Хана Сенеш - Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть)
28.7.1937
Вышла газета со статьей (Статья называется "Анико Сенеш - большая надежда венгерской поэзии".). Вначале он пишет о папе, а потом обо мне. Статья довольно приличная, и все было бы хорошо, если бы не одна фраза, в которой он упоминает директора моей школы. Он утверждает, что директор восхищен мною, или что-то в этом роде. Это очень беспокоит меня, хотя маловероятно, что газета попадает в руки моего директора.
Бабушка Фини слегла: она сильно простужена и очень слаба.
30.7.1937
Вчера умерла бабушка Фини. Двое суток она мучилась. Когда доктор сказал нам прошлой ночью, что надежды, нет, всех нас охватило жуткое сознание того, что смерть рядом, - и мы молча плакали, не в силах вымолвить слово. Мама совершенно разбита, и я ничем не могу утешить ее. Я только обещала, что сделаю все возможное, чтобы оставаться рядом с ней: я знала, какой одинокой она будет чувствовать себя без бабушки Фини. Не перестаю думать о смерти отца. Мне кажется, я все еще не осознала, что означает для меня смерть бабушки.
Сегодня я уже не могу плакать. Правда, какое-то гнетущее чувство продолжает тревожить {55} меня. Но это все. Даже смеяться я уже способна. Дорогая бабушка! Я рада каждой минуте, когда я была добра к тебе и оказывала тебе внимание. Я уверена, что если иногда вела себя не совсем хорошо, то она все же не сердилась, так как очень любила меня.
31.7.1937
Вчера я не могла писать. Весь день мы с Эвикой бегали, хлопотали и старались всем помочь по мере возможности. Тетя Элиз и мама не в состоянии что-либо делать. Мама весь день лежит в кровати, и я очень озабочена; что будет с нею по возвращении домой? Вчера вечером приехала тетя Манци. Мне казалось, что она хорошо владеет собой, но потом я узнала от мамы, что она всю ночь не могла уснуть и ходила взад и вперед по комнате. Очевидно, смерть бабушки была тяжелым ударом и для нее.
Я очень устала, так как уже второй день встаю в шесть часов утра; не потому, что это необходимо, - не спится. Очень боюсь за маму. Теперь я понимаю, как глупо и самонадеянно было думать, что я смогу хотя бы частично заменить маме бабушку Фини. Вместе с тем мы с Джори могли бы сообща значительно облегчить ее положение. Я собираюсь написать ему в Париж, но о смерти бабушки, по настоянию мамы, я умолчу. Ведь он все равно сможет возвратиться только со всей группой.
1.8.1937
В два часа пополудни состоялись похороны {56} бабушки. Прибыло много родственников, друзей и знакомых из разных мест, и нам с Эвикой пришлось много хлопотать вокруг них. Похороны начались с некоторым опозданием. Вся эта церемония была ужасающей. Гроб с телом вынесли во двор, и раввин произнес надгробную молитву. Потом мы пешком пошли за гробом на кладбище. Лео, который задержался тут дольше других, громко смеялся своим собственным шуткам, и мы, не удержавшись, тоже разразились смехом. Такова жизнь - она продолжает идти своим чередом, и только бабушка Фини навсегда ушла от нас. Бедная мама, что будет с тобой, когда ты вернешься домой?
Обсуждали, где хоронить бабушку, - не рядом ли с дедушкой в Яношгазе? В конце концов, решили, что будут хоронить здесь, в Домбоваре. Я была с этим согласна: ведь в конечном счете все эти обряды предназначены для живых, которые будут посещать могилу. Душе, если у нее есть загробная жизнь, ничто не помешает общаться с душой любимого в потустороннем мире. Телу же, которое через неделю будет полусгнившим, безразлично, покоится ли оно рядом с близкими или чужими.
Будапешт, 22.8.1937
Утром двадцатого августа возвратился домой Джори, а вечером к нам приехал в гости мой двоюродный брат Фери со своим приятелем из Бельгии. Джори мы ждали уже давно. Он выглядит хорошо и много рассказывал о себе, {57} пока не прибыли остальные гости. Когда все собрались, нам стало некогда разговаривать. У нас много дел, и хотя парни каждый день выезжают в город осматривать достопримечательности, они тем не менее доставляют нам много хлопот.
25.8.1937
Ребята уехали. В последний день я была их гидом, когда они осматривали парламент и другие достопримечательности. После их отъезда работы по дому стало куда меньше и не приходится столько суетиться, но из-за моей неуклюжести я разбила гравированный стакан и две очень красивые тарелки. Кроме того, я пересолила шпинат. В связи с этой последней оплошностью мне пришлось, конечно, выслушать немало язвительных замечаний. Мама, кажется, и в самом деле думает, что я влюблена в Петера; а я, между тем, совершенно уверена, что это не так. По правде сказать, он красивый парень и я к нему не совсем равнодушна; однако мы с ним знакомы вот уже около полугода, а все еще очень далеки друг от друга. Мы совершенно чужды друг другу и трудно даже вообразить, что когда-нибудь сблизимся и станем хорошими друзьями. У меня бывают с ним беседы о книгах и на другие отдаленные темы.
