Николай Борисов - Зеленые яблоки
- Уехал? Куда?
- В путешествие.
- Но куда же именно?
- Кажется, на континент.
- На континент?
- Да, сэр.
- А каким путем - по какому маршруту?
- Не могу сказать, сэр.
- Когда же он вернется?
- Сказал, что через месяц.
- Через месяц?! О, это ужасно. Укажите мне, каким образом войти с ним в сношения, куда написать ему. Это крайне важно.
- Не могу, не имею понятия, куда он поехал, сэр.
- Тогда я должен видеть кого-нибудь из членов семьи.
- Это невозможно, жена вчера уехала...
Мне осталось сдаться и уйти. Что это за загадка? Я чуть не лишился рассудка. И ко всему я не могу сделаться опять Стромом, противный Джеральд пропил костюм. Ах, да, может быть, в конверте есть письмо. Оно объяснит все.
Я достал конверт, но сколько ни исследовал его, в нем письма не оказалось.
Да, тут было над чем поломать голову. Я не имел ни малейшего представления, в чем заключалась игра Строма.
Я отправился в парк, сел и стал пытаться разрешить, в чем же тут суть и что мне делать.
Через час размышления мои вылились в следующее решение.
Он затеял игру, план или какой-то опыт; я не могу этого разрешить оставим и это. За меня держали пари: угадать, в чем оно заключается, невозможно - оставим и это. На этом неопределенные величины кончаются, остальная часть дела осязаема, конкретна и может быть определена с совершенной точностью. Если я попрошу Английский Банк принять этот билет на счет человека, которому он принадлежит, то банк это сделает, потому что знает его, хотя мне он и неизвестен. Но меня спросят, каким образом билет попал ко мне; если я скажу правду, меня посадят в сумасшедший дом, если я солгу - в тюрьму. То же самое последует, если я попробую где-нибудь разменять этот билет или занять под него денег. Я должен нести эту огромную тяжесть вплоть до того времени, когда он вернется, хочу я этого или нет. Для меня этот билет бесполезен, как горсть золы, но я должен заботиться о нем, хранить его. Я не могу отдать его, если б даже и захотел, потому что ни один честный гражданин, ни один разбойник с большой дороги не возьмет его и не пожелает с ним возиться.
Я продолжал обдумывать положение. Надежды мои стали расти. В это время я уже шел по улицам. Вид магазина готового платья внушил мне страстное желание сбросить мой потертый костюм и снова одеться прилично. Мог ли я это сделать? Нет. У меня не было ни гроша, кроме этого билета в миллион фунтов стерлингов. Я сделал над собой усилие и прошел мимо. Но вскоре повернул назад. Искушение было чересчур сильно. Должно быть, я прошел мимо этого магазина раз пять или шесть, мужественно борясь с собой. Наконец я сдался не мог не сдаться. Я спросил, нет ли у них какого-нибудь забракованного платья, оставшегося у них на руках. Приказчик, к которому я обратился, ничего не ответив, кивком головы направил меня к другому. Я подошел к указанному приказчику, и тот отправил меня к третьему, тоже - головой, без слов. Я добрался до него, и он сказал:
- Сейчас буду к вашим услугам.
Я подождал, покуда он покончил с своим делом, потом он повел меня в заднюю комнату, перерыл кучу забракованного платья и выбрал для меня самое дешевое. Я надел его. Оно было не впору и отнюдь не соблазнительно, но оно было ново, и я очень желал приобрести его. Поэтому я не нашел в нем никаких недостатков и сказал с некоторой застенчивостью: - Я был бы вам очень благодарен, если бы вы подождали деньги несколько дней. У меня нет при себе мелочи.
Приказчик изобразил на своем лице самое саркастическое выражение и сказал:
- Ах, у вас нет мелочи? Конечно, я этого и ожидал.
Я знаю, что джентльмены, подобные вам, носят при себе только крупные купюры...
Я был уязвлен и ответил:
- Друг мой, не всегда следует судить о незнакомом человеке по одежде. Я вполне могу заплатить за это платье: я просто не хотел утруждать вас разменом крупного билета.
Он несколько изменил выражение лица, но тон его остался почти таким же высокомерным.
- Я не хотел вас обидеть, но уж если на то пошло-должен сказать, что вы напрасно беретесь решать, можем ли мы разменять ваш билет. Разумеется можем.
Я передал ему билет и сказал:
- А, в таком случае, отлично. Прошу извинить меня.
Он взял билет с улыбкой, с одной из тех широких улыбок, которые расплываются по всему лицу, собирают его в складки, морщины, спирали и делают его похожим на поверхность пруда, когда в него брошен камень. Когда же, беря билет, он бросил на него взгляд, лицо его как-то сразу пожелтело, улыбка застыла и стала похожа на волнистые, червеобразные потоки лавы, которые встречаются в затверделом виде на небольшой высоте по склонам Везувия. Я никогда до сих пор не видел, чтобы улыбка была так закреплена, так сказать, увековечена. Но человек этот стоял именно с таким видом, держа в руке билет, так что хозяин подбежал узнать, в чем дело, и с живостью спросил:
- Ну что тут такое? В чем недоразумение? Что нужно?
- Никакого недоразумения нет,- ответил я,- жду сдачи.
