Авдотья Панаева - Степная барышня
– - Это что за дом? -- спросил я Феклушу, указывая на дом моего приятеля.
– - Барский! -- отвечала Феклуша.
– - Чей?
– - Уткинский! Вот отсюда я хожу к реке! -- прибавила она, отвернувшись от меня слегка, но я заметил краску на ее лице.
Через минуту она снова повернула ко мне свою голову, которую солнце освещало ярко. Прозрачность и нежность кожи, совершенно синие глаза и, как золото, пушистые волосы в такой были гармонии с тонкими чертами лица, что я залюбовался и забыл о живописных окрестностях, которые мне подробно описывала Феклуша. Я неожиданно прервал ее следующей фразой:
– - Фекла Григорьевна, чем вы меня наградите за исполнение вашего приказания?
Лицо Феклуши приняло вопросительное и тревожное выражение.
– - Я был там! -- указав на село Уткино, продолжал я.-- И ни слова не упомянул, что имел удовольствие встретить вас. Вы ведь желали этого?
И я придвинулся очень близко к Феклуше, которая ужасно сконфузилась, потупила глаза и тихо произнесла:
– - Благодарствуйте!
Я протянул руку с вопросом:
– - Вы довольны мной?
– - Да! -- шепотом произнесла Феклуша.
– - Так дайте вашу ручку?
Феклуша быстро подала руку, я поцеловал ее. Феклуша слегка коснулась губами моего лба. Я сжал сильнее ее руку, но встретил ее глаза, полные слез и такого грустного выражения, что я оторопел. Поцеловав еще раз ее руку, я не скоро нашелся, что говорить. Феклуша села далеко от меня и тоже молчала. Наконец она первая прервала молчанье.
– - Я вам все расскажу в другой раз,--сказала она, все еще не глядя на меня.
– - О чем расскажете?
Она указала головой на село Уткино.
Меня тронул ее наивный голос. Я был в очень глупом положении; на каждом шагу мысли мои противоречили одна другой. Но почему все подозрения моего упрямого приятеля так схожи с разговором кучера и горничной? Почему старикам было посылать нас в эту уединенную беседку? Может быть, ее совесть чиста, как ее ясные глаза. Или все это притворство? И, как ни было жарко, по телу моему пробежала дрожь.
– - Пойдемте, скоро завтракать! -- вставая, сказала Феклуша.
Я предложил ей свою руку и сжимал ее крепко, пока мы спускались с лестницы. Я шел так медленно и робко, что Феклуша спросила меня:
– - Вы боитесь, кажется?
– - Да,-- отвечал я со вздохом.
– - Лестница крепкая.
– - Хотите знать, чего я боюсь в самом деле? -- сказал я с жаром и остановился на половине лестницы.
В эту минуту грубый и знакомый голос Федосьи раздался внизу:
– - Барышня, завтрак готов.
Я должен сознаться, что очень испугался в первую минуту, и как дурак дал дорогу Феклуше, которая, высвободив свою руку из моей, побежала с горы.
Феклуши не было за завтраком, только к концу она явилась со сковородой. Пылающее ее лицо доказывало, что кушанье было приготовлено ею. Я невольно вспомнил слова моего приятеля. Старики, торжественно переглянувшись, начали потчевать меня этим блюдом. Я просил их самих отведать сначала.
– - Где же это водится, хозяева прежде гостя? -- сказала старушка.
Я положил на тарелку стряпню Феклуши и ждал, когда начнут есть старики, а они все угощали меня.
– - Что, батюшка, не отведаете?
– - Скушайте, ведь она мастерица у нас стряпать.
И оба так внимательно следили за каждым куском, который я клал в рот, что хоть кого сбили бы с толку. После завтрака я хотел идти домой, но в ту минуту, как я готов был проститься, у раскрытого окна, к которому я стоял спиной, раздался крик козы. Я невольно отскочил от окна. Старички и их дочь рассмеялись. Коза передними ногами стояла на окне и продолжала кричать. Феклуша, продолжая еще смеяться, взяла кусок хлеба, посыпала солью, показала козе и пошла из залы.
– - Феклуша, да ты покажи свою умницу-то гостю. Ах, какие она штуки знает! -- сказала старушка.
– - Верите ли, батюшка, знает то же, что на ярмонке собаки у штукарей4 делают! -- добродушно прибавил Зябликов.
Я пошел за Феклушей, вовсе не интересуясь козой, которая встретила свою госпожу прыганьем, боданьем и разными козлиными ласками, за что получала по кусочку хлеба.
– - За что вы ее любите? -- спросил я Феклушу, заметя в ее глазах необыкновенную нежность, когда она ласкала козу.
– - Она выросла у нас; все понимает, посмотрите, я ей скажу: пойдем, Машка, в лес!
И Феклуша побежала к воротам; коза за ней. Феклуша споткнулась и вскрикнула; лицо ее приняло плачевное выражение, и, потирая свою маленькую ножку, она сказала:
– - Ах, я ушибла ногу!
Я кинулся ее подымать, приняв все это за истину, но Феклуша премило улыбнулась мне, а Машка ее забегала около нее и лизала ей руки. Феклуша вдруг рассмеялась, вскочила и, потирая пальцем о палец, говорила, бегая:
– - Обманула, обманула!
