Борис Зайцев - Том 8. Усадьба Ланиных

1. Так как любовь к родному краю
Охватила меня, я собрал разбросанные листья
И возвратил их тому, кто уже хрипел.
4. Затем мы подошли к месту, отделяющему
Второе кольцо от третьего, и где
Видно ужасное действие правосудия.
7. Чтобы лучше показать это новое,
Скажу, что мы пришли к равнине,
Удаляющей из своего лона всякое растение.
10. Лес скорби опоясывает ее,
Как и его окружает печальный ров.
Тут мы остановились, у самой опушки.
13. Все было под глубоким и сухим песком,
Не иного рода, нежели тот,
Что попирали некогда стопы Катона.
16. О возмездие Господа, как должен
Трепетать перед Тобою всякий, кто прочтет,
Что видел я собственными глазами!
19. Целые стада нагих душ я видел,
Плакавших достаточно жалобно;
И, казалось, каждой предназначено свое.
22. Некоторые из них лежали на спине,
Другие же сидели, задумавшись глубоко,
А иные шествовали непрерывно.
25. Тех, что двигались по кругу, было больше,
А тех меньше, кто терзался распростертым,
Но более был расположен их язык к жалобам.
28. На весь этот песок, медленно падая,
Стекали широкие огненные хлопья,
Как идет тихий снег в Альпах;
31. Подобно тому как Александр в знойных областях
Индии видел падающие на войско
Языки пламени, неугасавшего и на земле,
34. Так что он повелел своим отрядам
Топтать почву, чтобы огненный пар
Лучше угасал, пока его еще немного,
37. Так сходил этот вечный жар,
И песок загорался, как под огнивом
Трут, дабы удваивать страданья.
40. Без отдыха продолжалась пляска
Несчастных рук, то здесь, то там
Отталкивавших от себя новые ожоги.
43. Я начал так: «Учитель, ты, победивший
Все кроме мощных демонов,
Вышедших у ворот нам навстречу:
46. Кто этот огромный, якобы безучастный
К пожару, лежащий злобно и скорчившись,
Так что дождь будто бы не укрощает его?»
49. И сам лежавший, когда заметил,
Что я спрашиваю Вождя о нем,
Вскричал: «Каким я был в живых, таков и мертвый!
52. Если бы Юпитер утомил своего кузнеца,
У которого взял, в гневе, острую молнию,
Поразившую меня в последний день жизни,
55. Или если бы утомил всех поочередно
В черной кузнице Монджибелло,
Крича: „Помоги, помоги, добрый Вулкан!“,
58. Как он сделал в битве при Флегре,
И пускал бы в меня стрелы изо всей силы:
Все-таки его месть не была бы радостна».
61. Тогда Вождь мой сказал с такою силой,
Какой я не слышал ранее в его речи:
«О Капаней, так как не уменьшается
64. Твоя гордыня, ты наказан сильнее;
Никакое терзание, кроме твоей злобы,
Не сравнялось бы с мукою твоего бешенства».
67. Затем он обратился ко мне более мягко,
Говоря: «Это был один из семи царей,
Осаждавших Фивы; он презирал, и кажется,
70. Презирает Бога, и мало, кажется, молит его.
Но, как я сказал ему, такая злобность
Должным образом украшает его сердце.
73. Теперь же иди за мной и наблюдай, чтобы
Твои ноги не ступали на сожженный песок,
Но всегда удерживай их вблизи дубравы».
76. В молчании приблизились мы к тому месту, где
Из леса выбивается крошечная речка,
Чья кровавость и сейчас ужасает меня.
79. Как из Буликамэ вытекает ручей,
Который делят потом между собою грешницы,
Так же сбегал вниз по песку и этот.
82. Его дно и оба прибрежных склона
Были из камня, как и края берегов;
Потому я и решил, что путь наш здесь.
85. «Среди всего, что показывал я тебе
С тех пор, как мы вошли во врата,
Чей порог ни для кого не замкнут,
88. Пред твоим взором не было ничего
Замечательнее этого ручья,
Гасящего над собой всякое пламя».–
91. Таковы были слова моего Вождя;
И я просил, чтобы он дал мне и пищу,
Желание которой уже дал.
