Николай Богданов - О смелых и умелых (Избранное)
Выведя художницу из опасной долины, Арип покачал головой и сказал:
- Ай-яй-яй, как не стыдно гулять одной! Я же говорил: тут могут быть покушения.
- Да не покушения, а укусы! - засмеялись наши лаборантки, не решавшиеся теперь отойти от палатки.
- Все равно нехорошо, - ответил Арип, вручая каждой тонкий, гибкий прут. - Впереди себя траву шевели. Трусливая змея убежит, храбрая голову подымет. Тогда свистни - она прислушается. Подумает - суслик. И тут ее прутиком по шее - вжик! - и голова отлетела. Видали, как я? Так мы всегда делаем. Так и вы делайте.
Как ни проста была эта наука, нашим путешественницам освоить ее не удалось.
Арипу пришлось бегать впереди них и расчищать дорогу к цветам и травам соблазнительной, но опасной долины.
Маргарита Петровна с этого дня с ним не расставалась. Шагу одна не делала. Только и слышался ее голос, который вдруг стал ласковым:
- Проводничок!
И Арип откликался. Мы часто видели, как художница рисовала с натуры цветы, а он внимательно наблюдал, как из-под ее кисти возникали они на бумаге.
И по-прежнему успевал он все делать в лагерном хозяйстве.
Расстались мы с Арипом неожиданно. В верховьях Кара-Кенгира наша маленькая экспедиция встретила большую экспедицию по определению мест для новых совхозов, в которой был проводником его дед, Усенбаев.
Мы уже закончили свою работу и находились недалеко от железной дороги.
Решено было отпустить Арипа. И мы сдали его деду, как говорят, с рук на руки, поблагодарив от души за все труды.
При этом наш ученый секретарь так расчувствовался, что вместо половины уплатил проводничку полное жалованье взрослого проводника.
И больше того: когда мы прощались, Маргарита Петровна погладила Арипа по тюбетейке... Смутилась. Потом решительно сняла очки, расцеловала проводничка и, оглядев нас, заявила:
- Вообще я считаю, что в каждой уважающей себя экспедиции должен быть боевой мальчишка!
Словно мы возражали!
Мы переглянулись с профессором, и он шепнул мне:
- Посмотрите-ка, первый раз вижу ее глаза! Взгляд-то добрый!
И верно: под темными, защитными очками Маргарита Петровна скрывала большие, серые, очень красивые и добрые глаза.
ОДНАЖДЫ НОЧЬЮ
Однажды ночью по пионерской цепочке передалось:
"Тревога! Все на сбор! С севера идет холодный циклон. Радио из Москвы предупреждает: в Узбекистане возможны заморозки на почве!"
Спросонья ребята явились в школу в чем попало - иные только в тюбетейках и в трусах, иные в теплых халатах, но босиком. Неразлучные сестры-подружки Замира, Зия и Ульмас прибежали, взявшись за руки. Они успели натянуть форменные школьные платья, а из-под них сверкали шелковые шаровары.
Во всех домах тревожно зажигались огни. Куда-то мчались машины, давая резкие гудки. Куда-то спешили люди. В правлении колхоза громко звонили телефоны.
Заморозки на почве! Это грозит гибелью ранним посевам хлопка главного богатства здешних колхозов.
А на школьном участке может погибнуть опытное поле розового и желтого хлопчатника.
Розового и желтого! Если бы он был обыкновенным, белым, его бы, наверное, и не посеяли здесь, при школе. Да и не было бы столько "болельщиков" хлопководства, сколько их появилось в школе, когда Замира, Зия и Ульмас достали в научно-исследовательском институте драгоценные семена нового, еще невиданного в мире цветного хлопка.
Подумать только: по всем колхозам вокруг хлопок будет обыкновенным, белым, а у них на одном поле раскроются коробочки с розовым волокном, на другом - с желтым!
Ну как будто из коробочек выглянут персики и лимоны!
Да тут весь народ придет любоваться! И всем захочется завести такой же хлопок. У юннатов сердца наполнялись гордостью: ведь их работу консультировал профессор, тот самый, который создавал новые сорта!
Они все сделали по передовой науке хлопководства.
Долго добивались, чтобы на их маленький участок хотя бы по дороге заехал трактор из МТС.
- Вы понимаете, - доказывала бойкая Замира директору, - перед нашей школой пропадает плодородный участок земли. Надоело смотреть, как растет бурьян и ящерицы греются на солнце... Хотим развести хлопок - желтый и розовый!
- Желтый и розовый? - заинтересовался директор.
- Да, о другом бы мы и говорить не стали!
Трактор был обещан.
Вспахать опытное поле приехал знатный тракторист, комсомолец Насреддин Сагибов.
