Иван Истомин - Первые ласточки
Николай Няруй пел обычно, сидя в постели, и не очень громко. Но так, чтобы помаленьку расшевелить спящих, дать понять им — пора вставать.
— О чем поешь? — спросил я его как-то.
— Помаленьку обо всем. Так принято в тундре, когда надо будить, — ответил он нечисто по-русски и запел, чтоб я понял:
Солнце знает,
когда вставать,
Птицы знают,
когда вставать,
И звери знают,
когда вставать,
Только наши ребятки
— засони.
Ждут звонок
воспитательницы.
Ой, как нехорошо!
Даже стыдно!..
И засмеялся негромко.
А мне подумалось: «Интересный народ. Все здесь необычно…»
Первые шаги
И вот мы учимся. Всего в техникуме студентов около сорока. Большинство ненцев. Хантов всего два, а селькупов — один. Зато появились здесь нынче зыряне — кроме меня приняли на учебу еще пять человек. И девушек прибавилось — их уже больше десяти.
— Но и нынче мы не можем иметь основного курса, хотя техникум наш существует уже третий год. Потому что с семилетним образованием у нас всего один студент, — сказал директор на собрании перед занятиями.
Петя Янгасов перевел его слова для слушателей и показал на меня. Все повернулись с удивленными лицами. Одна из девушек с тугими косами произнесла по-зырянски:
— Ой-ой! Сколько лет учился и не состарился!
Прокатился смешок. Когда Петя перевел слова девушки, директор и преподаватели тоже засмеялись.
— От учебы не старятся, а умнеют, — продолжал говорить Иван Иванович с помощью переводчика. — Вот мы и собрали вас сюда, чтобы сделать вас грамотными, культурными, умными, трудолюбивыми…
Он сказал, что руководители округа, районов, педтехникума знают — далеко не все студенты станут обязательно учителями и будут работать в школах Севера. Таковыми окажутся те, кто по-настоящему проявит настойчивость в учебе, у кого хватит терпения сидеть много лет за студенческим столом и у кого появится любовь к учительской работе. Сейчас же важно пока другое — учиться и учиться, ликвидировать свою неграмотность и малограмотность. К тому же пребывание в педтехникуме, несомненно, расширит общий кругозор бывших кочевников, рыбаков, охотников, повысит их сознательность. А это нужно для строительства новой жизни в тундре и тайге…
Словом, начали учиться в трех подготовительных классах. В одном учили по букварю, в другом — повторяли материал за начальную школу. В нашем подготовительном классе в течение зимы следовало повторить, изучить материал за пятый, шестой и седьмой классы. Мне нечего было делать.
— Помогай остальным, — сказал наш классный руководитель Алексей Евгеньевич Стопкевич, лысый, горбоносый и душевный человек.
Все свое учебное время стал я отдавать на помощь не только одноклассникам, но и другим студентам, особенно живущим в одной комнате со мной.
В нашем классе обучалось шесть человек. Учеба некоторым давалась с огромным трудом, а от преподавателей требовала много сил и терпения. И Алексей Евгеньевич, и Николай Петрович Печеркин и другие преподаватели все время, кроме сна, посвящали учебно-воспитательной работе. Их можно было видеть в техникуме и в нашем общежитии с раннего утра до позднего вечера.
Особенно трудно давался русский язык. Трудно давалась и алгебра. А сколько надо было прочитать-то литературы за три класса! До ночи просиживал я с ребятами над выполнением домашних заданий. Больше всего помогал Гоше и Устину. Они искренне стремились учиться, но навыков работы с книгой у них не хватало.
В один из таких вечеров я впервые испытал творческую радость учителя. Я долго объяснял Гоше, как практически пользоваться правилом о правописании глухих согласных звуков. Приводил множество примеров. Но как только дело доходило до самостоятельного письма, мой товарищ по-прежнему допускал ошибки.
И тут я вдруг «открыл»: Гоша плохо отличает гласные звуки от согласных, не умеет, как этого требует правило, применить для проверки слово с глухим согласным звуком.
Пришлось объяснять гласные звуки. Я старательно тянул «а-а», «о-о», «y-y», а Гоша повторял за мной, нарочно широко раскрывая рот, и тянул так долго, насколько хватало воздуха.
Наш своеобразный «дуэт» привлек в столовую ватагу ребят из спален. Одни уже были без верхних рубах, другие — босые. Вскоре и они присоединились к нам. Наконец Гоша с радостью похлопал себя по лбу.
