Игорь Свинаренко - Наши люди
Другая цитата из американских мемуаров:
"Сегодня "Правда" попрекала "Коммерсант" тем, что зарплата там втрое выше, чем в других кооперативах. А вчера я встречался с одним парнем из американского торгпредства, он сказал, что сперва русские казались ему очень милыми, теперь же он думает, что они заслуживают того, чтобы на них ставили генетические эксперименты. У меня страшное похмелье, хотя я и не пил накануне".
После долгих и мучительных попыток они пришли к выводу: "Англоязычное издание "Коммерсанта" похожее на результат литературного эксперимента среди бабуинов". В итоге затея с русской газетой для американцев была оставлена.
А вот итог работы иностранной мысли над изучением русского менталитета: "Русский никогда не скажет тебе правду. Но и не солжет. Он скажет то, что ты хочешь услышать".
Впрочем, самому Яковлеву они пророчили светлое будущее: "Единственный торговец точной коммерческой информацией в стране, которая постоянно занималась поисками истины, неизбежно должен был разбогатеть". Вам, может, интересно будет узнать, что слово "истина" по-английски писалось ими так: istina. Людям, которые никогда не жили в России, наши американцы давали такое высокохудожественное объяснение: Istina is the Russian Zen. Сказано, да, весьма изящно. Он потом всем боком вышел, этот яковлевский zen. Деньги
"Все разговоры про легкие деньги в России -- ерунда. В Москве всегда можно было влегкую срубить четыре-пять тысяч долларов. Если напрячься -сто. Но дальше дело не пойдет. Начинают играть по-крупному здесь только те люди, кто работает не ради денег, а ради процесса созидания. И выигрывают они потому, что хотят не столько заработать, сколько что-то создать.
Например, Смоленский. Так же как любой другой успешный бизнесмен в этой стране, он прежде всего созидатель. Это человек, который любит процесс созидания. Он созидает там, где больше всего понимает, и так, как ему больше нравится. Мне больше нравится заниматься этим на издательском поприще, Смоленскому -- на банковском. Но я глубоко уверен в том, что в России специфика рынка такова, что к успеху может прийти только человек, имеющий вкус и стремление к созиданию. А не просто к деньгам".
"[У меня] есть возможность и дальше двигаться по горизонтали, все больше расширяясь, все больше зарабатывая денег. Но это, на мой взгляд, холостой ход. Мне дорог процесс созидания. Конечно, деньги играют в нем большую роль, но как инструмент, как кирпич или доски. Деньги -строительный материал. Не более того. Хочешь построить дом -- это необходимо. Ни один из моих знакомых не делает деньги ради денег. В какой-то момент это становится скучно. Наступает момент, когда твои личные потребности обеспечены. И деньги теряют свою первоначальную притягательность. Потребности российского человека на самом деле не так уж велики. Здесь никто не имеет по двадцать домов и десятку замков. Никто не строит собственный небоскреб в центре Москвы".
-- Так тебе не нужно много денег?
-- Нет, нет, нет. Мне нужно чтоб мне хватало денег на мои потребности. А много денег -- зачем? Че с ними делать -- солить их, что ли?
"Я не считаю для себя возможным заниматься зарабатыванием денег ради денег. С моей точки зрения, проекты по принципу "деньги ради денег" обречены на провал. Я, по крайней мере, не знаю ни одного человека, у которого это получилось бы. Который просто задался целью заработать денег и в результате создал крупную успешную структуру. Никогда в жизни не встречал".
"Поэтому к деньгам я не стремлюсь. Людям, которые ко мне обращаются, я очень легко отдаю деньги, во всяком случае в определенных суммах. Кто-то воспринимает это как манерничанье или каприз. Это не так".
(Я сам не раз передавал от него разные суммы людям, у которых были проблемы. Вообще я не встречал в жизни человека, который бы с такой легкостью отдавал деньги посторонним людям. -- Прим. авт.)
"Существует огромное количество видов бизнеса более выгодных, чем издательский. Поскольку я занимаюсь свободным предпринимательством практически с того момента, когда оно было разрешено в России, то у меня было много возможностей переключиться на что-то другое тогда, когда это "что-то" только запускалось. Был момент, когда запускался банковский бизнес. Был момент, когда запускался нефтяной. Или, например, оружейный. Все они были и остаются намного прибыльнее издательского. Ну и что?"
