KnigaRead.com/

Влас Дорошевич - Безвременье

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Влас Дорошевич, "Безвременье" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

С половины десятого до полудня длится разгром базара.

Бьют почти исключительно еврейские лавки, торгующие, по большей части, готовым платьем, но мимоходом разбивают и сапожную лавку одного из старейших русских торговцев Николаева.

Лавки заперты. Железные шторы спущены. Толпа разбивает камнями, влезает в лавки, наскоро тут же переодевается.

Многие из пойманных имели курьёзный вид.

На одном, например, было надето, один на другой, шесть пиджаков, пять панталон. «Слоёный джентльмен» едва мог ходить, не в состоянии был согнуть руки.

Одного «босяка», рабочего из порта, поймали с поличным потому, что он не только не мог бежать, — не мог идти. В участке он молил, чтоб прежде всего с него сняли обувь. Ноги у него совсем посинели. Пришлось разрезать обувь, чтоб её снять. Оказалось, что злосчастный человек грабил лавку обуви и надел женские полусапожки!

Ловили изумительно толстых баб, у которых из-под накинутых новёшеньких ротонд вынимали по штуке фая, сукна, миткаля, по шести фуражек, по пяти с половиной пар разрозненных ботинок, — всё это вместе!

Толпа не подпускала полиции. Камни летели градом.

— Пристав, не подходи! — кричали в толпе.

Между тем подошли войска. Они окружили базар. Казаки с двух сторон въехали на базар, — толпа бросилась врассыпную.

Отдельные группы были окружены и задержаны.

Разбежавшаяся толпа устремилась в слободку, — там громили мелкие еврейские лавочки и разбивали стёкла.

Так кончился третий день погрома.

Весть о Николаевском погроме разнеслась по ближайшим посадам.

И вот 22 апреля утром на привозном рынке появилось необыкновенное количество телег.

Это были «посадские люди» из Калиновки, из Гороховки, из Богоявленска, жители которого считаются отчаянными головорезами и готовы на грабёж во всякое время дня и ночи, из Водопоя, знаменитого своими конокрадами.

Они понаехали в город в телегах, нагруженных заготовленными «для всякого добра» пустыми мешками, — на каждой телеге парней по шести, по восьми.

Если б не успели предупредить, — образовалась бы толпа тысяч в пятнадцать. Но какая толпа!

К счастью, приезд «посадских людей» был грандиозен до курьёза.

— Перед пасхой такого базара не было!

Прискакали казаки и «посадских людей» с их телегами и заготовленными мешками, выпроводили из города.

«Посадские люди» сорвали злость на еврейском кладбище, мимо которого они ехали: разбили дом сторожа и исковеркали много памятников.

И живым, как видите, досталось и мёртвым.

В итоге, не считая застоя в делах, эти три дня стоили Николаеву, вероятно, около 300 тысяч. Дорог был третий день грабежа.

В двух тюрьмах Николаева, — городской и морской, — содержится около 400 арестованных.

Около двадцати человек получили тяжёлые раны камнями.

Убит единичным, неизвестно пока кем сделанным, выстрелом один. Достоверно только, что стрелял не еврей. Убитый кидал камнями и кричал;

— Бей живее!

Он оказался… евреем!.. Известный в городе вор, думавший, очевидно, «попользоваться» при грабеже единоверцев.

Участки Николаева переполнены «поличным», — вещами, найденными у грабителей.

Чего тут нет! И измазанные в грязи, изорванные штуки шёлковой материи, и пачки махорки по пяти копеек, и детские соломенные шляпы, и лисьи салопы, и грошевые леденцы, и даже коробки шведских спичек.

Подводя итоги беспорядкам, следует ещё раз отметить этот факт: толпа всё время была трезвая. Винных лавок не разбивали.

На одной из слободских улиц перепуганный сиделец казённой винной лавки хотел было запереть лавку, но буяны его остановили:

— Стой. Не надо!

И заставили продавать им водку, расплачиваясь совершенно аккуратно.

Хотя, вообще, пили мало. В одной, например, из винных лавок около Сенной в один и тот же день Пасхи торговали: в прошлом году на 600 рублей, в этом около 150-ти. То же замечалось в других лавках.

Толпа была безобразна, но не пьяна.

Элементы жизни

Г. Киреев, чтобы искоренить проявления взаимного неуважения, рекомендует радикальное средство: подстреливать людей.

И подстреливать «не как-нибудь», «балаганным» способом, на сорока шагах, а:

«По строгим правилам искусства,
По всем преданьям старины».
(«Что похвалить мы в вас должны!»)

«Шагов этак на десять и до первой крови.»

