Михаил Арцыбашев - Куприян
Куприян ухмыльнулся и мотнул головой. Васька подмигнул и еще удалей запел:
Повстречалася — рассталася!..
— Вот как, брат! — ухнул он.
Куприян опять насупился.
— Эх, гармоники нет! — щелкнул пальцами Васька. — Нашему брату фабричному без гармоники смерть! Я б, кажись, и помирал — на гармонике вечную память играл!
Васька засмеялся своей остроте.
— Складно, — одобрил Куприян.
За стеной послышались тяжелые шаги. Вошел старик Гунявый. Как и прежде, он сначала подождал, пока глаза освоятся с темнотой.
— Водку принес? — спросил Васька.
— Не, — сумрачно ответил Гунявый и почесал волосатую грудь.
— Что так? Гунявый помолчал.
— Вы вот что, — заговорил он, — валите пока что к лесу… Сейчас писарь приехал. Сказывают, урядник нонче приедет, а завтра становой с исправником; облава на вас будет…
— Вот так фунт! — побледнел Васька.
Куприян нахмурился и встал.
— Тэк-с, — сказал он. — Слушай, дед, мы, значит, сейчас к лесу через село. Ежели кто увидит, скажем, что от облавы идем. Писарь, чай, увидит. Ну, облаву утром в лес, а мы вечерком из лесу сюда… пусть ищут.
— Ладно, — усмехнулся себе в усы Гунявый. Васька посмотрел на Куприяна, почесал затылок и замялся.
— Ты что? — спросил Куприян.
— Да я ничего, — смущенно возразил Васька.
— Ну…
— Я лучше задами пройду, — пробормотал он.
Куприян подумал.
— Ну и черт с тобой! Оно и лучше… Гунявый презрительно крякнул. Куприян порылся под стрехой и вытащил одностволку с длинным порыжевшим дулом.
— Заряжена? — спросил он Гунявого.
— Не, — ответил старик.
Куприян порылся еще, достал рожок с порохом и стал заряжать ружье тщательно и медленно. Гунявый и Васька молча смотрели на его работу.
Кончив, Куприян встал, вскинул ружье на плечо и тряхнул волосами.
— Так-то лучше, — сказал он.
— Идти, что ль? — спросил Васька.
— Валяй. Около болота встретимся.
Они вышли.
Был уже день, но серый и бледный. Дождь перестал, но тучи шли низко и тяжело.
Васька пошел вдоль огорода, оглядываясь по сторонам. Куприян с Гунявым прошли через двор, и Куприян вышел на улицу.
— Ты того… — сказал старик, стоя в калитке.
— Что?
Егора опасайся… Ему уж доложено…
— Кто? — хмуро спросил Куприян.
— Палашка, чай, солдатка… ее дело. Так ты, говорю, опасайся…
Куприян почесал затылок.
— А ну его к чертям в болото! Не дюже испугался, — сказал он и пошел вдоль улицы.
Гунявый долго смотрел ему вслед своими маленькими острыми глазками из-под седых нависших бровей. Потом вздохнул, почесал грудь и пошел к сараю, где сбивал бочку.
Куприян шел посвистывая и думал, что надо сделать так, чтобы его заметили в волостном правлении. Когда он вышел на площадь и пошел мимо волости, навстречу ему попался столяр Семен, слегка выпивший молодой мужик.
— А, Куприян Васильевич, наше вам! — сказал он, весело скаля зубы.
— Здорово, — ответил Куприян и остановился.
— За чьими лошадками пожаловали? — спросил Семен.
— Твоей не возьму, — насмешливо возразил Куприян.
У Семена, пьяницы и пустого, ленивого мужика, была самая плохая и старая на селе лошадь.
Семен засмеялся.
— Ну и то ладно! — сказал он. — Ты бы у старшины посмотрел: ха-арошую тройку купил!
— Поглядим, — хладнокровно проговорил Куприян и пошел дальше, заметив движение в окнах волостного правления.
Попадавшиеся ему навстречу мужики угрюмо отворачивались и что-то бурчали. Куприян поглядывал на них с усмешкой и скоро вышел в поле.
VIII
Тройка земских круглых и сытых лошадок выехала из лесу от станции и, всползши на гору, бойко покатила к Дерновому.
На козлах сидел ямщик, парень лет девятнадцати, с совершенно круглой рожей, веселый, курносый, с большими, толстыми губами. В бричке поместились старшина. Головченко и урядник, коренастый пожилой человек, с большой бородой, в порыжевшей полицейской форме, с шашкой через плечо.
Старшина изрядно выпил на станции, а потому был весел и умильно поглядывал вокруг; нос у него покраснел и глаза замаслились; он был в разговорчивом настроении, как всегда, когда был пьян. Урядник тоже был под хмельком, но держался с достоинством.