"Я считаю, что бизнес как бизнес в чистом виде, только ради денег, в природе не существует. Существуют профессии и профессиональная работа. Если человек работает профессионально, то деньги являются одной из составляющих его работы (это как стройматериал, не более и не менее) -- будь то адвокат, строитель или журналист. В журналистике, в издательском деле деньги играют ту же роль обязательного для работы инструмента... Профессионал не может работать, не учитывая фактора денег, но человек, работающий исключительно ради денег, прежде всего не профессионал.
Я привык к удобствам и не очень представляю, как бы обходился без них. ...Есть определенная система зависимостей. На сегодня я в зависимости от денег. Может быть, завтра ее не будет, а может, она станет еще больше". Разговоры за жизнь
"Я был назван в честь своего деда, который в гражданскую командовал Одесской ЧК. Я еврей. Вот. У меня папа русский, мама еврейка, и поэтому вот я еврей. Это факт, которому я, честно говоря, никогда особого значения не придавал".
"Свой характер я бы охарактеризовал как плохой. Как очень плохой".
"До посинения боюсь летать на самолетах. Это если говорить о хорошем, капитальном страхе". (Страх возник после того, как он слетал однажды на самолете, груженном трупами, -- это были погибшие альпинисты; он как раз писал неплохую, кстати, заметку про сложности с розыском пропавших. С тех пор самолет у него ассоциируется со смертью. -- Прим. авт.) "...но вынужден мужественно переносить частые полеты через Атлантику, прибегая к помощи нелюбимого алкоголя". "Сам я не пью. Ранее алкоголиком не был, не злоупотреблял, не подшивался. Мне просто не нравится ощущение опьянения в принципе. Это не запрет самому себе, -- ну, могу и выпить..."
"Борьбу я пьянством я веду не из соображений здоровья/нездоровья. А по другой причине. Любой человек, который долго работал в журналистике, не раз видел, как спиваются редакции. Это страшная вещь, процесс может достигнуть такой интенсивности, что остановить его будет невозможно. Сама профессия журналиста связана с такими психологическими нагрузками, что за счет них алкоголизация резко ускоряется. Мы тоже через это прошли: достаточно вспомнить старый еженедельник "Коммерсант" в последний год его существования, когда этот процесс там был очень активным. Несмотря на все запреты. Эту-то опасность я предпочитаю убивать в зародыше. (Виновных в потреблении алкоголя на рабочем месте ставили перед выбором: или увольнение, или штрафные занятия каратэ в редакционном спортзале. Обычно люди выбирали второе. Одному провинившемуся Яковлев пообещал, что сразится с ним после отбытия наказания. Человек усиленно тренировался, но зря: матч так и не состоялся. Впрочем, надо сказать, что с уходом Яковлева от дел сухой закон в издательском доме сам собой рассосался. Но контора не спилась. -- Прим. авт.)
-- Кем ты себя ощущаешь больше -- бизнесменом или журналистом?
-- А я никогда не был бизнесменом. Я всегда был журналистом. Просто в журналистике есть разные профессии. Там есть задачи, неизбежно связанные с коммерцией. Это последствия кооператорства. "Кто этот человек? Бизнесмен. Нет на свете бизнесменов-то. Есть журналисты, промышленники, банкиры. Это профессии, частью которых является коммерция.
-- То есть ты хочешь сказать, что просто речь идет о разном отношении к собственности? Репортер не имеет акций, а у тебя контрольный пакет, так?
-- Да. Просто у меня другое отношение к собственности, чем у репортера, -- ну и о'кей...
-- Когда из "Коммерсанта" кто-нибудь из серьезных людей уходит, ты делаешь вид, что "отряд не заметил потери бойца". Тебя это действительно оставляет равнодушным?
-- Я думаю очень простую вещь. "Коммерсант" с момента своего создания был школой, кадровой базой для московских и центральных изданий. Если посмотреть на сегодняшние новые издания, то в очень многих из них или главные редактора, или верхний аппарат редакции прошли через "Коммерсант". (Тут много правды. Да, непонятно, откуда Яковлев сам узнал, как надо, -- но это знание у него есть, по меньшей мере было, и он передал его многим людям. -- Прим. авт.) Мне это кажется нормальной вещью. (Почему бы под этими словами не подписаться и корифеям, в которых Яковлев на прощание кидался пепельницами. -- Прим. авт.) Люди долго работают в "Коммерсанте", а потом уходят делать свои издания. Я считаю нездоровой скорее обратную ситуацию -человек хотел бы свой журнал, но у него не получается и поэтому он сидит на какой-то другой должности и тоскует. Поэтому я не считаю, что это страшная или критическая ситуация.
