Элеонора Кременская - Пьяная Россия. Том первый
Пораженный такими речами, случайный прохожий бросался наутек.
Однажды, зеленоглазая ведьма пришла на прием к чиновнику и вот как ни странно, он оказался на месте. Впрочем, бегать по улицам в слякоть ему не хотелось, с серого неба лил осенний нудный дождь.
После разговора с ней и пустых обещаний, которые он давал, не задумываясь, чиновник заторопился проводить ее до самого выхода из здания, так он провожал особо важных для себя персон. Тех, кто не был ему важен, он бесцеремонно выгонял из своего кабинета, делая вид чрезвычайно занятой. Ну, а уж совсем не важных, не хотел даже слушать, вставал и выводил из кабинета. При них запирал двери и улепетывал скорой походочкой в кабинет знакомого чинуши, где за стопочкой коньячка и неспешной беседой со своим приятелем проводил часок-другой в надежде, что неудобные ему люди уже соскучились, потеряли терпение да удалились восвояси.
Ведьму он проводил до выхода и, протягивая ей свою визитку, сказал экивоками, намеками, что рад был бы еще раз увидеться, быть может, в неофициальной обстановке, скажем, у него дома, а?
Ведьма сразу же, резко его осадила и заявила, что не любит хитрых людей с коварными душами, а он именно таков, в этом нет для нее никакого сомнения.
Чиновник растерялся, впервые получив отказ да еще произнесенный столь категорично.
Он вышел на улицу мокрую от дождя. На кончике носа у него повисла капля. Холодный дождь будто висел в воздухе, оседая мокро и гадко на одежде, на непокрытой голове и седых волосах.
Все травы, листья деревьев, кусты промокли, от земли пахло прелой листвой, с мостовой несло запахом свежего конского навоза, как видно только что проскакала лошадь, в обыкновении украшенная цветными бантиками, катавшая детей в городском парке.
Чиновник затравленно огляделся, настроение у него сделалось отвратительным. Он вернулся в свой кабинет, заперся, достал из шкафа подаренную просителями бутылку дорогого вина. Через час уже спал, раскинувшись на кожаном диване, чтобы к вечеру проснуться трезвым к своей прежней «сверхзанятой» жизни.
Зеленоглазую ведьму чиновник более не видел, она к нему как видно более не захотела обращаться…
Конец света
21 декабря 2012 года, в обещанный день, когда по календарю Майя, должен был наступить конец света, в Ярославле, в губернаторском дворце, что на Волжской набережной собрался народ, решившийся перейти на тот свет с шиком и блеском.
Зал дворца залитый ослепительным светом хрустальных люстр переливался волнами настоящих и поддельных драгоценностей надетых на шеи и пальцы полуголых красавиц в вечерних платьях. Рядом с красавицами гордились, выставляя напоказ живых рабынь, воры в законе. Тут же, с тем же, волновались облысевшие от нервной работы толстые чиновники и нагловатые хозяева ресторанов да крупных магазинов.
Безвкусно разодетые пожилые богачки под руку с молодыми ухоженными альфонсами улыбались злобными дрожащими улыбками и следили за движениями своих юных рабов также ревниво, как и папики следили за юными рабынями.
Иной раз в толпе, правда, мелькала некая молоденькая дурнушка прячущаяся за спиной блистательной мамашки с огромной прической на голове и сверкающей бриллиантовой заколкой в волосах.
Играл камерный оркестр и музыканты в черных фраках и в белых накрахмаленных рубашках, нет-нет, да и постреливали любопытными взглядами в сторону важных гостей.
Официанты, одетые с иголочки, в белых перчатках, лавировали с подносами уставленными бокалами шампанского и жадное внимание толпы к содержимому бокалов, только придавало стремительности их передвижениям по залу.
– Скучно умирают, сволочи! – лениво обронил один из ротозеев, заглядывавших в окна дворца и продолжил, презрительно плюя в заснеженные статуи в губернаторском саду, – Богач нарядился – бог наградил! Бедняк нарядился – откуда добыл? Гадство все это. С гадами всегда так, все, что ни делают, все будет по-гадски!
Остальные двенадцать человек, повисшие тяжелыми кулями на старинном железном заборе были полностью согласны со своим предводителем.
