Иван Тургенев - Том 2. Сцены и комедии 1843-1852
Бельский. Позвольте узнать, что именно?
Мария Петровна. Иоанну д’Арк.*
Бельский. А! хорошее сочинение… (В сторону.) Как я глуп, боже мой! (Встает и идет к окну.)
Мария Петровна (помолчав). Что вы там смотрите, Алексей Николаич?
Бельский. Я смотрю на небо, на звезды, на море… слышите вы его мерные, протяжные всплески? Мария Петровна, неужели эта тишина, этот воздух, этот лунный свет — неужели вся эта дивная ночь ничего не говорит вам…
Мария Петровна (вставая). А вам, Алексей Николаич, что она говорит?..
Бельский (с смущеньем). Мне?.. Она… Она мне говорит множество хороших вещей…
Мария Петровна (с улыбкой). А! Какие же, например?
Бельский (в сторону). Это, наконец, невыносимо… Я должен казаться ей смешным… Боже мой! боже мой! сердце во мне так бьется, я хочу высказаться, высказаться наконец, — и не могу… Если б хоть что-нибудь, теперь, в эту минуту… (За окном раздается аккорд гитары).
Мария Петровна. Что это?
Бельский (протягивая к ней руку, с волненьем). Не знаю, погодите, должно быть, импровизатор… (Певец поет серенаду под окном. Во всё время пенья, оба, Бельский и Мария Петровна, стоят неподвижно. По окончании первого куплета Бельский бросается к окну и кричит «браво, браво…»)
Голос певца. Qualche cosa per il musico, signore…[194]
Мария Петровна (подходя к Бельскому). Бросьте ему что-нибудь.
Бельский. Постойте, он так не увидит… (Достает из кармана монету, проворно обертывает ее бумажкой, зажигает ее у свечи и бросает за окно.)
Голос певца. Grazie, mille grazie…[195]
Мария Петровна (которая тоже обернула монету в бумажку). Вот дайте ему еще…
(Бельский зажигает ее и бросает.)
Голос певца. Grazie, grazie… (Он поет второй куплет. Бельский и Мария Петровна стоят у окна и слушают. Когда он кончает, Бельский кричит: «браво!», бросает ему еще монету. Мария Петровна хочет отойти, но он схватывает ее за руку.)
Бельский. Постойте, Марья Петровна, постойте… До сих пор мы наградили в нем ремесленника — но я хочу теперь благодарить художника… (Быстро берет свечу со стола.) Подойдите, я освещу вас… (Мария Петровна слегка противится, но подходит к окну.)
Голос певца. Ah, que bella ragazza![196]
Мария Петровна (краснея, отходит от окна). Полноте…
Бельский (ставя свечу на стол). Нет, решительно я не могу молчать долее… Эта неожиданная песнь, этот сладкий итальянский голос — и именно теперь, в эту ночь, когда уж и так я готов был сказать вам, что у меня на сердце, — нет, нет, я не могу, я не хочу молчать…
Мария Петровна (с волненьем). Алексей Николаич…
Бельский. Я знаю, что всё это безумно, что вы будете негодовать на меня — но так и быть, я не в силах более притворяться… Марья Петровна, я люблю вас, люблю вас страстно…
(Мария Петровна молчит и потупляет глаза.)
Бельский. Да, я люблю вас, вы давно могли это заметить. И теперь, если… если вы не согласитесь быть моей женой, мне остается одно: уехать отсюда как можно скорей и как можно дальше… Я знаю, что я своей поспешностью, может быть, всё испортил, но виноват не я… этот певец виноват… (Взглянув на Марию Петровну.) Марья Петровна, скажите, уехать мне или остаться, сердиться мне на этого певца или вечно благодарить его…
Мария Петровна. Я, право, не знаю…
Бельский. Скажите, скажите…
Мария Петровна. Мне кажется… на этого певца трудно сердиться…
Бельский (схватывая ее за руку). Неужели?.. Боже мой! неужели я могу…
Мария Петровна. Но я… но что скажет тетушка…
Бельский. Что она скажет? Она согласится… Да вот она, кстати, и идет… Вы увидите… Я уверен, она согласится…
Мария Петровна. Бельский, что вы делаете…
Бельский. Ничего, ничего… вы увидите…
(Мария Петровна старается его удержать. Из двери сада входят Надежда Павловна и Аваков.)
Аваков. И вы так рано возвращаетесь, Надежда Павловна…
Надежда Павловна. Да нельзя же… Сергей Платоныч… Чтоб они там… вдвоем…
Бельский (бросаясь к Надежде Павловне). Надежда Павловна…
Надежда Павловна (вздрагивает). Что с вами, вы меня испугали… (Аваков с изумленьем глядит на него.)
