Сабир Рустамханлы - Книга жизни
Ты походишь и на эту петляющую среди склонов гор, покрытую росой, тропинку: вот она исчезла, оборвалась, кажется, нет ее, но вот вновь появилась и все растет, удаляясь, и удаляется, вырастая, и оказывается самым надежным проводником в странствиях по свету...
Родной язык!... Негасимый очаг мой, пламя которого дошло до меня из глубин тысячелетий! Твой огонь ярок, блестит, как алмаз на солнце. И сегодня, как во все времена, воды твои прозрачны и чисты!
"Родной язык! Сколь сокровенные, сколь высокие чувства рождают в душе эти слова! Сколь внушительная, святая, величественная сила! Родной язык!
Язык, на котором ласковое существо поведало тебе любовь свою, материнское милосердие своё! Язык, сообщивший тебе все благозвучие и нежность свою, когда ты был еще в колыбели, запечатлевшийся в самых глубоких тайниках твоей души! Язык, на котором ты выработал первые мысли о жизни и о вселенной, на этом языке дух твой и суть твоя выражали свои чаянья..." (Нариман Нариманов).
Можно ли прекраснее выразить твою суть? Но не только из уст сонародников ты слышал о себе. Сколько раз исстари говорилось о красоте тюркских языков, огузских языков и языка, который сегодня мы называем азербайджанским! Тебя называли языком богов, мужей, спустившихся с небес, священным языком людей, родившихся от света, языком богатырей, воителей, сбиравших под сень своих знамен города и веси, наконец, языком оторванных от родной земли скитальцев! Тебя считали языком, созданным для ратного и властительного волеизъявления, для ристалищ и походов... Ты - глас природы, глас земли и неба, и языческих заклинаний. Ты - обет народа, крепкого, как скала, стоящего на крепкой как скала, земле! В песнях Деде Коркута ты расцвечен тысячью красок, как лоно цветущих наших гор. Ты - клич и бунт неукротимого Насими. Ты - стон Физули, несшего в сердце бремя скорбей земных!
Ты неделимая земля моя, непобедимый стяг мой, мое чистое незапятнанное имя!
Ты бессмертен. Слова твои, как и твои камни, как и твоя земля, мало изменчивы. За тысячу лет изменились только десять из ста слов твоей словарной кладовой, i других языках происходит в два-три раза больше изменений. Поэтому можно понять твои слова, возраст которых и сто, и тысячу лет. Слово твое, как гранит, долговечно. Ты бережно хранишь каждое слово. Как мать, бережно опекающая свое дитя...
Ты сохранился на нашей земле, на камне, на скалах, в памяти земли и неба, ты живешь на скрижалях нашей природы, ставшей Материнской книгой, ты оживаешь в ее теплом дыхании, в ее ласковом лоне.
Отрывки твоих фраз, твои выражения, как похищенное и разбросанное по всему миру богатство, я нахожу в недрах пяти шести тысяч лет - в каменных письменах, распространенных от Тихого океана до Европы, в сокровищницах чужих наречий, в памяти самых древних языков. Куда бы я ни обратил свой взор, везде слышу твой отголосок. По мере того как слой за слоем открывается духовая память родной культуры, нас обдает родным и близким дуновением.
Из глубин тысячелетий твоя мудрость доходит до нас:
"Душа человека, как мясо - разложится, запахнет, могучий человек, храни ее исправно!".
"Конь на земле подобен луне на небе".
"Тюркское слово похоже на перл в пучине, пока она в море, не узнаешь ей цену, но как только извлечешь ее из моря, она становится украшением корон хагнов и принцесс".
Считается, что эти изречения дошли до нас со слов Апл Эр Тунга Афрасияба - нашего пращура, погибшего в Южном Азербайджане.
Истина дастана. Это тот Алп Эр Тунга, который упоминается в "Истории" Геродота. Властитель огромной державы, простиравшейся от Китая до Дуная, которую Фирдоуси называет Тураном. Название это происходит от племени Тура, Туруска, упоминаемом в "Авесте". Алп Эр Тунга 27 лет властвовал в Азербайджане, в Аране, был союзником Мидии, заставил склонить колени мощные державы Ближнего Востока, войска его достигли Египта.
Согласно сведениям Закария Казвини, город Шабран был столицей Афрасияба, и из подземного дворца Афрасияба было проложено четыре подземных арыка с водой, вином, молоком и кумысом.
Он построил мост вблизи Мараги. В Карабахе и сейчас живет фамилия, которая ведет свою родословную от его сына. Предполагается, что город Казвин получил свое название в честь дочери Афрасияба.
Вероломство. Шах Персии Кейс-Хосров вынужден был заключить с Алп Эр Тунгой союз, "подружиться" с ним. В 625 году до нашей эры он пригласил его, вместе с его полководцами и наиболее влиятельными людьми. на пир в окрестностях озера Урмия, и там, воспользовавшись опьянением, предательски убил его.