Таратайка подпрыгивала по ухабам, лошади помахивали подвязанными хвостами. Ямщик посвистывал, помахивая локтями, и поглядывал по сторонам.
— Вот, изволите видеть, Максим Иванович, — говорил урядник, когда тройка выехала на гору, — какие требования предъявляет нам начальство. Взять и словить конокрадов!.. А как их словить, когда я на пятьдесят верст один чин полиции…
— Словим, — уверенно возразил старшина. Да, как же, дожидайтесь! Отчего не словить? Словить можно…
— Черта мы словим, когда я не знаю, как и за дело взяться-то, сумрачно отозвался урядник, — я ведь, собственно, больше по торговой части имею способности, а не конокрадов ловить. Как их ловить? На всю округу первые разбойники… Кого будем расспрашивать, ежели…
— Кого? А прохожих!
Старшина сказал это совершенно случайно, просто потому, что впереди на дороге, мимо дерновских мельниц, уныло торчавших на косогоре, шел человек с ружьем.
— А, это Иван Семенович идет, — заметил урядник.
Старшина стал всматриваться.
— Учитель, дяденька, — звонко подтвердил ямщик. Дерновский учитель Иван Семенович, страстный охотник, одевался по-русски.
— Он самый, — согласился старшина.
Тройка, позвякивая бубенчиками, катила дальше, догоняя прохожего, а урядник возвратился к интересующему его вопросу:
— Опять же, как его словить? Облаву нужно, а какая облава, ежели все мужики коли Куприяну не приятели, так боятся его хуже черта.
— Да, уж это так, — подтвердил старшина. — Кому охота с ним связываться: ему, бродяге, ничего, а коли ежели он красного петуха…
— Ну вот, — с досадой крикнул урядник, — лови его, ежели сам старшина от него наутек — первый…
Старшина обиделся.
— Ну, это дело очень темное: кто из нас наутек, значит.
Урядник спохватился, что обидел старшину.
— Нет, я не то чтобы… а конечно… Вот эти олухи, чай, все прыснут во все стороны! — ткнул он пальцем в спину ямщика.
Тот обернул к уряднику свое курносое круглое лицо и, скаля зубы, сказал:
— Чаво? Не…
— Убежишь, ежели Куприян, примерно, встретится? — пошутил старшина.
— Я нет… чаво?
— А ежели он из ружья?
— Ну что ж… это — ничаво!
В это время старшина взял шапку и замахал ею по воздуху, крича:
— Иван Семенович, наше вам!
Прохожий, не поворачиваясь, приподнял шапку.
— Вы откелева? — спросил старшина. Прохожий неопределенно махнул рукой.
— В лес, чай, ходили? Охотиться изволите все? — спросил в свою очередь урядник.
Ямщик весело осклабился, почесал затылок и повернулся к старшине:
— Дяденька, этта Куприян.
— Чаво? — спросил, не расслышав, старшина.
— Куприян этта, — весело повторил ямщик.
Тройка уже обогнала прохожего.
— Что ты врешь… — начал было старшина.
Урядник побледнел.
— Револь… верт… тут… — заплетающимся языком забормотал он, шаря рукой под сиденьем.
Старшина сразу протрезвел.
— Гони ты! — толкнул он ямщика.
Ямщик удивился и, придержав лошадей, весело спросил:
— А ловить не будете?
Урядник спохватился.
— Позвольте, Максим Иванович… это ежели… того… Куприян, то… Может, не он?
— Ен самый, — уверенно возразил ямщик и, поворачиваясь назад, крикнул: — Куприян, а, Купря!..
— Чего тебе? — спросил Куприян.
Он давно уже заметил едущих старшину и урядника и сначала хотел было спрятаться, но потом что-то нашло на него, и ему захотелось покуражиться. Он только повернул и пошел опять к селу. Ямщик осклабился во весь рот.
— А мы тебя ищем! — сообщил он, совсем останавливая лошадей.
— А я вас! — сказал Куприян, тоже останавливаясь и протягивая руку за ружьем.
— Поди сюда! — крикнул ямщик.
Куприян тихо снял ружье, приложился и выстрелил.
— Н-на! — весело и злобно крикнул он. Выстрел гулко раскатился по косогору, дробясь между мельниц и вспугнув стаю галок, маршировавших по дороге. Лошади испуганно дернули, и ямщик вверх ногами слетел в бричку.
— Караул, ратуйте! — завопил старшина.
Урядник дрожащими руками схватил вожжи и, замахиваясь на лошадей ножнами шашки, погнал их под гору.
Бричка запрыгала, затрещала по всем швам и со звоном понеслась вниз.
А Куприян повернул прочь и побежал от дороги к лесу, глубоко увязая в размокшей земле и шлепая ногами по лужам.
Тройка с треском и звоном влетела в околицу, понеслась по селу и остановилась, храпя и шатаясь, против волостного правления. Старшина и урядник тяжело вывалились из брички Старшина был без шапки.