Коза догоняла ее, злилась и старалась сшибить с ног.
Я стоял посреди двора и, следя за деревенской Эсмеральдой5, думал себе о том, что женщина-кокетка может обойтись без салона, кушетки, собачки и прочего. Гибкость талии, маленькая ножка, ловкость -- все это сумела выказать Феклуша в игре со своей Машкой. Устав бегать, Феклуша села на крыльце, а коза улеглась у ее ног. Раскрасневшиеся щеки, блестящие глаза столько придали одушевления лицу девушки, что я не мог оторвать от нее глаз. Я забыл о своем намерении идти домой и болтал с Феклушей, наблюдая за краской в ее лице, которая, как зарево, постепенно погасала на нем. В это время я забыл все; я наслаждался красотой, но скоро явились глупые старики со своей неизменной фразой:
– - Феклуша, что же ты гостю не покажешь огород?
– - Хорошо-с! -- отвечала дочь.
Мне показалось, что Феклуша конфузилась нетонких уловок своей матери, и мне стало жалко ее. Однако меня повели в огород. О, сельская жизнь! Как все украшаешь ты! Репа, морковь и другие овощи, как я узнал, были тоже под надзором Феклуши. Она прикрикнула на девчонок и мальчишек, занимавшихся кражею овощей, вместо того чтобы шелушить горох. Только что Феклуша принялась мне показывать свой двухаршинный парник, как сделалось в огороде сильное смятение и детские крики и смех огласили воздух:
– - Машка, Машка!
Коза, как бешеная, бегала по грядам, срывала и ела зелень. Феклуша, я и все мальчишки стали выгонять козу, которая делала уморительные прыжки, сбивала детей с ног, даже меня чуть не уронила. Хохоту и крику не было конца. Солнце страшно пекло мою голову, а я и не замечал, что потерял фуражку. Наконец Машка была выгнана из огорода и мы уселись отдыхать в тень. Моя беготня, кажется, очень понравилась Феклуше, и она заметно стала обходиться со мною смелее, как с человеком уже коротко знакомым. Время так скоро прошло, что я был поражен, когда нас позвали обедать. Правда, было только двенадцать часов, но день у меня начался с пятого часа утра. Отговариваться было глупо, да и, признаться, ехать не хотелось в такой жар. Обед был продолжителен, потому что кушаньям не было конца. Я и Феклуша мало ели. Я был в очень веселом духе, но старики мастера были убивать мою веселость. После обеда они без извинения отправились почивать, оставив меня одного с Феклушей, которая как будто околдовала меня. Я не мог не глядеть на нее, не улыбаться, если она глядела и улыбалась. Мы уселись на ступеньках террасы, Феклуша взяла гитару по моей просьбе. Она пела и играла, сколько я желал. Я увлекся музыкой, нервы мои пришли в сильное раздражение. Голос Феклуши трогал меня до слез. Я начал ее учить романсам Варламова6. Рука моя часто останавливала ручку Феклуши, чтоб выдержать такт. Мы глядели друг другу в глаза, голоса наши сливались. Я распевал, как на сцене, чуть не со всеми жестами. Мы так предались музыке, что не вдруг заметили стариков, которые явились с заспанными лицами на террасу нас слушать. Их появление смутило меня, и они, по обыкновению, не замедлили вылить на меня ушат холодной воды своими выходками.
– - Ну,-- сказала старушка,-- вот, Феклуша, есть теперь тебе с кем время проводить.-- И, обращаясь ко мне, она прибавила: -- Вы, батюшка, с нами без церемонии, погостите-ка у нас, если не скучно вам с нашей Феклушей!
Дочь покраснела и ушла с террасы. Я проклинал несносных стариков, главное, за то, что они отравили мне несколько приятных часов, редких в моей жизни. Снова голова моя наполнилась подозрениями. Веселость старых Зябликовых казалась мне торжеством их. Может быть, Феклуша рассчитывала, сидя со мной, каждый свой взгляд, каждое свое слово. И как могло быть иначе? Почему такое сильное впечатление произвела на меня степная девушка? Красота ее не так же блистательна. Нет, тут расчет до самых мелочных движений и взглядов.
Старики подсели ко мне и, как назло, рассказывали, как Иван Андреич сиживал, игрывал и гуливал с их дочерью. Злоба вдруг охватила меня, я с презрением смотрел на хитрецов и в душе смеялся над ними. Появилась Феклуша, я опять стал весел и очень развязен с ней; затеял играть в кошку и мышку. Я ловил ее по саду. Откуда взялась у меня быстрота, ловкость, право, не знаю, но я овладевал мышкой несколько раз. Глупые старики смеялись беспечно; Феклуша с начала игры бегала весело, но потом стала осторожна и один раз, когда я ее поймал, пугливо вскрикнула: видно, выражение моего лица не уступало кошачьему. Это потревожило нежных родителей и меня не на шутку. Старики, однако, не поняли испуга дочери, и когда мы смирно уселись, они предложили нам идти ловить рыбу. Феклуша отнекивалась, но я стал ее упрашивать, а родители усовещивать.
