Антон Чехов - Том 8. Рассказы, повести 1892-1894
И критики, и читатели теперь уже решительно выделяют Чехова среди его литературных сверстников; рядом с ним ставили только В. М. Гаршина и В. Г. Короленко. А. И. Эртель 14 декабря 1892 г. писал Лаврову: «Глубоко радуешься, когда на плоскостях современного „промысла“, который лишь с натяжкою можно именовать „искусством“, возрастают такие будущие вершины, как Чехов и Короленко» (Записки ГБЛ, вып, 8, стр. 94).
«Из молодых беллетристов, выступивших на литературное поприще в восьмидесятых годах, — писал М. Белинский (И. И. Ясинский), — Антон Чехов, бесспорно, самый даровитый, и его ожидает блестящая литературная будущность» («Труд», 1892, № 2, стр. 479). Гольцев начинал свой «Опыт литературной характеристики» Чехова с утверждения: «Среди современных беллетристов, которые привлекают особенно сочувственное внимание читателей и с именами которых связаны большие надежды нашей литературы, одно из наиболее выдающихся мест занимает Антон Павлович Чехов» («Русская мысль», 1894, № 5, стр. 39). «Особенно пленяет в г. Чехове его самобытность и оригинальность. Он не похож ни на одного другого писателя <…> В русской литературе г. Чехов стоит совершенно особо», — замечал П. Н. Краснов (Пл. Краснов. Осенние беллетристы. Ан. П. Чехов. — «Труд», 1895, № 1, стр. 210).
Высоко оценил Чехова Л. Толстой: «Какая хорошая вещь Чехова „Палата № 6“» (Горбунову-Посадову, 24 декабря 1892 г.). «Он очень даровит», — писал Толстой через три года (Л. Л. Толстому, 4 сентября 1895 г.) (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч. и писем в 90 тт. М., т. 66, стр. 288; т. 68, стр. 158).
В рецензии на сборник «Повести и рассказы» С. А. Андреевский отмечал, что в его авторе «все видят общепризнанного наследного принца наших крупных писателей» («Новое время», 1895, № 6784, 17 января). Против такой оценки Чехова на страницах той же газеты выступил В. П. Буренин: «Признаюсь откровенно, я должен себя выключить из этих всех <…> По-моему, г. Чехов до сих пор не создал еще ничего такого, что бы давало ему право на титул, любезно преподносимый г. Андреевским. Если под крупными писателями разуметь Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Толстого, то, я полагаю, сулить г. Чехову в будущем трон этих королей родной литературы немножечко рискованно» (В. Буренин. Критические очерки. — «Новое время», 1895, № 6794, 27 января).
Но этот фельетонист был уже одинок. Все чаще в критике, переписке, высказываниях современников Чехов ставился именно в этот литературный ряд — вместе с Гоголем, Тургеневым, Л. Толстым.
Тексты и варианты подготовили: Т. И. Орнатская («Попрыгунья», «После театра», «Отрывок», «История одного торгового предприятия», «Из записной книжки старого педагога», «В ссылке», «Рыбья любовь», «Соседи», «Палата № 6», «Страх», «Скрипка Ротшильда», «Студент», «Учитель словесности», «В усадьбе», «Рассказ старшего садовника»), Е. М. Сахарова («Рассказ неизвестного человека», «Володя большой и Володя маленький», «Черный монах», «Бабье царство»), А. П. Чудаков (беловой автограф «Попрыгуньи»).
Комментарии подготовили: А. П. Чудаков («Попрыгунья», «После театра», «Отрывок», «История одного торгового предприятия», «Из записной книжки старого педагога», «В ссылке», «Рыбья любовь», «Соседи», «Палата № 6», «Страх»), Е. М. Сахарова («Рассказ неизвестного человека», «Володя большой и Володя маленький», «Черный монах», «Бабье царство») и Л. М. Долотова («Скрипка Ротшильда», «Студент», «Учитель словесности», «В усадьбе», «Рассказ старшего садовника»).
Вступительная статья к примечаниям написана А. П. Чудаковым.
ПОПРЫГУНЬЯВпервые — журнал «Север», 1892, № 1, 5 января (ценз. разр. 4 января) и № 2, 12 января (ценз. разр. 10 января). Подпись: Антон Чехов.
Сохранился беловой автограф рассказа (ЦГАЛИ).
Пошло с исправлениями в сборник «Повести и рассказы» (М., 1894; изд. 2-е — М., 1898).
Включено в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. VIII, стр. 53–82, с исправлением:
Стр. 20, строка 28: В девять часов вместо: В десять часов (по беловой рукописи (ЦГАЛИ), текстам журнала «Север» и первого издания сборника «Повести и рассказы»).
1Из всех произведений Чехова рассказ «Попрыгунья», быть может, наиболее близок к реальным жизненным фактам, положенным в его основу.