В "Шахнаме" описывается, как Афрасияб после своего последнего боя скрылся в своем подземном дворце в окрестностях озера Сака. Здесь его обнаружили и поймали. Некоторые считают, что озеро это, названное так в честь саков-ишкузов - Гейча.
Плач по Алп Эр Тунгу приведен на огузском языке в "Дивани-лугат-ат-тюрк" Махмуда Кашкарлы в первозданной древней форме, и это позволяет нам судить о том, каким был тюркский язык до нашей эры.
При всей своей архаичности, язык памятника доступен всякому, кто мало-мальски знаком с историей языка.
Алп Эр Тунга - пал ли ты?
Мир наш - сирым стал ли ты?
Жертвой мщенья стал ли ты?
Сердце рвется, разорвется.
Рок оружие сокрыл.
Крадучись, он подступил,
Бека беков усыпил,
Как сбежит он, как спасется?
Волком взвоют веб мужи,
Исторгая крик души.
Разнесется стон в глуши,
Взор слезою заволочется.
Много лиха видел свет.
От него спасенья нет,
Пустит рок стрелу - в ответ
И вершина разнесется.
Душу боль сожгла дотла,
Семьюдесятью легла,
Все искала, не нашла
Дня былого - не найдется...
Из письмен на каменном надгробии, начертанных тысяча пятьсот - тысяча шестьсот лет тому назад, пробивается свет одной судьбы:
"В пять лет я остался без отца, в девятнадцать - без матери, в терпении, в муках, в труде к тридцати годам стал сановитым человеком... В шестьдесят лет умер".
Я слушаю голос, доходящий до меня из глубин 1260 лет:
"С тех пор, как тюркская нация стала нацией, тюркские хаганы стали хаганами и взошли на трон, никто не достигал города Шандуна и Великого океана. Упросив хагана, я собрал воинов. Достиг города Шандуна и Великого океана".
А в книгах, написанных через три года, ты ведешь разговор о новых бедах, родной мой язык.
"Я - нация, которая имеет страну. Где теперь мой край? Кого ради я завоевывал земли! Я - нация, которая имела хагана. Где теперь мой хаган? Кому служу я теперь?"
Этими- камнями, письменами говорят сама судьба, дух, подвиг, трагедия и слезы улусов, которые стояли у истоков современных наших сонародников.
Ты прокладываешь мосты между нами, родной язык. Что отличает эти письмена от современного нашего языка? Отдельные слова...
"О, тюркская нация! Пока ты голодна, ты не знаешь, что такое сытость, но, однажды познав сытость, ты уже не думаешь о голоде. Именно поэтому ты не поддержала слова возвысившего тебя хагана, кочуя с места на место. И на этих путях ты обессилела и оскудела.
О тюркские, огузские беки! О народ! Услышь! Если не рухнет голубое небо, если не разверзнется земля, кто может порушить твой край и почву твою!
О тюркский народ! Встряхнись и возвратись к себе!..."
Родной язык! Испокон веков ты возвышаешься не прозрачной, жизнестойкой незыблемой основе.
Бело облако, гремя и грохоча.
Снегом и грозой исходит.
То не мать ли седовласая моя
Горестной слезой исходит?
Туча черная, гремя и грохоча.
Снегом иль дождем исходит;
Или старенькая мать
От тоски огнем исходит?
Туча вешняя, гремя и грохоча.
Ливнем ли, шумя, исходит,
Или отрок молодой
Слезы льет ливмя, исходит?
Туча осенью, гремя.
Ливнями опять исходит,
Иль горючею слезой
Души двух ребят исходят?
И доносится до меня заклинание шамана:
Сядь на коня - скачи до меня.
В узком проходе не медли.
Двери открой - колени склоня.
Ты опустись немедля.
К плетке моей приложись.
Зубом моим заострись.
Гласом моим огласись.
Хочу воротиться назад,
О, шаман-ата*,
______________ * Ата - отец.
Кости мои болят,
О, шаман-ата.
Ребра мои трещат,
О, шаман-ата.
... Мне бы сюда не свернуть,
О, шаман-ата,
Мне бы не выйти в путь,
О, шаман-ата.
Назад воротиться хочу
О, шаман-ата.
В шатер воротиться хочу,
О, шаман-ата.
А этот лад напоминает первозданную красоту поэзии сказов Деде-Коркута, древних образцов, процитированных выше:
Подойди ко мне, долюшка моя, венец очага!
Выйдешь за порог - статью стройная, тополиная.
Вьется - обовьет щиколотки коса черная
Вровушки дугой - тетиве тугой уподобились,
Ротик маленький, не вмещающий две миндалины.
Щеки алые рдеют яблоком в пору осени.
Женщина моя, помощь и совет, и опора мне.
Как близки и понятны слова, выражения, образы, поэзия, которая дошла до нас из глубины веков!
