Борис Зайцев - Том 8. Усадьба Ланиных

1. О, Симон маг и его жалкие последователи,
Вы, хищники, что Божественные дела,
Кои с доблестью должны были обручаться,
4. За золото и серебро предали поруганию,
Надлежит ныне и над вами возгреметь трубе,
Ибо и вы в третьем логе.
7. Мы уже были, взойдя над следующей
Могилой, в той части гряды,
Что над серединою подымается отвесно.
10. О, высшая Премудрость, каково твое искусство,
Являемое в небе, на земле и в злом мире.
И как праведно распределяет твоя добродетель!
13. Я увидел, что на боках своих и на дне весь
Мертвенно-бледный камень полон дыр,
Одинаковой ширины, и все они круглы.
16. Они не показались мне полнее или больше
Тех, что в моем чудном С. Джованни
Устроены для мест купелей;
19. Из них одну, несколько лет назад,
Разбил я, спасая утопавшего в ней,
И да будет это свидетельством истины для всех.
22. Из отверстий выступали наружу
Ноги грешника и голени,
До икр; остальное же находилось внутри.
25. У всех них пылали огнем обе подошвы
И потому так сильно дергались суставы,
Что разорвали бы и крученые веревки, и витые.
28. Как обычно, когда горят намасленные вещи,
Пламя передвигается по самой поверхности,
Так было и тут, от пяток до концов пальцев.
31. «Кто этот, Учитель, – сказал я,–
Что, дрыгая, беснуется более других,
И кого сосет более красное пламя?»
34. И он мне: «Если хочешь, чтобы я свел тебя
Вниз по тому берегу, уходящему вглубь,
То узнаешь от него о нем и его грехах».
37. И я: «То хорошо для меня, что тебе нравится.
Ты господин, и ты знаешь, что я не удаляюсь
От твоего желания; и знаешь то, о чем умалчиваю».
40. Тогда мы вышли на четвертую плотину,
Повернули и спустились в левую сторону,
На дно, тесное и усеянное дырами.
43. И добрый Учитель, еще не отделив
Меня от своего бедра, подвел к отверстию,
Где ногами плакался этот грешник.
46. «О, кто бы ни был ты, опрокинутый вниз верхом,
Печальная душа, вбитая как кол,–
Начал я, – если можешь, произнеси слово».
49. Я стоял подобно иноку, что исповедует
Коварного убийцу, зарываемого в землю,
Который призывает его, чтобы оттянуть смерть.
52. И он вскричал: «Ты уже здесь,
Ты уже здесь, Бонифаций?
На годы обмануло меня предсказание.
55. Так ли быстро ты насытился имуществом,
Для которого не побоялся обманом обручиться
С Прекрасной Дамою и затем осквернить ее?»
58. Я сделался как те, которые стоят,
Не понимая слов, к ним обращенных,
Почти смущенные, не зная, что им отвечать.
61. Тогда сказал Вергилий: «Отвечай ему кратко:
Я ведь не тот, не тот, о ком ты думаешь».
И я ответил, как он повелел.
64. На это дух скорчил обе свои ноги,
Затем вздохнул, голосом жалобным
Сказал мне: «Что же ты спрашиваешь у меня?
67. Если желанье знать, кто я, так тебя давит,
Что для этого ты спустился с берега,
То знай, что я носил великую мантию
70. И действительно был сыном медведицы,
Столь алчным к благоденствию медвежат,
Что на земле имущество, а здесь себя кинул в кошель.
73. Ниже моей головы затиснуты другие,
Мои предшественники в симонии,
Распластанные по расщелине камня.
76. Вниз провалюсь так же и я, когда
Придет тот, за кого я тебя принял,
Задав тебе этот внезапный вопрос.
79. Но дольше жарил уже я свои ноги,
И стоял так, полувверху, полувнизу,
Чем проторчит он, с красными ногами,
82. Ибо после него придет за худшие дела
Пастырь с запада, нарушитель закона,
Такому-то и надлежит прикрыть обоих нас.