— Э-э, теперь понял я! Теперь знаю, что такое гласные звуки.
Оказалось, и многие другие только сейчас постигли эту мудрость. Когда вернулись к правописанию глухих согласных, дело пошло куда лучше.
— Значит, в слове «лодка» надо писать «д», потому что, если поставить гласную «о», слышится «д» — «ло-до-чка». Верно? — понимающе рассуждал Гоша.
— Или, скажем, «лодок». Тоже «д» слышно, — добавил Устин.
— Вот именно! — не меньше их радовался я.
В эту ночь Гоша долго не мог уснуть. Все ворочался. Потом окликнул меня шепотом:
— Слышь, Вань? В слове «рассказ» на конце надо писать «з». Если возьмем слово «рассказы» — слышно «з». Правда?
— Конечно, — также шепотом ответил я. — А ты почему не спишь?
— Да вот все думаю, как я раньше-то не понимал. Сколько Алексей Евгеньевич бился вчера у доски со мной — все напрасно. А тебя понял. Вот учитель-то!
— Сказал тоже — учитель! Спи давай…
А мне самому вдруг сделалось радостно на душе, может, и правда получится из меня учитель?
Многим студентам недоставало усидчивости. И это понятно — когда же в тундре или тайге приходилось им столько времени просиживать за столом. Недаром Гоша жаловался, даже в классе:
— Ой, болит спина от сидения такого. Скоро, наверное, горбатый буду.
Что греха таить — случалось, я иногда делал домашние работы друга, а он в это время преспокойно развлекался чем хотел или прогуливался на воздухе.
Моя повседневная помощь товарищам в учебе не оставалась без ответа с их стороны. Они всячески помогали мне в овладении ненецким языком, который преподавал нам в этом году Николай Петрович Печеркин, всегда приветливый и улыбающийся. Уж родной-то язык студенты усваивали куда легче и проявляли к этим урокам особый интерес, хотя ненецкая письменность тогда еще была основана на латинском алфавите.
— Вот чудно-то, — не раз слышалось на уроках языка. — Пишешь какие-то буквы, даже не русские, а получается настоящее ненецкое слово. Показать бы в тундре старикам! Ох, и удивились бы! Сами захотели бы учиться…
Ненецкий язык, как и хантыйский, давался мне легко, и я успешно овладевал ими.
Большой интерес проявляли студенты к рисованию и черчению. Преподаватель Виталий Евдокимович Мялицын, невысокий и тихий молодой человек, предоставлял простор для творческой фантазии студентов. У большинства из нас сразу же выявился своеобразный художнический дар, что очень радовало преподавателя.
Еще охотнее занимались ребята на уроках физкультуры у преподавателя Александра Клементьевича Москвитина, прекрасного лыжника и спортсмена. Студенты, недавние охотники и оленеводы, с радостью шли на лыжные прогулки, полюбили занятия на турнике, на кольцах и прямо на глазах становились стойкими и жизнерадостными.
К 7 ноября дирекция и учком наградили успевающих в учебе и активистов студентов Почетными грамотами и ценными подарками в виде джемперов, галстуков, косынок. Нужно было видеть, как это действовало на ребят, с какой гордостью надели мы свои подарки и как остальные завидовали нам.
На торжественном заседании в Дом ненца пригласили всех нас, и докладчик в своей речи с гордостью отметил, что в зале сидят будущие интеллигенты из народностей тундры и тайги.
— Это «первые ласточки»! И мы рады видеть и приветствовать их в праздник Великого Октября! — заявил он.
Мы были очень довольны.
Живые тени
— Сегодня кино! Сегодня кино! Ура-а!..
Такое ликование слышалось в стенах школы и общежития в каждую субботу и воскресенье. У нас имелась своя кинопередвижка, чего не было в других школах Салехарда. Имелись и свои киномеханики — черный, курчавый Костя Ненянг и Илья Окотэтто. Научились они этому «мудреному» для всех нас делу, видимо, в прошлом году. Киноаппарат они знали хорошо и демонстрировали фильмы безо всяких помех. С любовью относились к своим обязанностям. В дни показа фильмов Костя и Илья преображались с утра. Лица их сияли гордостью и в то же время выражали озабоченность.
Сразу же после уроков, едва успев пообедать, они принимались возиться с аппаратом, тщательно прочищали, проверяли. А сколько добровольных помощников было у них! Они доставляли из кинопроката ленты фильмов, другие устанавливали на длинной скамье динамо, третьи натягивали на стене экран, расставляли скамьи.