Борис Штейн - Военно-эротический роман и другие истории
– Давайте так договоримся, – сказал он, глядя в сторону. – Завтра Мартын Сергеевич появится на корабле, и вечером отправится к вам в гостиницу. Вы в «Даугаве»?
– Да.
– В каком номере?
– В 23–м. А как вас зовут, товарищ капитан третьего ранга? Я же не военная, чтобы обращаться к вам по званию.
– Юрий Валерьевич, – хотел, было, сказать Бравый. Но не сказал, потому что Лиза опять повернулась как-то так, что снова вылезла из-под ткани злополучная лямка, вылезла и сбила замполита с толку. Он пробормотал «Юра» и, как загипнотизированный, направился к Лизе, сверля ее черными, цыганскими глазами. Женщина тоже, оторвавшись от зеленого стола, направилась к замполиту. Она никогда в жизни не встречала такого взгляда. Горящего страстью, горящего необузданной страстью. Ей было любопытно и… лестно. Они кинулись друг на друга, как голодные звери на добычу. Верней, Бравый кинулся, как, действительно, голодный зверь. Лиза же решила подыграть ему – просто из любопытства. Из чистого любопытства. Но как-то незаметно сама увлеклась, вошла в роль, как хороший актер, который не просто играет чувства своего героя, а доводит себя до его эмоционального градуса. Во всяком случае, когда горячая рука замполита нашла, наконец, роковую лямку, подлезла под нее и отправилась в разведку по холмам и впадинам, молодая женщина не выразила протеста, а, наоборот, поощрила его, обняв за шею, а потом – за затылок, прижимая к приоткрытым губам жадный рот капитана третьего ранга. Настал момент, когда она почувствовала неведомое прежде волнение. Это – когда рука Юрия забралась ей в трусы, средний палец проник в промежность, искал, искал, и нашел, наконец, чувствительную точку и стал ласкать это место, приспособив к делу и большой палец. Лиза обнаружила себя сидящей на столе, поняла, что слабеет, что теряет волю к сопротивлению, что еще немного, и свершится то, чего она боится и жаждет одновременно. И вдруг мозг ее пронзила трезвая и насмешливая мысль: Как – здесь? На зеленом столе музея истории завода? Боже, какая пошлость! И она оттолкнула от себя офицера и произнесла брезгливо:
– Товарищ капитан третьего ранга! Это уж слишком!
Вылила ушат холодной воды. На него, да и на себя тоже.
И, уже соскочив со стола и поправив одежду, ледяным тоном уронила убийственную фразу:
– Экий вы ходок… Юра!
Старший матрос Федько, в недавнем прошлом мастер одесского мужского салона красоты, приводил в порядок командирскую голову. Командир сидел в своем кресле, выдвинутом на середину каюты. Он был укутан чистой простыней, и только крупная лысая голова торчала из нее, как из сугроба. Федько, оттянув прикрепленный к креслу ремень, направлял опасную бритву фирмы «Золинген».
– Скоро ты там? – ворчливо спросил командир.
– Уже направил, – отозвался комендор, он же – приборщик командирской каюты, он же – личный парикмахер. – Сейчас пену заделаю, – и принялся взбивать мыльную пену в специальной чашечке. – Голову брить будем?
– Будем, – буркнул командир. Он был не в духе. Ремонт «Озаренного» затягивался. Сроки же ввода корабля в компанию оставались прежними. Таким образом, на подготовку первой и второй задач совершенно не оставалось времени. Тут еще командир БЧ-2 выкинул фортель. Направленный домой на побывку, оказался почему-то не дома, а в городке Эн – что он там делал? Хорошо, хоть доложился телеграммой. Утром должен был прибыть, ему вчера отправили срочную. Но вот уже через полчаса обед, а его все нет. Ну, ничего. Прибудет – разберемся. С повышением уж точно придется повременить. Да это и к лучшему: офицер грамотный, толковый. Как без него первую задачу сдавать? Тем более – вторую и третью? Пришлют молодого – учи его… Осторожней, Федько! Зарежешь!
– Порезал? – удивился мастер мужского салона.
– Пока нет. Но скребанул сильно Зазвонил телефон.
Федько снял трубку – Каюта командира! – доложил он. Трубка сказала:
– Оперативный. Командира.
– Товарищ командир, вас. Оперативный.
– Быстро трубку, – сказал командир, высвобождая руку из-под простыни.
– Слушаю.
– Командир! Оперативный дежурный базы.
– Слушаю вас, товарищ оперативный.
– Зачем вы посылали капитан-лейтенанта Зайцева в город Эн?
– Я его туда не посылал.
– Как же он там оказался?
– Не могу знать. Я отпустил его домой на побывку. Завтра он должен прибыть.
– Из дома?
– Нет, из города Эн. Как прибудет, я вам доложу.
– Завтра доложите начальнику штаба базы, а не мне. Я уже сменюсь. Вам прибыть к начальнику штаба к десяти ноль-ноль.
– Есть!
– Офицер ваш, командир, находится в Энской больнице, в реанимации.
