Виктор Голявкин - Я жду вас всегда с интересом (Рассказы)
- Ну? - разом не поняли Толя и шофер.
- Мешок кошек научному учреждению, а деньги в карман.
- Какой мешок?
- Кошек,- сказал тип.
- Ну, кошек... кота, что ль, в мешке? Давай дальше. Что ты хитришь?
- Да не хитрю,- обрадовался тип, что его теперь слушают.- Одному мне ловить кошек неохота. Я их уже насдавал государству порядочно. Мне партнеры нужны. Сетки есть. Сачки. Все есть. Партнеров нет. Ну? Уразумели?
Шофер стоял с открытым ртом, а Толя сказал:
- Не чумной ты? С головой у тебя все в порядке? - И вдруг захохотал:Ну и дает! Кошач-ник! Ну и ну!
Шофер поинтересовался:
- Да где же ты столько кошек бесхозных видел?
- Ну, в подвалах, например,- очень даже спокойно сказал тип.- Да мало ли где еще.
- И сколько стоит одна кошка? - поинтересовался шофер.
- Смотря какая кошка.
- Ну, в среднем.
- Копеек шестьдесят.
- Вали отсюда со своими кошками,- сказал Толя.
- Эх вы.- Тип топтался и сплевывал на землю. Склонял голову набок и с каким-то даже презрением рассматривал грузчика и шофера.
- Настроение у меня знаешь какое? - сказал ему Толя.- Сдам твой труп в корзине вместо кошек. И все.
- А часы у меня знаешь какие? - не унимался тип.- Без стрелок. Электронное табло. Новаторство. Гляди.
Странный тип был одет хорошо. Все честь честью. Костюм неплохой. Туфли модные. В чер-ных очках. Не снимая с руки, он показал издали потрясающие часы.
Шофер подошел к нему и стал часы разглядывать.
- Угу,- сказал он, удивленный.- Ишь ты... Погляди, Толька! Глянь. Погляди! Неужто на кошках заработал?
- Не только на кошках,- сказал тип загадочно.
Толю часы не интересовали, и он взялся за бочку. Один. Шофер рассматривал часы и удив-лялся.
Бочку он поднял, как штангу, но не выжал на вытянутых руках и на эстакаду не забросил. Он ее не удержал, и она гулко ударилась о землю. Дно вылетело, и творог вывалился из бочки.
- Так я и ожидал,- сказал ловец кошек.
Толя подскочил к нему, взял за грудки и отшвырнул подальше. Ловец кошек на ногах не удержался и упал. Встал, отряхиваясь молча, но уходить не собирался.
- У меня давно плохое настроение,- предупредил его Толя.
Слетелись голуби на творог. Клюют как ошалелые, спешат.
- Кыш! - погнал их Толя.
Они отбежали на некоторое расстояние и тут же налетели снова.
- Голуби тоже бизнес,- сказал ловец кошек.
- Ну, явно не в себе,- сказал Толя.
- Но есть их опасно,- сказал ловец кошек,- жрут разную падаль эти райские птицы и разносят заразу.
- Какой же бизнес на них можно сделать? - поинтересовался шофер.
Вышедший из себя Толя запустил в ловца кошек горстью творога, но тот отбежал только, но не ушел.
- Чего тебе надо, послушай, гад! - заорал Толя.
- Кошек у вас нет?
- Иди ты!..- Толя поставил бочку, но много творогу осталось на земле. Голуби расхажива-ли рядом.
- Кыш, кыш, кыш,- гнал их Толя.
- Ну, я поехал,- сказал шофер.
- Валяй, валяй,- сказал Толя.
Машина зафыркала, двинулась задом, развернулась и ушла.
- Спивайся,- сказал ловец кошек,- продолжай спиваться.- И ушел.
"Откуда он тут взялся,- думал Толя,- и где-то я его раньше видел. Но где? Не вспомнить... Где же я его все-таки видел?" Толя сел на ящик и не гнал уже настырных голубей. И они целой стаей клевали творог быстро-быстро хорошая и обильная им досталась пища. Повезло им здорово. На редкость повезло...
Он закрыл бочку крышкой, переваливая с боку на бок, дотащил до лестницы, ведущей на эстакаду, и таким же манером постепенно приволок ее к грузовому лифту. Небольшая дощечка нашлась, по этой дощечке он вкатил бочку в лифт.
- Давай! Эй вы там, поднимай! - заорал он, нажимая на кнопку лифта беспрерывно.
Но там не слышали.
- Эй вы, бабье! Заснули? Поднимайте бочку с творогом!
Лифт пошел наверх.
И он тогда вспомнил, где видел этого типа.
"Он рыл яму, могилу для дочки - могильщик, вот он кто! Да я тогда никого и не замечал,- вспоминал Толя,- разбит был и подавлен. До могильщиков ли мне было тогда, разглядывать их лица... Пусть могильщик, но от меня ему чего надо, не пойму. В свою компашку тянет, да не хочу я быть могильщиком и кошек ловить не собираюсь, время пройдет - и вернусь к своей машине. А он меня запомнил. Надо же! Но зачем ему все-таки я нужен, а никто другой? Играет на несчастье или он меня совсем за дурака считает? Могилы, кошки, голуби, кошмар..."
Толя вышел на эстакаду.
