KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Хана Сенеш - Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть)

Хана Сенеш - Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Хана Сенеш, "Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

"Я не помешаю вам, если закурю?" - обратился он ко мне и тут же спросил: "Вы едете в Домбовар? (он слышал об этом от {68} кондуктора). Последовало еще несколько вопросов. Вначале я отвечала довольно лаконично и сухо, но потом, когда он на моей стороне вмешался в спор о том, следует ли отворить окно, - мне не осталось ничего другого, как вступить с ним в разговор. Оказалось, что он изучает теологию в протестантской школе. Он начал убеждать меня, чтобы и я последовала его примеру, однако я дала ему понять, что это исключается, поскольку...

Однако это не помешало ему продолжать беседу и задавать все новые вопросы. Ему очень хотелось узнать, как меня зовут, но я не сказала ему. Тогда он заметил, что евреи, по-видимому и в самом деле очень замкнуты и остерегаются общения с посторонними. Я сказала, что не разделяю его мнения, но своего имени все же не сказала ему. Он, казалось, был этим очень огорчен и заявил, что в какой-нибудь день будет ждать меня у школы. Я уговорила его не делать этого. Так вся история и кончилась.

Идет обсуждение проекта "Закона о евреях". В связи с этим царит сильное возбуждение и тревожное ожидание (После оккупации Австрии германскими войсками в Венгрии резко усилился антисемитизм, и 11 марта 1938 года в венгерском парламенте началось обсуждение "еврейского вопроса". Результатом этого было принятие "Закона о евреях", который ограничивал права венгерских евреев, особенно в сфере экономики.): утвердят законопроект или нет? Все только об этом и говорят.

{69} Торговля, промышленность, театр, кафе - все замерло в ожидании результата парламентских прений. Чем все это кончится...

28.4.1938

Снова начались занятия в школе. Особых новостей нет. Атмосфера, в общем, напряженная и тревожная. Нас очень беспокоит Джори - что будет с ним после выпускных экзаменов, которые уже не за горами.

В последнее время я мало пишу, и мой "роман" продвигается медленно.

Написала историческую поэму по материалу, который мы проходили в школе. Я осталась довольна ею; понравилась она и тем, кому я ее прочла.

7.5.1938

Мой брат Джори и его товарищи окончили школу. После полудня по этому поводу состоялась прощальная церемония в синагоге. Так повелось уже давно, но на этой неделе прощание приобрело необычайный смысл и было проникнуто чувством грусти и беспокойства. Ребята этого выпуска рассеются по разным местам, и кто знает, что им готовит будущее. Иван выступил с речью. Он пытался подбодрить собравшихся, но в каждом его слове сквозило уныние и беспросветность. Да можно ли было говорить иначе в такое время. Во всяком случае, все это было грустно, очень грустно. Особенно для меня, так как все это касается и Джори. Только теперь я ясно поняла значение того, что ему {70} предстояло. Он отправится за границу, в неизвестность, и мы даже не будем знать, увидимся ли еще когда-нибудь. Как ужасно это должно быть для матери !

Среди одноклассников Джори есть несколько парней из партии "скрещенных стрел" (венгерской фашистской партии), и Джори просил их позаботиться о матери и обо мне, если случится беда. Какая наивность - ждать помощи именно от них.

После церемонии в синагоге я пошла играть в теннис - в четвертый раз в этом сезоне.

30.5.1938

Пишу после еще одной приятно проведенной субботы.

К Мари я пошла с Петером. На мне было мое голубое тафтяное платье и шарф из шелкового муслина. К поясу я приколола розовый цветок. Все ею было очень красиво. Я сама сделала себе прическу и беспокоилась, что она не удастся. Но получилось хорошо.

Должна заметить, что я долго колебалась и обдумывала, идти ли к Мари. Дело в том, что эта семья недавно перешла в христианство, а я это решительно осуждала. В конце концов, мое желание развлечься и приятно провести вечер взяло верх. Я много танцевала с ребятами и чувствовала себя отлично.

Еще одна важная новость: семейство Вираг пригласило меня на свою дачу в Лелле. Мне придется немного помогать им по хозяйству, и {71} это мне по душе. Охотно приму это приглашение, тем более, что моя поездка в Англию отпала.

Написала стихотворение "Голубое" и очень довольна им.

15.6.1938

Сегодня окончились занятия в школе. Оценки у меня по всем предметам отличные. К тому же я получила второй приз в конкурсе по фотографии. Ни в каких других соревнованиях я не принимала участия. В литературном кружке я тоже не участвовала - после того случая прошлой осенью. В этом году, я можно сказать, была не слишком усердной. В следующем году буду прилежнее.

Закончу я, пожалуй, записью о том, что прочла "Преступление и наказание" Достоевского. На меня произвело очень сильное впечатление описание внутреннего мира и душевных состояний героев.

