Георг Хакен - Страсти по Голландии
ВОРОН. Кар! Кар-р! Кар-р-р - миль - хан!
Слышится затихающий шум морского прибоя, к которому примешивается торжественная музыка, напоминающая церковное пение. К Петеру приближается процессия людей, с одежды которых струится вода. Это все те, кто был на "Кармильхане" перед тем, как он затонул. Возглавляет шествие капитан.
ПЕТЕР. Во имя того, кому вы служите, заклинаю вас, скажите, кто вы? И что вы хотите от меня?
КАПИТАН. Я Альфред Франц Ван дер Свельдер, капитан корабля "Кармильхан" из Амстердама, который на обратном пути из Батавии затонул у скалистого берега со всем экипажем и грузом. Вот мои офицеры, вот мои пассажиры, а вот мои отважные матросы, которые все утонули вместе со мной. Зачем вызвал ты нас наверх из наших глубоких жилищ на дне морском? Зачем нарушил ты наш покой?
ПЕТЕР. Я хочу знать, где лежат сокровища "Кармильхана"!
КАПИТАН. На дне моря.
ПЕТЕР. Но где?
КАПИТАН. В Стинфольнской пещере.
ПЕТЕР. Как мне их добыть?
КАПИТАН. Гусь ныряет за сельдью в морскую пучину, - разве сокровища "Кармильхана" не стоят того же?
ПЕТЕР. Сколько же их достанется на мою долю?
Неожиданно перед Петером появляется Михель.
МИХЕЛЬ. Больше, чем ты сможешь истратить за всю твою жизнь!
Все громко хохочут.
КАПИТАН. У тебя все?
ПЕТЕР. Да. Будь здоров!
КАПИТАН. Всего хорошего, До свидания.
Вся процессия медленно удаляется.
ПЕТЕР. А где мои гульдены?
МИХЕЛЬ. Дома. Вернешься, поищи в мешках с углем, Петер-богач!
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Двор нового дома Петера. За большим столом Петер подсчитывает гульдены. Его жена Лизбета, сидя за прялкой, напевает песенку.
ЛИЗБЕТА. - Не знаю, как тебя зовут,
Где ты живешь, не ведаю.
- Живу везде - и там и тут,
За угольщиком следую!
- Вот эти нивы и леса
И все, чего попросишь ты,
Я дам тебе, моя краса,
Коль угольщика бросишь ты!
Одену в шелк тебя, мой друг.
Зачем отрепья носишь ты?
Я дам тебе коней и слуг,
Коль угольщика бросишь ты!
- Хоть горы золота мне дай
И жемчуга отборного,
Но не уйду я - так и знай!
От угольщика черного.
У нас любовь - любви цена.
А дом наш - мир просторный.
И платит верностью сполна
Мне угольщик мой черный!
ПЕТЕР. Ты опять затянула эту песню! Немедленно прекрати ее петь! Чтоб я ее больше не слышал!
ЛИЗБЕТА. Но почему? Очень славная песня! Она напоминает мне о прошлых днях.
ПЕТЕР. Мне тоже. Поэтому замолчи! (Пауза.) Лизбета!
ЛИЗБЕТА. Тебе холодно?
ПЕТЕР. Ты же знаешь, мне всегда холодно!
Лизбета приносит камзол и набрасывает его на плечи Петера.
ЛИЗБЕТА. Старый Яков опять приходил. Отдай ему лодку, его река кормит. Без лодки он пропадет.
ПЕТЕР. На реке можно ловить и на чужих лодках. Главное - поглубже нырнуть.
ЛИЗБЕТА. Рыбакам каждый грош достается с трудом. У Якова кроме рук и лодки ничего нет.
ПЕТЕР. Вернет долг - получит лодку.
ЛИЗБЕТА. Петер, когда-то ты был таким же, как и он.
ПЕТЕР. Еще немного времени, и половина Шварцвальда окажется у меня в долгу. Я добьюсь того, чтобы каждый приходил ко мне на поклон за кусок хлеба или за глоток вина. Каждый мой гульден превратится в десять, десять - в сто, сто - в тысячу, и я стану миллионером.
ЛИЗБЕТА. Петер, умоляю тебя, подумай о бедняках-соседях. Не будь таким жестокосердным, сжалься над ними.
ПЕТЕР. А кто сжалился надо мной? Кто пожалел меня, когда окружной начальник продал мой дом и все имущество с молотка? Так о какой жалости может идти речь?
ЛИЗБЕТА. Но я не могу видеть, как бедняки дни и ночи осаждают наш дом, выпрашивая милостыню.
ПЕТЕР. На этот счет ты можешь быть спокойна. Мой друг старший лесничий пообещал достать мне хороших овчарок. Тогда, я надеюсь, все эти "кошачьи концерты" под окнами моего дома прекратятся.
ЛИЗБЕТА. Петер, если ты не жалеешь их, то пожалей хотя бы меня! Я не могу слышать, как уже все в Шварцвальде говорят о том, что госпожа Мунк еще жаднее, чем ее муж: она не даст умирающему глотка воды, а голодному - корки хлеба!
ПЕТЕР. Не можешь - не слушай! И поменьше верь всяким сплетням. Пусть болтают, что хотят - язык без костей!
Входит Барбара. Она старая, немощная, иссохшей рукой опирается на клюку.
БАРБАРА. Здравствуй, сынок! Добрый день, Лизбета!
ЛИЗБЕТА. Добрый день, матушка, проходите, присаживайтесь.
ПЕТЕР. Опять притащилась эта старуха! Каждую неделю через слуг я высылаю ей по семь талеров, но ей все мало! Она приходит сюда нарочно, чтобы позорить мое доброе имя.