- Ну, так скорее давайте же ему сдачу, Тод. Дайте cдачу.
- Дать сдачи,- возразил Тод,- это легко сказать, сэр. Посмотрите сами.
Хозяин взял билет, тихонько, но выразительно свистнул, потом бросился к куче бракованного платья и стал торопливо раскидывать его, взволнованно бормоча:
- Продать эксцентричному миллионеру такой невозможный костюм. Тод дурак, набитый дурак. Постоянно выкинет что-нибудь в этом роде. Отпугивает от нас всех миллионеров, потому что не умеет отличить миллионера от бродяги. Ага, вот то, что я ищу. Пожалуйста, сэр, снимите это тряпье и бросьте его в печку. Сделайте мне одолжение, наденьте эту сорочку и этот костюм. Это как раз то, что вам нужно,- просто, богато, скромно и прямо герцогски благородно. Сделано по заказу для одного иностранного принца - может быть, вы с ним знакомы, сэр,- господарь Галифакса. Ему пришлось оставить этот костюм у нас и взять траурный, потому что его мать была при смерти - но, впрочем, не умерла. Но это все равно: мы не можем держать вещи до бесконечности... Вот. Брюки сидят превосходно, они божественно сидят на вас, сэр. Теперь жилет. Ага, тоже превосходно. Теперь- пиджак. Господи. Взгляните сами. Чудесно, весь ансамбль бесподобен. За всю свою жизнь мне не случалось делать лучшего костюма.
Я выразил полное удовольствие.
- Прекрасно, сэр, прекрасно. Это вполне годится на время, должен сказать. Но вы увидите, что я сделаю для вас по вашей собственной мерке. Скорее, Тод, перо и бумагу, записывайте. Длина - 32... - И так далее.
Не успел я вымолвить слова, как он уже обмерил меня со всех сторон и отдавал распоряжение о всяких фраках, утренних костюмах, сорочках и тому подобных вещах.
Улучив минуту, я сказал:
- Но, дорогой сэр, я не могу сделать вам этого заказа, если вы не согласитесь ждать неопределенно или не раз - меняете мне этого билета.
- Неопределенно? Это слабое слово, сэр, слабое. Вечно - вот настоящее выражение, сэр. Тод, присмотрите, чтоб эти вещи приготовили поскорее, и отошлите их не теряя времени по адресу этого джентльмена. Пусть менее важные клиенты подождут. Запишите адрес этого джентльмена, я...
- Я переезжаю со старой квартиры. Я зайду и оставлю адрес.
- Очень хорошо, сэр, как вам угодно. Одну минуту, разрешите мне проводить вас, сэр. Пожалуйте, до свиданья, сэр, до свиданья...
На этом записки Джона Бертона обрываются, но это и понятно. Он попал в колесо приключений. Все завертелось в неожиданном калейдоскопе встреч, похождений, приключений, и ему безусловно не хватало времени на ведение дневника.
Как-то, собравшись в небольшой кружок, авторы известных романов решили записать все его похождения, придав им стройность и цельность.
Как им это удалось, будет судить читатель.
На последней странице дневника Джона Бертона стояли подписи известных писателей: Майкла Арлена, В. Бриджса, Франка Хеллера, Марка Твена, Георга Германа, Роберта Стивенсона, Жюля Ромэна, Норберта Жака, Р. Кауфмана, Виктора Маргерита, Эдгара Уоллеса, Роберта Сервиса, Мориса Магра, Стефана Цвейга, Герберта Уэльса, Джека Лондона, Якоба Вассермана.
Часть вторая
Шестнадцатый автомобиль
Главы: I. Письмо от Айрис (Г. Герман).
II. Прежде чем покончить с собой (Р. Стивенсон и Ж. Ромэн).
III. Айрис у профессора Мигеля Рюфиска (Жюль Ромэн).
IV. Три газетных строчки (Норберт Жак).
V. Шестнадцатый автомобиль (Корнелиус Крок и Р. Кауфман).
VI. ... (Корнеяиус Крок, В. Маргерит и Франк Хеллер).
VII. Пробуждение (Р. Кауфман).
VIII. Утро мистера Строма (Эдгар Уоллес).
IX. Желтая лихорадка (Ф. Хеллер и Р. Сервис).
X. Римский вечер (Морис Магр).
XI. Марч отдает визит Строму (Эдгар Уоллес и Ф. Хеллер).
Глава I
Письмо от Айрис
Когда Джон Бертон приковылял домой, он не хотел зажигать свет, хотя уже наступали сумерки и был .пасмурный октябрьский день. Он встал у окна и нашел письмо.
"Милый икс, - читал он при меркнувшем свете, - милый икс, ты, может быть, с трудом поймешь эти строки и все-таки ты должен будешь им поверить... Я сама едва понимаю, как я пишу это, но я слышу слова эти над ухом, и мне кажется, что сзади меня стоит темная фигура, на которую я не смею оглянуться. Мы все умираем, сомкнув уста; но я хочу говорить, пока е е рука еще не схватит меня за горло. Я знаю, что, может быть, через час я не смогу говорить. Люди часто говорили мне, что я красива, так часто говорили, что я сама этому верила. Но никогда ни один человек не назвал меня счастливой, и, может быть, действительно, красота и счастье не уживаются вместе.