- А ну, где тут бесчинствует бурьян и ящерицы греются на солнце? сказал он, показывая белые зубы. - Сейчас наведем порядок!
И как пустил машину! Лемеха плугов засверкали, словно сабли! Бурьян стал валиться, как вражье войско. Ящерицы разбегались по своим норам.
Школьники собирали бурьян в кучи и укладывали на солнце, чтобы высушить и сжечь.
А школьницы собирали "дастархан" - почетное угощение трактористу.
В густой тени карагача расстелили ковер, поверх ковра - большой пестрый платок, а на этом платке поставили пиалы для чая, насыпали горками желтый урюк, прозрачный изюм, темный инжир, светлые фисташки. Сложили башенками круглые пышки из пшеничной муки, пирамидками - печенье из мака, из тыквенных семечек.
Когда опытное поле под лемехами плуга превратилось в ровный бархатный ковер цвета верблюжьей шерсти, трактористу подали родниковой воды и душистое мыло. Умывшись и утеревшись вышитым полотенцем, Насреддин несколько смутился, увидев обильное угощение.
- Друзья, - сказал он, - зачем же вы лишили себя школьных завтраков?
Он догадался, что ребята собрали на дастархан все самое вкусное, захваченное из дому на завтраки, и согласился сесть на почетное место только тогда, когда вокруг уселись сами хозяева и с удовольствием принялись за чаепитие.
Вот так же угощали потом районного агронома, который приехал по настойчивой просьбе учительницы - помочь будущим хлопководам. Он проверил глубину вспашки, размерил и указал, какие нужны борозды, на какую глубину и на каком расстоянии друг от друга нужно сажать растения.
А потом приезжал даже научный сотрудник из Института хлопководства ученая женщина, профессор. Она учила, как правильно поливать растения. Рассказала о новых цветных сортах хлопка - интересно, с диапозитивами.
После этого школьники поднесли ей цветы и тоже устроили почетный дастархан.
А для полива пригласили одного колхозного старика, Азиза Манапова, умеющего пускать на поля воду. Ноги его не гнулись в коленях от ревматизма, полученного оттого, что много ходил босым по холодной, текущей со снеговых гор воде, которую проводил из арыков на поля. Спина была горбата, оттого что с детства работал мотыгой, согнувшись. Он занимался поливкой хлопка всю жизнь, но юннаты долго его учили, как нужно поливать хлопок по науке. Ведь старый человек - отсталый человек, думали они. Он даже неграмотный, этот старик, - газеты читают ему внучки...
Азиз вежливо выслушал все наставления, завернул полы старого халата, взял кетмень и, покряхтев, полез босыми ногами в холодную воду.
Он пустил на опытное поле много ручьев и ловко управлял ими, пропуская по бороздам так, что вода напитывала землю и не задевала растения. Ребята хотели ему помочь, но так холодна была вода, что у них быстро заломило ноги, и они предоставили это дело опытному старику.
- Вот, дедушка, какой вы хлопок поливаете - цветной! - сказала ему Замира, гордая тем, что именно она в научном институте так умело говорила с ученым, который вывел цветные сорта, что получила для опыта семена.
- Вы прожили жизнь и такого не видали. Во все старые времена хлопок был только белый, а у нас будет желтый, розовый. Потом коричневый и голубой. Как в сказке! - сказала Зия.
- И, когда его будет много, убирать его будут машины, - добавила Ульмас.
Старик причмокивал губами в знак удивления и сожаления, что он прожил жизнь без такого хлопка и что за него не работали машины.
- Вы приходите, когда раскроются коробочки, мы вам покажем. Мы вам дадим полюбоваться!
Кто-то предложил угостить старого поливальщика дастарханом, но бойкие девочки отмахнулись рукавами:
- Вот еще, обойдемся!.. У него для нашего угощения зубов нет... Мы его дома рисовой кашей накормим!
И это были его внучки! Они стеснялись старой одежды, неучености и дряхлого вида своего дедушки. Им не терпелось, чтобы он скорей ушел.
А старый, окончив поливку, сел в тень карагача, выставил босые ноги на солнце и грел их, не торопясь уходить.
Видя, что девочки смотрят на него выжидательно, он подумал, что они хотят от него чего-то еще, и, счастливо улыбнувшись, сказал:
- Ну сядьте, сядьте вокруг, красавицы мои. Я на вас полюбуюсь и расскажу вам сказку, мои милые внуки и внучки.
Он был такой старый, что всех считал своими внучатами.
- Длинную? - капризно надув губы, спросила его Зия.
- Могу самую коротенькую. Вот про ваши пальцы. Почему у всех узбечек пальцы такие красивые, длинные? Вы не знаете!