ЛИЗБЕТА. Я очень рада, что вы пришли, вы так редко нас навещаете. Подождите немного, я сейчас накрою на стол.
ПЕТЕР. Вздор! Запрещаю тебе кормить разных нищенок!
ЛИЗБЕТА. Петер, опомнись, это же твоя мать!
ПЕТЕР. Сам знаю! Нечего мне указывать!
ЛИЗБЕТА (дает ей несколько монет). Вот, возьмите, здесь несколько гульденов.
БАРБАРА. Ничего не нужно, доченька. Я уже передохнула и могу идти дальше.
ЛИЗБЕТА. Не уходите, я соберу вам с собой в дорогу немного еды.
ПЕТЕР. Нечего разбазаривать мое добро! Пошла прочь, побирушка! Гони ее вон! Пусть ей подадут объедки с кухни!
БАРБАРА. Спасибо, Петер, но я не голодна. Можешь не беспокоиться, я больше не приду в твой дом, чтобы не доставлять тебе неприятных минут. И денег от тебя мне тоже не нужно. Будь счастлив, сынок. Прощай.
Барбара уходит.
ПЕТЕР. Как ты смеешь швырять направо и налево мое добро всяким бродягам и оборванцам?
ЛИЗБЕТА. Я - твоя жена. И не считаю за грех накормить бедную старушку, вынести бокал вина прохожему старику или дать несколько мелких монеток соседским детям на сладости.
ПЕТЕР. А что ты принесла в мой дом с собой, кроме своего честного имени, о котором уже по всему Шварцвальду идет дурная слава? Разве ты принесла с собой приданое, чтобы его раздаривать? Забыла, что сама нищая? Нищенским посохом твоего отца и печки не истопишь, а ты бросаешься деньгами словно принцесса.
ЛИЗБЕТА. Ах, лучше бы мне жить в убогой хижине отца, чем в этом богатом каменном доме! Если бы время можно было повернуть вспять!
ПЕТЕР. Видимо, тебе раньше очень хорошо жилось в отцовском доме, раз ты постоянно вспоминаешь об этом. Впрочем, тебя никто здесь не держит, и ты можешь вернуться туда хоть сейчас. Слышишь, убирайся из моего дома!
ЛИЗБЕТА. Не выгоняй меня, Петер, ну, пожалуйста, ты ведь знаешь, что отца уже нет, и мне некуда идти. Обещаю тебе, что я больше никогда...
ПЕТЕР. Конечно, никогда, потому что ты больше никогда не войдешь в этот дом.
ЛИЗБЕТА. Не гони меня. Что ж ты делаешь! Ведь у тебя никого нет, кроме меня. Прости, Петер, пожалуйста, прости!
ПЕТЕР. Ну, хорошо! Только смотри у меня, чтобы это было в последний раз, а не то... Если замечу, как ты кому-нибудь подаешь милостыню, то хорошенько попотчую плеткой! Сейчас я отправляюсь в город, в окружную канцелярию, чтобы подать списки должников.
Петер уходит, Лизбета садится за прялку. Во двор входит дряхлый старичок, который сгибается под тяжестью большого мешка.
ЛИЗБЕТА. Бедный! Как трудно вам нести такую непосильную ношу!
СТАРИЧОК. Ах, хозяюшка, до того измучился, что просто с ног валюсь.
ЛИЗБЕТА. Как же можно в ваши годы таскать такие тяжести!
СТАРИЧОК. Что поделаешь - бедность... Нужда заставляет гнуть спину. Жить-то ведь чем-нибудь надо. Будьте милостивы, хозяюшка! Дайте мне глоток воды.
ЛИЗБЕТА. Мой муж не разрешает мне подавать беднякам.
СТАРИЧОК. Конечно, такой богатой женщине, как вы, и понять мудрено, как горька старость. Вот вы, наверно, кроме сливок и не пьете ничего, а я и за глоток воды скажу спасибо.
ЛИЗБЕТА. Подождите, я мигом!
Лизбета наливает в кружку воды из кувшина, но, взглянув на старичка, отставляет кружку в сторону, берет бокал и наполняет его вином из другого кувшина, кладет сверху большой ломоть мягкого белого хлеба и подает старичку.
Вот, держите, подкрепитесь на дорогу. Глоток вина придаст вам больше сил, чем вода, вы ведь уже такой старенький. Только пейте, не торопясь, и поешьте свежего хлеба.
СТАРИЧОК. Я человек старый, но мало видел на своем веку людей с таким добрым сердцем, как у вас. А доброта никогда не останется без награды...
ПЕТЕР (внезапно появляясь). Верно говоришь, старик! Не останется! И свою награду она получит сейчас же! Так вот ты как! Вот какова цена всем твоим обещаниям и клятвам! Пока меня нет дома, ты самое лучшее вино из моего погреба наливаешь в мою самую любимую кружку и угощаешь каких-то грязных бродяг...Ты мне больше не жена!
ЛИЗБЕТА. Петер, пощади, ради всего святого!
ПЕТЕР. Вот же тебе! Получай свою награду!
Петер изо всей силы ударяет Лизбету по голове тяжелым кнутовищем. Она падает, даже не успев вскрикнуть. Опомнившись, Петер бросается к ней.
Лизбета! Что с тобой? Ты жива? Ну, все, вставай, хватит притворяться!
СТАРИЧОК. Не трудись, угольщик Мунк! Все кончено. Это был самый прекрасный цветок в Шварцвальде, но ты сломал его, и он никогда больше не зацветет.
