Андрей Варламов - Цепная реакция
Ему неимоверно хотелось пристукнуть шустрого и сметливого, как хорек, Витька, но одновременно с безысходной обреченностью сознавалось, что совершить это он попросту не в силах.
Нахрапистый и самоуверенный Леха в глубине души был трусоват и, слава Богу, не способен на насилие и убийство. Верхом его отваги была как раз эта самая незадачливая кража из милицейского вспомогательного ведомства.
Кража, о которой он уже здорово сожалел.
И когда запыленная машина Витька скрылась за поворотом поселковой улицы, он, ощупав потайной карман брюк, где лежали похищенные доллары и марки, перевел рассеянный взор на свой тщательно ухоженный домик с кованой калиткой, с внезапным ужасом осознав, что вскоре в этот дом могут войти решительно и по-хозяйски люди с неприветливыми лицами, ляжет на скатерть постановление об обыске и - здравствуй, паровоз на север страны!
Но изменить что-либо было уже невозможно. Оставалось надеяться и ждать. Надеяться на безуспешность следствия и ждать, увы, возмездия за грехи тяжкие...
Поднимаясь на крыльцо, он не без удовлетворения вспомнил о хранящейся в морозильнике литровой бутыли "Смирновской".
Вынести эту жизнь трезвому было категорически невозможно!
Витек
Тюки с оружием Витек закопал в той самой березовой рощице, на краю которой состоялся, благодаря парабеллуму, откровенный разговор с хитрецом Лехой.
Зла на Леху, сыгравшего с ним втемную, Витек не держал, он и сам бы поступил подобным образом.
Прошлый тюремный опыт диктовал действия, связанные с конкретными уголовными стереотипами, а именно: надлежало продать оружие не праздным дилетантам, а умелым профессионалам.
Такой человек на примете у Витька был: Сеня Чума.
С Чумой он познакомился в зоне, где отбывал последний срок; Чума, имевший семь судимостей, относился к касте блатных, входил в состав одной из московских группировок и, пребывая за колючей проволокой, имел горячий "подогрев" с воли, потчуя себя деликатесами, французским коньячком и балуясь экзотическим кокаином.
Витек, не имевший в мире воров ни малейших заслуг, кроме разве трех краткосрочных посиделок, был Чумой примечен, обласкан и произведен в должность доверенной шестерки.
Из зоны они вышли практически одновременно.
Чума, в мирной гражданской жизни специализирующийся на разбоях и грабежах, предложил услужливому Витьку присоединиться к его команде.
Взяв для приличия время на раздумье и записав телефон Чумы, к предложению бандита тем не менее отнесся крайне отрицательно.
Как бы ни был Чума крут, как бы ни жировал в зоне, пример его Витька не вдохновлял. Многочисленные судимости уголовника явственно указывали на то, что злодеяниям его неотвратимо уготовано воздаяние, а значит, аналогичная участь ждет и его подельников.
Чуму тюрьма не тяготила, она была неизбежной частью его бытия, а вольная жизнь являлась всего лишь отдушиной для удовлетворения кровавых разгульных страстей. И именно эта патологическая естественность в пренебрежении к собственной личности и к смыслу своего существования подразумевала абсолютное небрежение судьбами и жизнями других, возводила бандита на пьедестал истинного блатного авторитета.
В криминализированном сознании Витька уживались и боязливая почтительность к безоглядному ухарству свирепого Чумы, и крестьянское неприятие существования перекати-поля.
В жизни своей Витек воровал постоянно, но, как правило, брал то, что плохо лежит, дабы утянуть добро в собственный дом, неизменно этот дом благоустраивая. Погорел, когда спер со стройки два десятка труб, должных стать опорами для нового забора...
А потому предложение Чумы Витек напрочь исключил, устроился рабочим на коммерческую лесопилку, приворовывал готовые материалы, что позволило ему приобрести подержанную, но ладную машинку; обветшавший забор все-таки реконструировал, принялся возводить новую, просторную баньку и об откровенно криминальных доходах не помышлял, хотя перед поселковыми пацанами рисовал себя отъявленным головорезом, переняв развинченную походочку Чумы, небрежные интонации и свирепые рыки с одновременным выпячиванием челюсти и налитых злобой глаз.
Пацаны воспринимали этот цирк за чистую монету, что приносило Витьку уверенность и немалое удовлетворение.
Что же касается ненароком попавшего к нему оружия, то связываться с его продажей Витек едва бы решился, если бы не знал, что Чума, хотя и погорит рано или поздно с этими автоматами и пистолетами, никогда его не выдаст. О ненависти матерого бандита к милиции и о его каменной замкнутости в общении со следователями и операми в зоне ходили легенды.