94. «Посреди моря лежит опустошенная страна, –
Сказал он тогда, – называемая Критом,
При чьем царе мир был еще невинен.
97. Там есть гора, некогда украшенная
Водами и лесами, называвшаяся Ида;
Ныне она пустынна, как и все древнее.
100. Рея некогда избрала ее верною колыбелью
Своему сыну, и чтобы лучше скрыть его,
Когда он плакал, заставляла издавать шум.
103. Внутри горы восстает великий старец,
Обращенный плечами к Дамиетте,
И смотрит на Рим, как в свое зеркало.
106. Голова его из лучшего золота,
Из чистого серебра руки и грудь,
И туловище до паха из меди:
109. А книзу весь он из отменного железа,
Кроме правой ноги из обожженной глины,
На которую больше опирается, чем на другую.
112. Весь он, исключая золота, изрезан
Трещинами, откуда капают слезы,
И, скопляясь, протачивают ту пещеру.
115. Путь их направляется в эту долину.
Они рождают Ахерон, Стикс и Флегетон,
Затем нисходят по тому узкому желобу
118. Туда, ниже чего нельзя спуститься.
Там образуется Коцит, и каков тот пруд,
Увидишь, потому не говорю сейчас о нем».
121. И я ему: «Если этот ручей
Так исходит из нашего мира,
Почему лишь здесь является он нам?»
124. И он мне: «Ты знаешь, что это место кругло,
И хотя бы ты прошел по нем далеко,
Спускаясь влево, все ниже в глубину,
127. Полного круга ты еще не сделал;
Поэтому, если встретишь что-либо новое,
Оно не должно вызвать удивления на твоем лице».
130. И я опять: «Учитель, где же здесь
Флегетон и Лета; о последней ты умалчиваешь,
А о первом говоришь, что он рождается из этих слез?»
133. «Все твои вопросы нравятся мне,–
Ответил он, – но кипение красных вод
Должно вполне разрешить один из них.
136. Лету же ты увидишь, но вне этой ямы,
А там, куда приходят души омываться,
Когда искупленная вина отпущена. –
139. Затем сказал он. – Уже время отходить
От леса; постарайся следовать за мной.
Прибрежья образуют путь, не обжигающий
142. И над ним гаснет всякий пар».

1. Теперь нас несет твердое побережье,
И дым ручья так сгущается над ним,
Что охраняет воду и плотины.
4. Как фламандцы между Гандом и Брюгге,
Из страха пред волнами, кидающимися на них,
Возводят защиты, чтобы море отбегало,
7. И как строят их падуанцы вдоль Бренты,
Чтобы охранить свои города и замки,
Когда Киарентана ощутит тепло;
10. Подобным образом были сделаны и эти,
Хотя не столь высокие и толстые,
Кто бы ни был зодчий, созидавший их.
13. Мы удалились уже от леса
Настолько, что я не увидел бы, где он,
Если бы обернулся назад,
16. Когда нам повстречался ряд теней,
Проходивших вдоль плотины; и все они
Глядели на нас, как смотрят вечером
19. Друг на друга при новолунии;
И вперяли в нас свои взоры,
Как в игольное ушко старик портной.
22. Так обозревала меня вся эта семья,
И я был узнан одним, который взял
Меня за край одежды, воскликнув: «Какое чудо!»
25. Когда же он протянул мне свою руку, я
Устремил взор на его сожженный облик,
Так, что обгорелое лицо не помешало
28. Взору моему узнать, кто предо мною;
И склоняя руку к его лицу, Я ответил:
«И вы здесь, сер Брунетто?»
31. А он: «О сын мой, не рассердись,
Если Брунетто Латини повернет с тобою
Слегка назад, отойдя от прочих».
34. Я отвечал ему: «Сколько могу, прошу вас,
И если желаете, чтобы я сел с вами,
То это сделаю, если спутник позволит».