Подсознательно я чувствовала, что между семьей, изображенной в романе, и нашей семьей существует определенное сходство.

Но я имею в виду, конечно, лишь частности.

Итак, я окончила и эту тетрадь дневника. Я думаю, что она будет одной из моих самых любимых памятных вещей.

23.6.1938

Начинаю еще одну - третью - тетрадь дневника. Я делаю в ней первую запись с некоторым волнением. Мне приходит на память Тот, {72} мой учитель венгерского языка в Домбоваре, который еще четыре года тому назад поощрял меня вести дневник. По словам Тота, дневник станет самым дорогим для меня предметом и если вспыхнет пожар, я брошусь спасать в первую очередь его. Не исключено, что он был прав.

В настоящий момент я больше не могу писать: после обеда я уезжаю к Вирагам в Лелле, и дома идет лихорадочная укладка вещей и царит невероятная сутолока. Мне будет очень трудно расстаться с братом.

28.6.1938

Вернусь домой. Стыдно признаться - не могу приспособиться к манере поведения тети Эстер. Единственное здесь удовольствие - купание в озере. И к великому моему сожалению, тетя Эстер следит за каждым моим шагом и запретила мне удаляться от берега. Я, понятно, не могла удержаться. Когда она увидела, что я немного отплыла от берега - страшно перепугалась, у нее появилось сердцебиение и она "ужасно" рассердилась. Когда я хотела попросить у нее прощения, она сказала, что не намерена из-за меня разрушать свою нервную систему. Итак, я решила вернуться домой. Я при этом не подумала о важности такого решения, но почувствовала, что не смогу здесь долго выдержать.

Я вошла к себе в комнату, заперла дверь на ключ и горько заплакала. Села на пол, чтобы от купальника не промокла моя постель. В таком {73} состоянии были написаны эти строки. Тетя пыталась войти ко мне, она толкала дверь, но я ей не открыла. Я была очень сердита, что мне все же придется уехать домой. В конце концов, после того, как Эржи и тетушка меня долго упрашивали, я открыла дверь. Тетушка была очень приветлива. Я верю ей, что это она так вела себя, опасаясь за мое здоровье. Она потребовала от меня, чтобы я не повторяла ошибки, целовала меня и просила перестать плакать. Понятно, что мне не легко было ей повиноваться, но, в конце концов, я успокоилась. Теперь я уже должна выйти. Я надеюсь, что глаза у меня не очень красные.

Продолжаю писать после полудня. Буря уже утихла, как будто бы установилась тишина, но следы бури оставили на мне свой отпечаток. Возможно, что я здесь останусь, т. к. я пытаюсь объяснить случившееся, как проявление доброй воли и как заботу о моем благополучии. Но это представление я не скоро забуду. Если бы я не удерживалась, я бы еще долго плакала. Трудно мне представить себе, что я пробуду здесь дольше, чем до середины июля, разве только будет больше работы и возможности наблюдать н учиться. Короче говоря, - надо подумать, что же дальше.

2.7.1938

Последнее происшествие почти забыто. Все изменилось к лучшему, и здесь очень хорошо. В течение двух дней я училась грести на {74} лодке, и это доставило мне большое удовольствие.

Мы ставим лодку недалеко от берега и купаемся в горячих лучах солнца, читаем и следим за парусным судном "Д22", которое кружит вокруг нас, а на нем 2 или 3 парня. Вообще-то, здесь нет ничего серьезного, связанного с парнями. В пансионе находится тип, которого я не выношу.

Джори получил разрешение перевести за границу сумму денег, которая ему там нужна. Я рада, что это ему удалось, но сердце болит, что он нас оставит. Мое сердце с мамой, как она несчастна! Но что делать? Простой расчет говорит, что это - единственный путь.

10.7.1938

Мое настроение улучшилось. Я уверена, что могла бы приспособиться к жизни здесь, но я уже сообщила маме, что остаюсь лишь до 15-го. Долго я колебалась, писать ли ей об этом, чтобы не напугать ее. Но я это сделала, т. к. не вижу смысла в моем пребывании здесь.

Вижу, что не упомянула о встрече с братом. Мы вышли на железнодорожную станцию, вошли в его вагон и обменялись несколькими словами. Действительно, трудно сказать, когда мы увидимся, и все же наше расставание не было со стороны очень трогательным. Мы говорили только о второстепенных вещах - о новых маленьких ракетках, об уроках итальянского, о том, что я загорела, об общих друзьях и т. д. Когда поезд тронулся, я еще успела сообщить ему о длине миланского бассейна, но за всем {75} этим было тайное ощущение, что Джори уезжает сейчас, может быть, на год, а может быть, и на много лет. Вот он ушел навстречу жизни!

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*