85. Это будет новый Язон, о котором сказано
У Маккавеев; и как к тому был мягок
Его царь, так и к этому будет правящий Францией».
88. Не знаю, не был ли я слишком дерзок,
Отвечая ему следующими словами:
«О, скажи теперь мне, какого же сокровища
91. Пожелал Господь от Апостола Петра,
Когда отдал в его власть ключи?
Воистину лишь позвал: „Следуй за мною“.
94. Ни Петр, и ни другие не потребовали у Матфея
Золота или серебра, когда ему досталось
Место, утерянное преступною душою.
97. Стой же здесь, ибо ты праведно наказан,
И хорошо храни плохо доставшиеся деньги,
Побудившие тебя выступить против Карла.
100. И если бы не сдерживало меня
Уважение к верховным ключам,
Коими ты владел в светлой жизни,
103. Я изыскал бы еще горшие слова:
Ибо жадность ваша омрачает мир,
Угнетая добрых и возвышая злых.
106. Вас, пастыри, заметил Евангелист,
Когда ту, что восседала на воде,
Увидел в блудодеянии с царями.
109. Ту, что родилась с семью головами,
И в десяти рогах имела оплот,
Пока добродетель нравилась ее супругу.
112. Вы создали Бога из золота и серебра
И не тем ли только отличаетесь от
Язычника, что у него один Бог, а у вас сто?
115. О, Константин, какое зло порождено
Не обращением твоим, а тем даром,
Что принял от тебя первый богатый Папа».
118. И пока я напевал ему подобные упреки,
От злости или угрызения совести
Он еще сильнее дрыгал обеими ступнями.
121. Я думаю, что это нравилось Вождю,
С таким довольным видом слушал он
Звуки слов, выражавших истину,
124. Он обнял меня обеими руками
И, привлекши к себе на грудь,
Пошел вверх тем же путем, как и спускался.
127. Он не уставал прижимать меня к себе
И нес до самого верха арки,
Перекинутой с четвертой плотины к пятой.
130. Там мягко опустил свой милый
Груз на дикий и обрывистый утес,
Что и для коз явился б тяжкою тропой.
133. Оттуда следующая долина мне открылась.

1. О новой каре надлежит мне слагать стихи,
Давая содержание двадцатой песни,
Первой канцоны о погребенных.
4. Я был уже вполне готов
Взглянуть в открывшуюся глубину,
Которая купалась в горестных стонах.
7. И я увидел людей в кругообразной долине,
Приближавшихся молча и в слезах,
Как выступают литании в нашем мире.
10. Когда я наклонил лицо к ним ниже,
То у каждого заметил удивительное
Скривление меж грудию и подбородком,
13. Ибо к спине были обращены их лица.
И задом надлежало им двигаться,
Так как взгляда вперед они лишились.
16. Быть может, силою паралича
Скривился так кто-либо из них;
Но я не видел этого и не верю.
19. Если Господь даст тебе, читатель, вкусить плод
Твоего чтения, то поразмысли про себя,
Как мог я сохранить лицо сухим,
22. Когда вблизи увидел наши облики
Столь искаженными, что слезами глаз
Ягодицы омывались по разрезу?
25. Да, я заплакал, прислонясь к выступу
Суровой скалы, так что мой Вожатый
Сказал мне: «Ты все еще в числе глупцов?
28. Здесь тогда живо сострадание, когда оно умерло.
Кто более преступен, нежели тот,
Кто вносит чувство в правосудие Божие?
31. Подыми голову, подыми и погляди, пред кем
Разверзлась, на глазах фиванцев земля,
Так что все кричали: «Куда падаешь
34. Амфиарей? почему бросаешь ты войну?
И он безостановочно падал в бездну,
До самого Миноса, всех хватающего.
37. Глядя, как в грудь обратил он свои плечи,
Пожелав видеть слишком далеко вперед,
Назад он смотрит, совершая путь обратный.
40. Посмотри на Тирезия, изменившего внешность,
Когда из мужчины обратился он в женщину,
Переменив все свои члены на иные;
43. И затем вновь пришлось ему побить
Прутом двух змей, свившихся между собою,
Прежде чем возвратилось к нему мужское оперение.