Дул ветерок. Кругом громоздились пустые ящики, до потолка. Он облокотился о ящики, и они обвалом полетели ему на голову. Пустяк. Пустые. Поцарапался слегка. Но не беда. Уж это не беда. Жене вроде лучше. Сесть бы опять за машину, а там пойдет по-старому, ну не совсем, ну, все же...
- Эй, принимай, Толя!
Подъехала машина, и Толя начал разгружать.
УВЕРЕННОСТЬ
Диву даешься, как он был в себе уверен! Если бы каждый человек был так уверен в себе! А впрочем, бог знает, что тогда было бы... Может быть, так и надо, так и должно быть - одни люди поразительно уверены в себе, другие не очень, а третьи так и проживут свой век ни в чем не увере-нные, во всем сомневающиеся... Может быть, как раз в этом и есть смысл, гармония, уравновеши-вание, одни дополняют других, одни по другим равняются, а в свою очередь, благодаря этим, выделяются. Как раз, может быть, без такого положения вещей, без такой ситуации творилась бы путаница, полная неразбериха. Я на миг представляю: все поголовно дьявольски уверены, гнут свою линию, давят с одинаковой силой друг на друга - неприглядная картина.
О нем все газеты писали, его уверенность границ не знала. Можете представить, что это за штука - чемпион мира по боксу, выдающаяся личность, сущий черт!
- А я в любом раунде могу нокаутировать любого противника,- сказал он мне. (Он имел в виду весь мир!)
- Ну, а вдруг,- сказал я,- а вдруг...
- "Вдруг" положи себе в карман,- сказал он мне, улыбаясь своей несравненно уверенной улыбкой.
- Ну, а все-таки,- сказал я,- а все-таки...
- И "все-таки" положи себе в карман,- сказал он, так же несравненно улыбаясь.
- Между прочим...- начал я.
- "Между прочим",- сказал он,- положи себе в карман!
А я ему твердил, что придет время, его все-таки побьют, не надо зарекаться. "Такого не может произойти, скорей луна свалится на землю",отвечал он мне.
В гениальную личность люди верить не очень-то хотят, такие чудеса не всех устраивают. И я не мог признать поразительную уверенность моего друга детства, с которым мы сидели на одной парте, исходили пешком в юности весь наш родной край...
...Когда-нибудь он проиграет, не может быть, чтобы он никогда не проиграл! Выходит, я же-лал ему проигрыша? Чертовщина сущая, с этим я никогда бы на свете не согласился, мы прошли с ним пешком весь свой край, плавали по Миссисипи матросами, влюблялись в девчонок, вытворя-ли бог знает что! Хвалиться он любил... Все уши затыкали, когда он кричал, что всех в мире побьет. Я тоже уши затыкал, но ведь напрасно! Побил всех подчистую, будьте здоровы, мое почтеньице, жители родного штата! С ним спорить без толку, я знаю. "Эх ты!" - скажет он и в плечо толкнет со смехом, дружески, да только тихо у него не получалось, на ногах ни за что не устоишь. Тут же слезы на глазах, извиняется, да у него и вправду нечаянно, непроизвольно выходило, само собой срабатывало.
Надо бы подальше от него держаться, а я не отошел. Ну, он меня в плечо - хлоп! "Эх ты!" - и я в угол комнаты отлетел как миленький. Вскочил ужасно злой, а у него слезы на глазах. Да разве на него можно обижаться, не специально ведь, с детства у него эта дурацкая привычка. На расстоянии от него стоять, на расстоянии!
Стою подальше, уверенность от него так и прет, весь - сплошная уверенность. Вот что зна-чит уверенность, сгусток уверенности, сплошная формула уверенности, абсолютная уверенность...
...Есть вещи, в которых я очень даже сомневаюсь, например, каким цветом покрасить цветоч-ные ящики на балконе: желтым, или красным, или разными цветами. И так можно, и так, но я не уверен, какими именно цветами их выкрасить.
- Послушай, а во всем ли ты уверен? - спросил я его однажды.
- Во всем уверен! - заорал он поразительно уверенно.
- Какими цветами покрасить мне ящики? - спросил я его.
- Любыми,- заорал он,- крась любыми! Крась всеми цветами подряд, и ты не ошибешься!
- Но я хочу одним,- сказал я.
- Любым,- заорал он,- крась любым! Что ты пристал ко мне со своими ящиками!
Я выставил навстречу ему руку, показывая жестом: не толкай, не толкай меня, не толкай! Сейчас ведь толкнет, ну и тип!
- Я завтра лечу в Мадрид! - воскликнул он потрясающе уверенно, даже напыщенно.- Завтра я побью Фердинанда Ривьеру! За две секунды до конца последнего раунда, вот именно, за две! - а все пусть думают, будто я не мог этого сделать раньше. Пусть они думают! - Он встал, подошел к зеркалу, любуясь собой, поднял обе руки кверху, как он обычно приветствует публику, и уверенно улыбнулся. Он выглядел прекрасно: этакая фигура, быстрота, стремительность, сила. И еще черт те чего, всего в нем полно. Побьет он этого Ривьеру, безусловно! Я было уже руку опус-тил, но снова вытянул ее вперед, почти упираясь в него пальцами, чтобы он невзначай не толкнул. Но сейчас же представил, как он молниеносно может нырнуть под руку и толкнуть меня, если захочет, и я руку опустил.