– Что с ним?
– Его покалечили в уличной драке. Ночью. Какая-то девушка нашла его в бессознательном состоянии и вызвала «скорую».
– Что с ним?
– Сотрясение, переломы. У меня нет точных сведений. При первой возможности (в смысле его состояния) Зайцева переправят сюда, в госпиталь. Есть еще ко мне вопросы?
– Никак нет.
– Значит, завтра в десять к начштаба на ковер. – Есть.
Командир отдал парикмахеру трубку. Тот вложил ее в рычаги.
– Добривай, давай. К обеду успеем? Старший матрос взглянул на настенные часы.
– Так точно.
– Рассыльного.
– Матрос нажал кнопку звонка, прикрепленного к внутренней стороне столешницы. Прибыл рассыльный.
– Товарищ командир…
– Замполита!
– Есть! – козырнув, рассыльный скрылся, аккуратно притворив за собой дверь.
Пришел замполит Бравый.
– Вызывали?
– Приглашал. Садитесь, Юрий Валерьевич. Извините, я тут привожусь в порядок без отрыва….
– Понимаю.
– Вы с супругой капитан-лейтенанта Зайцева встречались?
– Ветре… встречался.
– А что это вы запнулись? Встречались, или нет?
– Так точно!
– И что?
– Ничего. Сказал, что сегодня он прибудет на корабль, а вечером мы его отправим к ней в гостиницу, где она остановилась. Гостиница «Даугава». Номер 23.
– Он не прибудет.
– Не прибудет? Почему? Я сам отправлял телеграмму.
– Он не прибудет. Он травмирован. У него сотрясения и переломы. Он лежит в Энской больнице, в реанимации.
– Драка?
– Драка.
– Вот это номер!
– И чего его занесло в этот чертов Эн?
Замполит пожал плечами. Он предполагал – чего. С другой стороны, имея такую жену и разрешение на побывку… И замполит вторично пожал плечами.
– А она кто у него? – спросил командир.
– Кто – она?
– Жена Зайцева, кто же!
– Учительница, – отвечал осведомленный замполит. – Сейчас у нее отпуск, летние каникулы.
– Вы, вот что, – сказал командир. – Вы завтра к ней сходите, поддержите женщину. Скажите какие-нибудь слова. В конце концов, мы несем ответственность…
– Есть, – осевшим вдруг голосом сказал замполит Бравый. – Есть сходить.
Лиза сидела в кресле и читала книгу. Кресло было старое, деревянное, с потрескавшейся фанерой на спинке. Скромная мебель скромного гостиничного номера. Книга была – Тургенев. Лиза готовилась к новому учебному году. Освежала память. Делала выписки в толстой тетрадке. Цитаты. Свои выводы. Одним словом, – заготовки к будущим урокам. Взглянула на часы. Шесть. Отложила книгу. Задумалась. Хотелось есть. Ну, это уже вместе с Мартыном. Замполит обещал, что вечером Мартын будет у нее. Шесть часов – вечер. От завода до гостиницы на автобусе двадцать минут. Так что скоро она увидит мужа. Поужинать можно в гостиничном кафе – чистенько и недорого. Она даже прикинула заказ: яичница с ветчиной и кофе с булочками. Здесь пекут такие булочки! Хотя она расположена к полноте, и булочки, вообще мучное… Впрочем, плевать. Хорошего человека должно быть много. Она усмехнулась. Вон как вчера набросился на нее этот самый замполит. Этот Юра. Этот Юра со своими жгучими цыганскими глазами. Наглец, наглец. Настоящий наглец! Каков хам! Пригласил для беседы замужнюю женщину и – нате вам! Она передернула плечами. Плечами-то передернула, но гнева настоящего не было. Не было гнева! Покусились на честь добропорядочной женщины, безобразие, какое! Но что-то сладкое было в самом этом покушении, и это ощущение, когда она стала таять, чуть ли не терять сознание… Господи, почему же с Мартыном она никогда такого не испытывала? Запретный плод? Поэтому? Поэтому ли только? Однако прочь, прочь непозволительные мысли! Ничего не было, и все. В конце концов, она устояла и дала достойную отповедь. Так что – ничего не было. Сейчас придет муж, и они пойдут ужинать. А после ужина…
В дверь постучали.
Пришел.
– Открыто!
Дверь распахнулась.
На пороге стоял бравый замполит Юра Бравый.
Ох.
– Здравия желаю! – голос его звенел от напряжения. В руке был входивший в моду «дипломат» – плоский кожаный чемоданчик. Он помолчал и добавил:
– Добрый вечер!
– Добрый! – недобрым голосом отозвалась Елизавета Макаровна. – И спросила совсем уж официальным тоном:
– А где Мартын Сергеевич?
Но ничего не помогло: ни официальный тон, ни строгий учительский костюм: Бравый, закрыв дверь, решительно направился к ней, бросив на кровать свой «дипломат». Добро бы только Бравый. Но и она, и она устремилась к замполиту, словно кто-то сдернул ее с кресла и поддал сзади пинка.