Предводитель компании, огромный, рыжебородый мужик, заметно пьяный, но из таких, кому выпивка только энергии придает, придерживался более-менее двух таких же здоровенных детин. Глядя на них, верилось, что они вполне могут подкову согнуть голыми руками. Двое долговязых юношей топтались возле детин и изредка вставляли басом: «Послушай, батя!» Как видно, это был семейный тандем. Один маленький человечек, неопределенного возраста, суетился возле предводителя. Он что-то без умолку трещал, неразборчиво чирикая и его никто почти и не слушал. Еще один такой же придерживался уже маленького. Драная куртка у него была распахнута, во внутренних карманах куртки виднелись какие-то темные бутылки, заткнутые почему-то скрученными газетами. Остальные шестеро готовы были повсюду следовать за первой шестеркой. Они бойко помахивали руками, притоптывали на месте от нетерпения и придерживали оттопыренные карманы, из которых выглядывали такие же бутылки со свернутыми газетами, что и у мужика в драной куртке.
Не долго думая, компания перемахнула через забор и что-то такое поделав, чем-то пощелкав, вдруг, метнула несколько бутылок с горящими газетами в яркие окна дворца. А сами моментально ретировались обратно через забор и ринулись прочь.
Раздался звон разбиваемых стекол, тут же прогремело несколько оглушительных взрывов. Визг и стоны раненых сладкой музыкой прозвучали для хулиганов.
– Ну что, христосики, – сплюнул себе под ноги, рыжебородый мужик, – продолжим, не благословясь?
– А чего это ты нас христосиками обзываешь? – обиделся один из детин.
– А потому, – наставительно поднял палец рыжебородый, – апостолов было двенадцать и вас двенадцать.
– Но ты-то не Христос! – заметил ему ехидно маленький человечек. – За Богом пойдешь – ничего не найдешь!
Рыжебородый услыхал его и усмехнулся:
– Скорее уж я Антихрист, потому как если Бога просить, то нечего будет в рот носить…
Они оглянулись. Губернаторский дворец горел, словно яркая свеча на Новый год, огненные языки пламени вздымались высоко-высоко, достигая порою скопившихся над городом темных свинцовых туч, угрожающих горожанам обильными снегопадами и метелями.
Мимо антихристов промчались, оглушительно воя, пожарные машины, вслед, взвизгивая сиренами, пролетели полицейские газики, замыкали процессию несколько «газелей» «скорой помощи».
– Ищут пожарные, ищет полиция, – задумчиво прокомментировал Антихрист и вдруг, затянул гнусаво, – Со святыми упокойтеся!..
Остальные ему вторили. Все вместе они, почти стройно, почти хором, пропели:
– Вечная память!
Отпели, помолчали, сняв шапки и рыжебородый перекрещенный дружками в Антихриста, простонал:
– Скучно-то как, Господи, скорее бы уж конец-то! – и упал на колени, обращая лицо к небу, быстро проговорил некую молитву. – Прости, боже, на этот раз, да еще десять раз, а там посмотрим!..
– А я знаю чего делать! – объявил один из долговязых юношей. Остальные склонили головы, придвигаясь поближе к товарищу.
Через несколько минут вся группа уже шагала, широко размахивая руками через Октябрьский мост. Посередине моста стоял человек и как видно от нечего делать плевал вниз, на замерзший лед Волги.
Антихристы остановились, поглядели-поглядели, Рыжеберодый вздохнул, обращаясь к новоявленному верблюду:
– Скучно живешь, дядя!
И склонился, чем-то щелкая. Через короткое время послышалось шипение и треск, а после, вниз полетела, пуская огненные искры, бутылка.
Компания с хохотом бросилась бежать дальше по мосту. «Верблюд» мгновенно сообразив, что дело «пахнет керосином» кинулся через дорогу, под колеса редкого транспорта и, оказавшись на другой стороне моста, побежал что есть мочи в сторону полыхающего губернаторского дворца.
Внизу, между тем, стукнуло, вздренькнуло, старый мост ощутимо вздрогнул, но устоял. А с берега, на взрыв, произошедший на льду, повернулись многие. В том числе и представители специальных служб. А вскоре и напуганный «верблюд» попал в руки полицаев. После коротких расспросов картина еще предстоящих беспорядков ясно встала перед взорами помрачневших стражей порядка.
Через чуть пошатывающийся Октябрьский мост в сторону Твериц, где на Тверицкой набережной наряду с покосившимися домиками доживали свой век немногочисленные старушонки и возвышались огромные минареты чиновников, воров в законе, помчались с визгами полицейские газики.
Но опоздали. В окна минаретов и замков летели уже ласточками бутылки с зажигательной смесью. Череда взрывов, оглушительного рева пламени слышна была тем, кто, обожженный и напуганный, толпился возле горящего губернаторского дворца.