Бельский. Надежда Павловна, я в большом волненье… но вы не обращайте на это вниманья… Я, видите ли, я не могу более скрыть… я… я решаюсь просить у вас руки…
Аваков. Боже! Всё кончено… (Падает на кресла.)
Бельский. Руки вашей племянницы Марьи Петровны…
Надежда Павловна (с изумленьем). Моей племянницы?
Аваков. Как? Что?.. (Вскакивает.) Вы просите руки Марьи Петровны?.. Согласен, согласен и разрешаю… Дети, дайте сюда ваши руки. (Насильно берет руку Маши и соединяет ее с рукою Бельского.) Благословляю вас, друзья мои — живите долго, в ладу и согласии, и имейте как можно больше детей!..
Надежда Павловна. Да, постойте, постойте, Сергей Платоныч, вы с ума сошли… Что это такое? Я ничего не понимаю… Вы, Алексей Николаевич, просите у меня руки Маши, вы?
Бельский. Я.
Надежда Павловна. А она… что ж?
Бельский. Она не противится.
Надежда Павловна. Маша… ты молчишь?
Аваков. Да помилуйте, Надежда Павловна, что ж ей говорить? Неужели ж вы думаете, что всё это без ее согласия делалось?
Надежда Павловна (Авакову). Во всяком случае, оно сделалось по вашей милости. (К Бельскому.) Хотя ваше предложение, признаюсь, меня очень удивляет — оно так неожиданно, — но я не желаю препятствовать счастью моей племянницы, если только вы можете составить ее счастье…
Бельский. Стало быть, вы согласны? (Целует ее руку.)
Аваков. Да, конечно, согласна… Ура! Марья Петровна, подойдите же и вы…
Мария Петровна (подходя к Надежде Павловне). Chère tante.[197]
Надежда Павловна. Хорошо, хорошо. (Треплет ее по щеке.) Vous êtes fine, ma nièce…[198](Обращаясь к Авакову.) А не правда ли, Сергей Платоныч, как ваши догадки были верны… и безошибочны…
Аваков. Эх, Надежда Павловна, я за свои догадки не стою́, и ошибаться мне тоже случается, как и всякому смертному, а вот за одно я отвечаю — за мою неизменную и вечную преданность к вам… Надежда Павловна, что бы право…
Надежда Павловна. Что такое?
Аваков. По примеру этих молодых людей…
Надежда Павловна. Молодых людей! Говорите про себя, Сергей Платоныч, а я не нахожу себя старой…
Аваков. Да вы меня понимаете… Право. И поехали бы мы к себе, домой… Надежда Павловна. И как бы там зажили!
Надежда Павловна. Я вам не говорю… нет — но мы сперва в Париж заедем.
Аваков (чешет себя за ухо). Да разве Париж… на дороге… в Саратов?
Надежда Павловна. Нет, уж это как хотите. Мы непременно едем в Париж… молодые люди там женятся…
Аваков. Мы все там женимся!.. А там и домой…
Надежда Павловна. Ну, это мы увидим… (Помолчав.) Но не забуду я этого вечера в Сорренте…
Бельский. Ни я…
Мария Петровна. Ни я…
Аваков. Да никто его не забудет!
Надежда Павловна. Ну, погодите, Сергей Платоныч, не отвечайте за других.
(Занавес падает.)
10го янв. 1852.
С.-Петербург.
Приложения
Вместо предисловия
Издавая в первый раз собрание моих «Сцен и комедий», я считаю долгом оговориться перед читателями. Не признавая в себе драматического таланта, я бы не уступил одним просьбам г-д издателей, желавших напечатать мои сочинения в возможной полноте, если б я не думал, что пиесы мои, неудовлетворительные на сцене, могут представить некоторый интерес в чтении. Я, быть может, ошибаюсь и в этом; пусть судит публика.
Позволяю себе заметить, что «Месяц в деревне» является теперь в первобытном виде*. Я поставил было себе в этой комедии довольно сложную психологическую задачу; но тогдашняя цензура, принудив меня выкинуть мужа и превратить его жену во вдову, — совершенно исказила мои намерения. — Не могу также не упомянуть с чувством глубокой благодарности, что гениальный Мартынов удостоил играть в четырех из этих пиес* и между прочим, перед самым концом своей блестящей, слишком рано прерванной карьеры, превратил, силою великого дарования, бледную фигуру Мошкина (в «Холостяке») в живое и трогательное лицо.*
