Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)
Но далёким от этих событий вершителям общественного мнения - этих ужасов достаточно не было. При всех человеческих трагедиях и бедах, при всех смертях, они увидели на первом плане - как ударить по царской власти? И они прибегли к разжигательным преувеличениям. Перешагивая через душевные чувства, разбираться в тех фабрикациях последующих месяцев и даже лет - это ещё и как будто самому приуменьшать трагедию? и накликать гневную отповедь? Но разбираться приходится, ибо кишинёвским погромом воспользовались, чтобы нарицательно и навсегда заклеймить Россию. И сегодня любая честная историческая работа на эту тему требует отличить ужасную правду о Кишинёве от коварной о нём неправды.
Заключение Обвинительного акта: беспорядки "разрослись до указанных размеров лишь благодаря нераспорядительности полиции, не имевшей должного руководства... Предварительным следствием не добыто данных, которые указывали бы, что упомянутые беспорядки были заранее подготовлены"201.
И никаким дальнейшим следствием - тоже не добыто.
Но вопреки тому вышеупомянутое "Бюро защиты" евреев (при участии влиятельнейших М. Винавера, Г. Слиозберга, Л. Брамсона, М. Кулишера, А. Браудо, С. Познера, М. Кроля)202, едва узнав в Петербурге о погроме, от порога исключило любые тому причины, кроме высочайшего заговора: "Кто дал приказ к организации погрома, кто распоряжался тёмными силами, производившими его?"203. - "Как только мы узнали, при какой обстановке происходила Кишинёвская бойня, для нас стало ясно, что эта дьявольская затея никогда не имела бы места... если б она не была задумана в Департаменте полиции и не выполнялась по приказу оттуда". Хотя, конечно, "негодя[и] в строгой тайне организова[ли] кишинёвский погром", - пишет и в 40-х годах ХХ века тот же М. Кроль204. "Но как глубоко мы ни были убеждены в том, что кишинёвская бойня была организована сверху, с ведома, а, может быть, даже по инициативе Плеве, мы могли сорвать маску с этих высокопоставленных убийц и выставить их в надлежащем свете перед всем миром, лишь имея самые неоспоримые улики против них. Поэтому мы решили послать в Кишинёв известного адвоката Зарудного"205. "Он был самым подходящим человеком для выполнения той миссии, которую мы на него возложили", он "взялся вскрывать тайные пружины кишинёвской бойни", после которой полиция "для отвода глаз арестовала несколько десятков воров и грабителей"206. (Напомним, что на следующий день после погрома было арестовано 816 человек.) - Зарудный собрал и увёз из Кишинёва "исключительно важный материал", а именно: "что главным виновником и организатором погрома был начальник кишинёвской охранки Левендаль", жандармский офицер, назначенный в Кишинёв незадолго до погрома; и "по распоряжению того же Левендаля полиция и войсковые части явно помогали убийцам и грабителям"207. Он-де "совершенно парализовал деятельность губернатора"208. (Хотя в России даже и полиция никак не была подчинена Охранному отделению, а тем более войска.)
Этот "исключительно важный материал", открывший виновников "с полной очевидностью", - никогда, однако, не был опубликован, ни тогда, ни хотя бы позже. Почему же? Как бы мог тогда Левендаль и иже с ним избежать наказания и позора? А по рассказам о том материале - некий купец (Пронин) да некий нотариус (Писсаржевский) "стали собираться в определённом трактире" - и будто бы по инструкциям от Левендаля планировать погром209. И после тех собраний вся полиция и весь гарнизон решились на погром. - Обвинения против Левендаля разбирал и нашёл несостоятельными прокурор Горемыкин210. (Крушевану, чьи поджигательные статьи действительно способствовали погрому, через два месяца в Петербурге Пинхас Дашевский, пытаясь его убить, нанёс ранение ножом211.)
Власти тем временем вели подробное следствие. В Кишинёв был немедленно направлен директор Департамента полиции А. А. Лопухин (он, при его либеральных симпатиях, вне подозрения общественности). Был тут же смещён губернатор фон-Раабен и ещё несколько должностных лиц Бессарабской губернии, новым губернатором назначен либеральный кн. С. Урусов (в скором будущем - видный кадет, и подпишет мятежное "Выборгское воззвание"). - А в "Правительственном Вестнике" от 29 апреля был опубликован циркуляр министра внутренних дел Плеве, возмущённого бездействием кишинёвских властей. Он указывал всем губернаторам, градоначальникам и обер-полицмейстерам - решительно пресекать насилия всеми мерами212.
Не молчала и Православная Церковь. Святейший Синод издал циркуляр, чтобы духовенство приняло меры к искоренению вражды против евреев. С осуждением, увещаниями и умирениями к христианскому населению обратились несколько иерархов, в том числе широко чтимый о. Иоанн Кронштадтский: "Вместо праздника христианского они устроили скверноубийственный праздник сатане"213. И епископ Антоний (Храповицкий): "Страшная казнь Божия постигнет тех злодеев, которые проливают кровь, родственную Богочеловеку, Его Пречистой Матери, апостолам и пророкам"; "чтобы вы знали, как и поныне отвергнутое племя еврейское дорого Духу Божию, и как прогневляет Господа всякий, кто пожелал бы обижать его"214. - Населению раздавались о том и тысячи листовок. (Однако в пространных разъяснительных церковных обращениях сохранялась старобытность, устоявшаяся веками и уже не успевавшая за грозностью покатившихся процессов.)