О фактической основе «Попрыгуньи» существует большая литература. Основными мемуарными источниками можно считать следующие: М. П. Чехов. Антон Чехов и его сюжеты. М., 1923, стр. 51–55; Вокруг Чехова, стр. 161–164; Т. Л. Щепкина-Куперник. В юные годы. Мои встречи с Чеховым и его современниками. — В сб.: А. П. Чехов. Затерянные произведения. Неизданные письма. Воспоминания. Библиография. Л., 1925, стр. 243–247; А. С. Лазарев (Грузинский). Антон Чехов и литературная Москва 80-х и 90-х годов, 1923. — ЦГАЛИ, ф. 549; он же. «Попрыгунья». — ИРЛИ, ф. 45, оп. 5, ед. хр. 49; С. Г. Кара-Мурза. «Попрыгунья» Чехова и салон С. П. Кувшинниковой. 1928. — ГБЛ, ф. 561 (Кара-Мурза беседовал со многими посетителями салона; некоторые по его просьбе изложили свои воспоминания письменно). Интересные материалы находим в альбоме Кувшинниковой — рисунки, стихи, дневниковые записи владелицы (1882–1899 гг.; ЦГАЛИ, ф. 1949, оп. 1, ед. хр. 6); любопытные сведения содержатся в письмах И. И. Левитана и С. П. Кувшинниковой к Чехову и другим лицам, в письмах и воспоминаниях художников М. В. Нестерова, А. Я. Головина, артиста Л. Д. Донского.
Накопилось и много работ исследовательского типа, анализирующих принципы творческой работы Чехова над фактическим материалом и также вводящих в научный оборот новые данные (главные из них: А. Измайлов. Чехов. М., 1916, стр. 384–385; Ю. Соболев. Чехов. Статьи. Материалы. Библиография. М., 1930, стр. 132–157; Е. Добин. Жизненный материал и художественный сюжет. Л., 1956, стр. 213–214; Л. П. Гроссман. Чехов о подвиге русского врача. — «Советское здравоохранение», 1954, № 4, стр. 7-11).
Опираясь на реальные жизненные факты, Чехов, разумеется, использовал их лишь как материал. Герои «Попрыгуньи», несомненно, «шире» этого материала, как сам рассказ шире реальной ситуации, нашедшей отражение в фабуле.
Прототипами героев рассказа, как отмечают мемуаристы, послужили С. П. Кувшинникова и в какой-то мере участники ее известного в Москве и конце 80-х — начале 90-х годов салона. В квартире у Кувшинниковых бывали художники А. С. Степанов, Н. В. Досекин, Ф. И. Рерберг, А. Л. Ржевская, Д. А. Щербиновский, М. О. Микешин; артисты Малого театра М. Н. Ермолова, А. П. Ленский, Л. Н. Ленская, А. И. Южин, Е. Д. Турчанинова, К. С. Лошивский (Шиловский) и др., Большого театра — Л. Д. Донской, Погозова; композитор Ю. С. Сахновский, литераторы — Е. П. Гославский, С. С. Голоушев (Глаголь), Т. Л. Щепкина-Куперник, Мих. П. и А. П. Чеховы. Было много дам — Кувшинникова, не боясь соперничества, «любила окружать себя молодыми лицами» (Щепкина-Куперник). Героине «Попрыгуньи» была придана противоположная черта («Дам не было, потому что Ольга Ивановна всех дам, кроме актрис и своей портнихи, считала скучными и пошлыми»), восходящая, возможно, к хозяйке другого известного литературного салона этого времени — З. Н. Гиппиус-Мережковской (Иер. Ясинский. Роман моей жизни. М. — Л., 1926, стр. 255).
Современники утверждали, что «певец из оперы» — это артист Большого театра Л. Д. Донской; «артист из драматического театра <…>, отличный чтец» — актер Малого театра А. П. Ленский, известный и как чтец-декламатор. В литераторе «молодом, но уже известном» угадывали драматурга и беллетриста Е. П. Гославского. В барине, иллюстраторе и виньетисте Василии Васильиче легко узнавали москвича, дилетанта-рисовальщика и дилетанта-стихотворца графа Ф. Л. Соллогуба. Прототипом доктора Коростелева послужил художник-анималист и пейзажист А. С. Степанов, приятель и постоянный собеседник хозяина дома, не участвовавший в разговорах остальных гостей.
Тон и стиль журфиксов Кувшинниковой был близок к описанному в рассказе; совпадал в основных деталях, как вспоминали М. П. Чехов и Щепкина-Куперник, и сам их распорядок. Широко использованы в «Попрыгунье» реалии быта, обстановки квартиры Кувшинниковых (ср. стихи в альбоме Кувшинниковой: «Смотри, статуэтки, этюды, эскизы <…> Смотри же, как все здесь художницей дышит…»).
Но наиболее близко к своему прототипу Чехов подошел в героине рассказа — Ольге Ивановне.
Кувшинникова (Сафонова) происходила из артистической семьи. Она занималась музыкой, живописью, участвовала в любительских спектаклях; жрицей «душевного, умственного и художественного» наименовала она себя на титуле своего альбома. Экстравагантность, восторженность, своеобразные жесты, тип поведения в целом — все это было использовано в рассказе. Речь Ольги Ивановны явно восходит к любимым выражениям Кувшинниковой, запомнившимся мемуаристам, и даже — к сохранившимся образцам ее письменной речи: «Начинаю просто думать, что Вы, Чехов, страшно завидовали его успеху <…> Но Вы все-таки милый…» (приписка Кувшинниковой в письме Левитана к Чехову, июль 1891 г. — ГБЛ). Сходный стиль — в ее письме к актеру М. И. Писареву (без даты, ИРЛИ, ф. 321). Особенно выразительны параллели тексту рассказа — в дневниковых записях Кувшинниковой, находившихся в ее альбоме; их вместе с остальным его содержимым могли читать все посетители ее салона: «Бедный отец!» «А она? она стремится за 2000 верст разделить с человеком его участь… какая я гадкая!» «В 10 час. подали от него телеграмму: огорчен моей болезнью — бедный и добрый. А тут…»