37. «О сын, – сказал он, – кто из этого стада
Остановится хоть на минуту, пролежит сто лет,
Не в силах отмахнуться от ранящего огня.
40. А потому иди; я же пойду с тобою рядом,
И затем присоединюсь к остальной шайке,
Оплакивающей свои вечные мученья».
43. Я не осмелился спуститься с дороги,
Чтобы идти с ним вровень; но склонил
Голову как человек, ступающий почтительно.
46. Он начал: «Что это за судьба, или рок
До положенного дня ведущий тебя вниз?
И кто этот, указывающий тебе путь?»
49. «Там наверху, в светлой жизни,–
Ответил я ему, – я заблудился в некоей долине,
Не достигнув еще полноты лет.
52. Но вчера утром я повернул к ней плечи;
Этот предстал, когда я чуть не возвратился,
И привел меня к дому этою стезей».
55. И он мне: «Если будешь следовать за своей звездой,
Ты не сможешь миновать врат славы,
Если верно я заметил в милой жизни.
58. И если бы не столь рано я скончался,
То видя благосклонность к тебе Неба,
Я оказал бы тебе в трудах поддержку.
61. Но неблагодарный, злобный народ,
Что в древности сошел из Фьезоле,
И отзывает еще горами и камнем,
64. Станет тебе, за твое добро, врагом.
И это так, ибо среди терпких рябин
Не пристало зреть сладкой фиге.
67. Давняя слава зовет их в мире слепцами;
Народ скупой, завистливый и гордый,
Старайся не грязниться их обычаями.
70. Тебе судьбою уготована такая честь,
Что обе партии станут жаждать
Тебя, но далека будет ягода от их клювов.
73. Пусть обратят себя самих фьезоланские звери
В подстилку для скота, но да не трогают растения,
Если какое-либо вырастает еще на их навозе,
76. В котором оживет священный посев
Тех римлян, что остались там, когда
Было основано гнездо подобного коварства».
79. «Если б исполнилась вся моя мольба,–
Ответил я, – вы не были бы еще
Изгнаны из человеческого рода,
82. Ибо в моем уме запечатлелся и сейчас
Меня печалит дорогой, добрый ваш образ
Отеческий, когда в земной жизни
85. Вы научили меня, как входит человек в бессмертие.
И сколь я благодарен вам, надлежит
Высказать на моем языке, пока я жив.
88. Ваш рассказ о моем будущем я записываю
И храню, чтобы вместе с другим предсказанием
Их разъяснила Дама знающая, если до нее дойду.
91. Я хочу лишь, чтобы вам было известно,
Что к желаниям судьбы я уже готов,
Лишь бы совесть меня не угрызала.
94. Не ново для ушей моих такое предвещание,
И потому пусть вращает Фортуна колесо свое
Как ей нравится; поселянин же – свою мотыгу».
97. Тогда Учитель мой обернулся вправо
Назад и посмотрел на меня:
Затем сказал: «Хорошо слушает кто замечает».
100. Я же шел, и все так же продолжая беседовать
С серым Брунетто, спросил, кто
Самые известные и выдающиеся его спутники.
103. И он мне: «Знать о некоторых хорошо;
О других похвально было бы умолчать,
Ибо времени не хватило бы для такой повести.
106. В общем же знай, что все они были духовные
И великие писатели, великой славы,
Все запятнанные в миру одним грехом.
109. Присциан удаляется с этою скорбною толпою,
И Франческо д'Аккорсо также и если бы
Ты захотел подобной пакости –
112. Мог бы того увидеть, кто слугою слуг
Был переведен с Арно на Баккильоне,
Где он и сложил свои исковерканные члены.
115. Больше сказал бы я, но идти и говорить
Далее нельзя, ибо я вижу,
Что там из песка встает новый дым.
118. Приближаются те, с кем я не должен быть:
Обращайся к моему „ТЕЗОЮ“,
Где я живу еще; и более не спрашивай».
121. Затем он повернулся, став подобен тем,
Кто в Вероне мчится за зеленым сукном
По полю; казалось, он из тех,
124. Кто побеждает, а не кто проигрывает.