В раннем мае, через месяц от событий, вспыхнула и раскатилась газетная и агитационная кампания вокруг погрома - и по прессе российской, и по всей европейской и американской. В Петербурге неистовые газетные статьи стали гласить об убийствах женщин и грудных младенцев, о множестве случаев изнасилования несовершеннолетних девочек, само собою - жён, и в присутствии мужей или родителей; сообщения о вырезанных языках. "Одному еврею распороли живот, вынули внутренности... одной еврейке вбили в голову гвозди насквозь" через ноздри215. Не прошло недели, как эти содрогающие подробности напечатали западные газеты. Им безоговорочно верила западная общественность, и, например, ведущие евреи Англии вполне положились на эти пронзительные сообщения и дословно включили их в свой публичный протест216. - Повторим ли: "Следов каких-либо истязаний или надруганий на трупах не обнаружено". Из-за новой волны статей даны были дополнительные показания врачей. Городской Санитарный врач Френкель (осматривал трупы на еврейском кладбище), Городской Санитарный врач Чорба (принимал раненых и убитых в Кишинёвской Губернской Земской больнице с 5 часов вечера второго дня пасхи до 12 часов дня третьего, а затем в Еврейской Больнице), Городовой врач Василевич (вскрыл и осмотрел 35 трупов), - каждый констатировал, что ни при осмотрах, ни при вскрытиях не обнаружил признаков и следов зверских издевательств над трупами, какие описаны в прессе217. Потом на суде оказалось, что свидетель врач Дорошевский (передавший, как считалось, эти шокирующие сведения) никаких зверств сам не видел и к тому же отрицал какое-либо причастие к появлению скандальных статей218. А Прокурор Одесской Судебной палаты в ответ на запрос Лопухина об изнасилованиях "лично произвёл негласное дознание": по рассказам родственников же ни один случай изнасилования не подтверждён. Конкретные случаи в запросе положительно исключены219. Но что там осмотры и заключение врачей? Кому дело до конкретных исследований прокурора? Пусть себе остаются желтеть в служебных бумагах.
Всё то, чего не подтвердили свидетели, о чём не писал Короленко, - не додумались опровергать и власти. И все эти подробности разнеслись по миру и стали в общественном мнении фактом - на весь XX век, а может быть и на XXI, так и стынут над именем России.
Да ведь Россия уже немало лет, и с каждым годом всё резче, испытывала отчаянное, смертельно-враждебное разъединение "общества" и правительства. В этой борьбе со стороны либерально-радикальных, а тем более революционных кругов был жадно желаем любой факт (или выдумка), кладущий пятно на правительство, - и не считалось предосудительным никакое преувеличение, искажение, подтасовка - лишь бы только сильней уязвить правительство. Для российских радикалов такой погром был - счастливый случай в борьбе!
Тогда правительство наложило запрет на газетные публикации о погроме, как разжигающие вражду и гнев, - и опять ведь неуклюжий шаг: тем сильней все эти слухи были подхвачены в Европе и в Америке, и все вымыслы ещё безоглядней преувеличивались - так, как будто никаких полицейских протоколов не существовало.
И поднялась - всемирная атака на царское правительство. Бюро Защиты евреев рассылало телеграммы во все столицы: всюду устраивать митинги протеста!220 Пишет член Бюро: и "мы также послали подробные сведения об ужасных зверствах... в Германию, Францию, Англию, Соединённые Штаты". "Впечатление наши сведения всюду производили потрясающее, и в Париже, Берлине, Лондоне и Нью-Йорке происходили митинги протеста, на которых ораторы рисовали ужасные картины преступлений, совершаемых царским правительством"221, - вот-де таков русский медведь от начальных времён! - "Поразили весь мир те зверства". - И теперь уже безоглядно: полиция и солдаты "всеми способами помогали убийцам и грабителям делать их бесчеловечное дело"222. "Проклятое самодержавие" наложило на себя несмываемое пятню! На митингах клеймили новое злодеяние царизма, "сознательно им подготовленное". В лондонских синагогах обвиняли... Святейший Синод в религиозной резне. Осуждение выразили и отдельные католические иерархи. Но с наибольшим полыханием было подхвачено европейской и американской прессой. (Особенно разжигал в своих газетах магнат жёлтой прессы Вильям Хёрст.) "Мы обвиняем русское правительство в ответственности за кишинёвскую резню. Мы заявляем, что оно по самые уши погрязло в вине за это истребление людей [holocaust]!. У его дверей - и ни чьих ещё - ложатся эти убийства и насилия"; "Пусть Бог Справедливости придёт в этот мир и разделается с Россией, как он разделался с Содомом и Гоморрой... и сметёт этот рассадник чумы с лица земли"; "Резня в Кишинёве... превосходит в откровенной жестокости всё, что записано в анналах цивилизованных народов"223. (В том числе, надо понять, и многотысячные уничтожения евреев в Средневековой Европе.)
