, кто ищет – тот нарвется.
– Масса кала, – хмыкнул Радик Кочетков, сын хозяина сети продуктовых супермаркетов. – Встали, пожрали, выпили, задрыхли. Вечером нажрались на той же вонючей палубе или в убитом баре, поеблись с официантками, задрыхли. Как в больнице, всё по расписанию. А вокруг одна вода – топись сколько влезет.
– Тут, что ли, другая херь?
– Тут хоть пёзды разные… И главное, на берег выйдешь – тебя всё тащат по церквям и кладбищам, как будто мы какие-то старухи Изергиль. Могила Бродского, могила Дягилева, могила Васи Суходрищева… Венеция эта вонючая… гондолы, бля!
– Не выражайся при дамах, Жирный. Твоя проблема в том, что тебе с детства не привили никаких понятий о духовности, – проговорил Кот, разглядывая свои блестящие ногти. – Поэтому ты не умеешь наслаждаться такими простыми на первый взгляд, но по сути вечными явлениями, как море, звездное небо надо мной, анальный секс… Ты животное, Жирдяй, поэтому жри свой компост и не хрюкай.
– А вот это видал? – Радик поднес к лицу Котова кукиш. Тот поморщился.
– Что ты хочешь сказать этим жестом?
– Что я ебал тебя с твоей духовностью.