Г. Киреев, известный сторонник «правильно организованной дуэли», искренно радуется, что комиссия вырабатывает теперь, наконец, правила смертной казни за проявление недостаточного уважения к личности.

Правила эти вырабатываются на основании «лучших дуэльных кодексов».

Воля сражающихся этими правилами будет доведена до нуля.

Хочешь — не хочешь, а умирай.

Это уж именно не дуэль, а смертная казнь.

Средство, конечно, радикальное.

Но как же сильна, значит, болезнь, — раз «радикальные потребны тут лекарства: желудок больше не варит».

Как, следовательно, велик этот «недостаток уважения к личности», раз потребовались столь радикальные средства?!

«Недостаток уважения»? Только «недостаток уважения»?

Говоря высоким штилем, мы — камни, из которых слагается здание — общество,

Какой же цемент связывает камни? Und welche Leben’s Elementen giebt es?[4]


Как-то раз в Париже проезжавший мимо извозчик предложил мне:

— Буржуа, хотите я вас подвезу?

Я посмотрел на него с величайшей подозрительностью.

Не хочет ли меня оскорбить этот «ситуайен», называя «буржуа»?

Но извозчик смотрел так добродушно:

— Садитесь, буржуа!

Точка в точку так же, как в Москве извозчик предлагает:

— Купец, желаете, прокачу?

Желая даже польстить вам. Город купеческий, — купцами и титулуют.

Я успокоился.

Ведь я не в России!

В России это было бы оскорбительно. В России нет слов не оскорбительных.

«Буржуа» — оскорбительно, «мужик» — оскорбительно, «дворянчик» — оскорбительно, «князёк» — оскорбительно, «графчик» — оскорбительно, «генерал» — оскорбительно:

— Ну, ещё бы, ведь вы генерал!

«Солдат» — оскорбительно:

— Ты, толкайся! Чисто солдат!

«Мещанин» это уж страх как оскорбительно:

— Мещанство какое в этом человеке!

«Аристократ», «аристократчик», «аристократишка» — оскорбительно. «Купец» «купчишка», — тоже. «Чиновник, чиновничья душа, чинодрал» — это одно из самых оскорбительных слов. А «ремесленник» это оскорбительно даже и для «чиновника»:

— Какие это чиновники, это ремесленники какие-то!

И даже слово «человек» у нас самое оскорбительное изо всех существующих слов.

Что мы будем говорить о «недостатке уважения», когда главный элемент русской жизни, цемент, который проходит между камнями, это — презрение.

Вся русская жизнь состоит из взаимного презрения.

Все презирают всех и каждый каждого.

Консерваторы презирают либералов. И если хотят дискредитировать какую-нибудь идею, какой-нибудь проект, — достаточно сказать:

— Либеральные идеи! Измышления гг. либералов!

Презрительнее слова уж нет.

Либералы презирают консерваторов.

— Ретрограды. Мракобесы!

Престиж консерваторов чуть-чуть было поднял кн. Ухтомский. Кажется, это единственный консерватор, которого не презирают либералы. Но зато в консервативных газетах о кн. Ухтомском пишут в «уничижительном тоне, прозревая в нём „либеральные поползновения“».

Консерваторы и либералы презирают радикалов:

— Безусая молодёжь! Желторотые юнцы!

А если радикал «в возрасте», его презирают за то, что:

— Подделывается к желторотым! На их круглых головах ножи точит!

Радикалы, в свою очередь, презирают не только, — это уж, конечно! — консерваторов, но особенно презирают «либералишек».

— Либеральные кисляи! Постепеновцы! Мазиловщина!

Не успели народиться марксисты, а уж их обдали невероятной уймой презрения, наворотили на них чёрт знает чего:

— А, истинные «дети века»! Капиталу в ножки кланяться? Бессердечие проповедуете-с! Народ-пахарь пусть с голоду дохнет? Помогать ему не нужно? Так по-вашему?

Их обвиняли в том, что они «радуются народным бедствиям».

— Вот, каковы голубчики!

Зато и марксисты, не успели народиться, «народников», и даже самых заслуженных и «почтенных», таким ушатом облили!

— Тупицы! Отсталый народ! Сентиментальные плюнь-кисляи.

Такая уж страна.

Не успеет младенец родиться, всем с презрением «дулю» показывает. И не успел ещё младенец пальчики в «дулю» сложить, его уж все презирают.

Штатский на языке военных называется «шпаком» или «штафиркой».

«Шпак» по-польски значит скворец. Птица, вероятно, чем-нибудь предосудительная. А «штафирка», это — что-то в роде гоголевского «моветона».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*