Что касается других вопросов (не обязательно романтических), как, например, планы на будущее, мечты, надежды, сомнения, - то их мы даже не затрагиваем.
{58}
30.8.1937
Через несколько дней возобновятся занятия в школе. Не могу сказать что я использовала последние дни каникул наилучшим образом. Во всяком случае, для спорта у меня оставалось слишком мало времени. Те немногие свободные часы, которыми я располагала, я посвятила чтению ("Будденброки" Томаса Манна) и приведению в порядок фотокарточек и репродукций (я уже заполнила ими пять альбомов).
Вчера я была в кинотеатре - впервые после смерти бабушки Фини. Смотрела "Даму с камелиями" - замечательный фильм с Гретой Гарбо. Это печальный и в то же время благородный фильм, и Грета Гарбо играет в нем блестяще. Ее партнер, Роберт Тэйлор, тоже играет отлично.
Сегодня ко мне приходили три подруги. Я рассказывала им о моей поездке по Италии и показывала фотографии.
5.9.1937
Еврейский Новый год. Я сначала сомневалась, следует ли мне сегодня писать. Но я считаю, что нет надобности соблюдать подобного рода запреты: не в этом содержание и смысл подлинной веры.
Занятия в школе начались, и не произошло никаких изменений, если не считать того, что я перестала посещать уроки латыни. Это решение начало созревать в моей голове еще в прошлом году. Уже тогда я пришла к заключению, что латынь отнимает у меня много времени, тогда как надобность в этом языке у меня не предвидится, поскольку я не собираюсь поступать в университет.
16.9.1937
Случилась неприятность. На собрании литературного кружка меня избрали в правление. Обычно кружок без возражений одобрял выбор класса; но на этот раз члены кружка выдвинули кандидатуры двух других девушек и потребовали новых выборов. Это было сделано с явным намерением отстранить меня, еврейку. Разумеется, вместо меня избрали другую. Если бы я до этого не была избрана, я не сказала бы ни слова. Но в данном случае мне было нанесено открытое оскорбление. Я решила не участвовать больше в работе кружка и не интересоваться его делами.
К счастью, есть и более отрадные новости: сегодня я начала давать уроки Ирме. Я буду заниматься с нею два раза в неделю, за что мне будут платить 20 пенге. Это очень хорошо. На будущую субботу она пригласила меня к себе. У нее будет приятное общество.
Звонил Петер и спросил, можно ли ко мне зайти. Мы договорились с ним на воскресенье утром.
1.10.1937
Только что кончила читать папину книгу "Одиннадцатая заповедь, и я вся захвачена ею. Благодаря этой книге отец стал еще ближе моему сердцу. Я знаю, что этот роман очень мало {60} связан с реальной жизнью; тем не менее, в нем нашли отражение - пусть с некоторыми преувеличениями юношеские годы отца и любовь моих родителей.
Это очень дорого мне.
Пришло время прочитать и остальные книги моего папы.
6.10.1937
Вчера после полудня я гуляла с Петером в мы беседовали на разные темы. После пространного вступления он заявил, что любит меня. Для меня это не было большой неожиданностью, и я выслушала его спокойно. Вчера, когда я была с ним и кино, вместе с Ирмой и еще одним парнем, он в темноте не сводил с меня глаз. Поэтому-то меня и не удивило его сегодняшнее признание. Это можно было предугадать и по его просьбе встретиться со мной сегодня, хотя мы только вчера виделись с ним. Я была с ним приветлива, но не сказала, что люблю его, так как это могло оказаться неправдой. Так или иначе, я довольна: впервые мне было приятно услышать такие слова (не скажу, что я была бы недовольна, если бы это случилось раньше; но прежде не было взаимного интереса). Потом мы перешли на другие темы и это еще больше сблизило нас.
Не знаю, расскажу ли я об этом маме. Наверно, все же расскажу.
Я плохо поступаю, поддерживая связь также с другими ребятами. Ведь это факт, что недавно ко мне приходил Шандор, и мы неплохо {61} провели с ним время. На следующий день тут был Янош, красивый и интеллигентный парень. Его родители хорошие знакомые моей мамы; они-то и привели его к нам.
23.10.1937
Как давно я не делала записей в дневнике! Правда, особых новостей не было, но всегда можно написать кое-что о мелочах. С "того" дня Петер был у меня только один раз, но сегодня вечером мы встретились с ним у моей подруги.