Один из пистолетов - небольшой газовый маузер, переделанный для стрельбы мелкокалиберными патронами, Витек оставил себе, спрятав под шифером на крыше сарая. Пистолетик был ладный, красивый, легко и незаметно умещался в кармане, а потому то и дело извлекался из тайника для праздного любования изяществом его мастерски выверенных форм.
Сидя в трусах на летней веранде и попивая пивко, Витек в который раз разглядывал лежащий на столе пистолет и раздумывал, где бы опробовать его огнестрельную силу.
Время шло к обеду, на кухне шипела в сковороде картошка, клокотала вода в кастрюльке с молочными сосисками и погромыхивала крышка на чане с собачьей кашей: дом сторожил огромный брехливый сенбернар по кличке Понтяра, наружности устрашающей, но нрава жизнерадостного и кроткого.
После смерти матери и развода с женой Витек уже третий год жил один, удовлетворяясь компанией сенбернара и ночными рандеву с соседкой, чей муж трудился на стройках в Москве и приезжал домой лишь на выходные.
Холостая жизнь несла в себе определенные бытовые неудобства, но Витек, прошедший школу трех зон, успешно неудобства преодолевал, наслаждаясь свободой во всех ее проявлениях.
От созерцания пистолета Витька оторвал восторженный скулеж сенбернара.
Рассеянно оглянувшись на собаку, Витек подскочил: из слюнявой бело-рыжей пасти свисал, болтая поникшими ушами, огромный бежевый кролик, изгвазданный в песке и глине.
Мгновенно вспомнилась прореха в сетке забора, ведущая на соседний двор, которую он собирался заштопать едва ли не месяц, и нездоровый интерес кобеля к этой дыре, ведущей в неведомые и заманчивые дали...
Отобрав у гордого своими охотничьими достижениями пса дохлого кролика и дав сенбернару увесистого пинка, Витек с опаской посмотрел на соседний дом, приметив с досадой раскрытую кроличью клетку, стоявшую у торца гаража.
Зато на двери дома красовался навесной замок.
Сосед, Юра Хвастунов, всегда одалживающий Витьку деньги и импортный инструмент, купил дом в поселке около двух лет назад, поначалу используя его как дачу, а после, выгодно сдав в аренду квартиру в Москве, окончательно переселился за город. Дохлый кролик, в настоящий момент валявшийся на веранде Витька, являл собой редчайшую породу, был привезен из Австралии, бережно Юрием выращен на специальном корме и витаминах и являлся гордостью соседа.
Метнувшись в дом, Витек, матерясь, выключил газ под подгоревшей картошкой и собачьей кашей, скинул в тарелку лопнувшие, дымящиеся обильным паром сосиски и принялся обтирать кролика от грязи влажной тряпкой.
Тряпка оказалась средством неважным, и тогда в дело включился пылесос.
Отчистив покойника от мелкого песка, въевшегося в шкурку, Витек судорожно расчесал ее собственной расческой и вновь выглянул из-за сарая в сторону соседнего дома.
Замок на двери висел...
С трудом протиснувшись в прореху и больно оцарапав шею о рваную проволоку, Витек, держа мертвого кролика под мышкой, подлетел к клетке и уместил в нее облагороженный трупик.
Закрыв клетку на щеколду, опрометью кинулся домой.
Посадив на цепь нашкодившего пса, прошел в комнату и приступил к запоздалой трапезе.
Донесшийся с веранды требовательный стук в дверь заставил его поперхнуться сосиской.
С обреченностью висельника Витек направился к двери.
На пороге стоял сосед Юра с отрешенным и, как показалось Витьку, злым лицом.
- Ты чего пушки разбрасываешь? - мрачно кивнул Юра на беспечно оставленный на столе маузер.
- Да какая еще пушка... - промямлил Витек. - Так, газовик...
- Без перегородки и с обоймой под мелкашку... Повнимательнее надо! Юрий устало опустился на стул. Затем вытащил из кармана пиджака бутылку водки. - Выпить мне надо. Поддержишь?
- Без вопросов... - промолвил Витек осторожно. - Напряги какие?
- Крыша у меня съехала, по-моему... От всех моих жизненных заморочек...
- Так в чем проблема? - Витек старался не глядеть в глаза собеседнику.
- Кролик у меня умер, - молвил Юра отчужденно.
- Как?! От чего?!
- А хрен знает... Подхожу вчера вечером к клетке - готов...
- Э-э... Вчера?
- Ну да... Давай стаканы, что ли...
- Момент...
- Во-от, - продолжил сосед на горьком выдохе. - Утром похоронил его, поехал по делам, а вернулся - он снова в клетке... Ты понял?