46. Арон – тот, что касается спиною его брюха;
В горах Луни, где возделывает землю
Каррарец, находящий себе приют ниже,
49. У него была среди белых мраморов пещера,
Где он жил; и созерцать звезды
И море не препятствовало ему ничто.
52. И та, что закрывает свои груди,
Которых ты не видишь, распущенными косами,
И у кого там же все волосатые части,
55. Была Манто, бродившая по многим землям;
Позже она основалась там, где я родился;
Вот почему я бы хотел, чтобы ты выслушал меня.
58. Когда отец ее удалился из жизни,
И был порабощен город Вакха,
Долго скиталась она по свету.
61. Наверху, в чудной Италии, есть озеро,
У ног тех Альп, что замыкают Аллеманию,
Над Тиролем, по имени Бенако.
64. Тысячью, думаю, источников, и более, питается оно
Меж Гардой, Валь-Камоникой и Апеннинами
Теми водами, что затем дремлют в озере.
67. На нем посреди есть место, где трентинский
Пастырь, как и брешианский и веронский
Могут благославлять, если совершат путь,
70. Лежит Пескиера, чудный и могущественный оплот,
Защищающий от брешианцев и бергамцев
Там, где берег больше понижается.
73. Сюда указано сливаться всему тому,
Чего не может удержать лоно Бенако,
И ниже образуется река в зеленых пастбищах.
76. Лишь только вода тронется отсюда,
Уже не Бенако, а Минчио она зовется,
До самого Говерно, где впадает в По.
79. Отойдя немного, она встречает низину,
По которой разливается, образуя болото,
Иногда летом становящееся злостным.
82. Когда суровая дева проходила тут,
То увидела землю посреди топей,
Необработанную и лишенную обитателей.
85. Там, чтобы избежать людского общества,
Она остановилась со своими слугами и чарами,
И поселилась, и оставила безжизненное тело.
88. А затем люди, рассеянные по окресности,
Собрались к этому месту, бывшему крепким
Благодаря топи, облегавшей его отовсюду,
91. Основали город на костях умершей,
И по той, кто первая избрала место,
Мантуей назвали его, не вопрошая судьбы.
94. Прежде более жителей вмещало оно,
До тех пор пока безрассудство Казалоди
Не подпало обману Пинамонте.
97. Сообщаю это, чтобы, если ты услышишь
Иное о происхождении моей родины,
Никакая ложь не исказила бы истины».
100. И я: «Учитель, твои речи
Столь для меня истина и я столь верю им,
Что всякие другие стали бы для меня потухшими углями.
103. Но скажи о людях, что проходят,
Не видишь ли кого-либо достойного внимания?
Ибо только этим занят ум мой».
106. И он сказал мне: «Тот, у кого со щек
Падает борода на темные плечи,
Был авгуром, когда Греция столь обеднела
109. Мужчинами, что они оставались лишь в колыбелях.
И сообща с Калхасом дал он знак
В Авлиде рубить первый якорный канат.
112. Он носил имя Эврипида, и так воспевает его
В одном месте моя высокая трагедия;
Ты хорошо знаешь это, ибо знаешь ее всю.
115. А тот другой, со столь тощими боками,
Был Микеле Скоттом, что воистину
Познал игру магических обманов.
118. Ты видишь Гвидо Бонатти, видишь Асденте,
Который рад был бы теперь обратиться
К своей сапожной коже, и к бритве, но поздно кается.
121. Видишь несчастных, бросивших иглу,
Челнок, веретено, чтобы сделаться вещуньями:
Они творили колдовство над травами и образами.
124. Но идем, ибо Каин со своими терниями
Уж сошел к границам обоих полушарий
И ниже Севильи коснулся моря.
127. И уже прошлой ночью было полнолуние:
Ты должен это помнить, ибо не вредил он тебе
Кое-где там в глубоком лесу».
130. Так говорил он мне, а мы все шли.