Михаил Борисов - День Шестой
- ...на несколько этапов. Не важно, ждешь ты погоду, поезда или женщину.
- Да? - Мне стало интересно.
- А как же! - Сыч, воодушевленный моим вниманием, уселся напротив и принялся излагать:
- Допустим, ты назначил свидание. И пришел заранее. Пока не подошло время, ты утешаешь себя тем, что женщина никогда не приходит раньше. Так?
- Толик, оставь человека в покое. Не видишь - пилот медитирует. Проходившие ребята смеялись. - Ты сам-то лететь собираешься или как? Белый-то давно готов, даже сигарета на месте. - Они поздоровались, протопали мимо нас и принялись расстилать крылья.
- Отстаньте. - Сыч махнул рукой. - Вам уже ничто не поможет. А хорошим пилотам я читаю курс "Психология ожидания".
- Ну-ну, читай...
- На чем нас перебили? Ага. Когда назначенное время подходит, ты утешаешь себя тем, что женщина, как и погода, никогда не приходит вовремя у них опоздание считается хорошим тоном. Дальше, когда все мыслимые сроки уже прошли, ты начинаешь придумывать причины, по которым она задержалась. Неважно какие. Еще дальше наступает момент полного отупения и безысходности, ты понимаешь, что шансов больше нет, и ждешь просто так. Это самый опасный момент - если она появится сейчас, ты можешь сорваться и наговорить ей глупостей. Но женщина этот момент очень тонко чувствует. - он наставительно поднял вверх палец. - И появляется только тогда, когда ты перешел из состояния безысходности в состояние полной покорности судьбе.
В лицо подул ветерок - или мне показалось?
- Теперь ты податлив, тебя можно брать голыми руками, и ее волшебное появление заставляет тебя глупо улыбаться. Ты уже не помнишь, сколько времени ты провел в ожидании, ты готов простить все и покорен, как католик в исповедальне. Только очень немногие могут в этот момент собраться с силами и сказать... Ты куда?
Я встал, поправил подвеску и похлопал по карманам в поисках перчаток. На склон дул легкий ветерок, что-то внутри меня беспокойно отзывалось. Я собирался лететь, я хотел лететь, впервые после перерыва - и теперь прислушивался к себе, машинально проверяя снаряжение.
- Сказать что? - переспросил я Сыча, натягивая перчатки.
- Сказать... А, вот. - Он поднялся на ноги и заторопился. - Немногие в этот момент могут сказать: "Знаешь, я пришел сообщить тебе, что сегодня не могу с тобой увидеться". Это высший пилотаж! Главное - не пережать, потому что женщина, уже уверенная в окончательной победе, будет в страшном гневе. Теперь нужно не дать ей уйти...
- Поздно. - Я взял в руки свободные концы.
- Что поздно?
- Она уже ушла.
Толик отступил в сторону, почесав затылок. Я окликнул выпускающего, запросил разрешение и повернулся к Сычу:
- На финише доскажешь, ладно?
- Ладно. - Он пожал плечами. - Думаешь, пора?
- Давно пора.
Я прикрыл глаза, дождался команды выпускающего: "Пошел!" - и шагнул вперед. Шагнул, ложась грудью на ветер, выводя крыло в полетное положение. Стропы ожили и напряглись в руках, купол за спиной встрепенулся, поднимаясь с притоптанного снега на склоне, и пошел вверх, сначала неохотно, потом все быстрее и быстрее. Спустя томительно долгую секунду крыло полностью расправилось над головой, лаская слух знакомым шелестом, похожим на звук поднимаемых парусов. Переливаясь под горным солнцем, оно упруго выгнуло спину, почувствовав в набегающем ветре долгожданную опору, и я сделал еще один шаг вниз по склону - туда, где в ущелье звенела по камням речка, где скалы грели на солнышке бока, изрезанные вековыми морщинами, туда, откуда подул ветер, пахнущий снегом, камнем и чем-то еще, неуловимым и зовущим, чем пахнет ветер только в горах. Ощущая движение крыла, я подчинился, слегка смещаясь влево, и крыло благодарно отозвалось - следующий шаг я сделал, почти не касаясь земли, ветер уже держал на своих плечах нас обоих.
Склон с хмурыми елями ушел вниз, навстречу распахнулось ущелье. Я поудобнее уселся в подвеске, погладил свободные концы. Как будто и не было перерыва - небо, вечное небо, знакомое и незнакомое, снова приняло меня в свои объятья... Как я жил без него все это время?
Я повернул к противоположному склону: мне казалось, я вижу, как подрагивает поток над исполинской каменной волной, замершей в незавершенном движении. Оглянулся назад, на старт: разноцветные крылья на белом снегу волшебное зрелище, ощущение праздника... Давно я не видел этой картины. Когда это было, дай Бог памяти? Ну да, в Австрии, года полтора назад...
...Никита на старте даже приплясывал от возбуждения, приходилось сдерживать его. Мы шли ноздря в ноздрю, нас разделяли двадцать два очка, но главное - до лидеров было рукой подать. Все могло решиться одним днем, и день был подходящий. Отчаянный француз приболел. Без него на склоне царило ожидание, пилоты поглядывали друг на друга - на кого ориентироваться? Никита ждал, когда стартую я, - три дня он ходил маршрут за мной, потому и разрыв был таким маленьким.
Я взлетел, привычно оглянулся на старт - крылья разлеглись по склону причудливым узором... Стартовал и Никита, пропустив вперед чеха. Чех не стал "выкручивать" возле старта, ушел сразу на маршрут - мне бы его уверенность! Тем не менее мы с Никитой в хорошем темпе "взяли" два ППМ*, до финиша оставалось немного...
...А финиш находился за пологим хребтом, всего в четырех-пяти километрах, но дотянуть туда не было никакой возможности. Погода "умирала" на глазах, склон, поросший лесом, не работал, а высота таяла. Лишь в одном месте на хребте виднелся обнаженный камень, старая невысокая стенка протяженностью метров триста. Можно было попробовать продержаться возле этой стены в динамике** до подхода облачка, что лениво двигалось с запада, и попытаться перевалить за хребет.
У стены мы оказались втроем: Никита, испанец на желтом "Эделе" и я. Где-то в километре севернее нас отчаянно выцарапывался еще один пилот, шансов у него было мало - он почти скреб подвеской по вершинам деревьев.
Испанец дошел до стены первым, довернул, выровнял крыло. Я пристроился за ним, тут же затянув триммера***. Набора не было, но не было и просадки вариометр**** показывал около нуля. Я оглянулся на Никиту. Оказывается, он был немного выше, и теперь проходил сверху справа, вклиниваясь между мной и испанцем. Пространства троим хватало вполне, и мы пошли вдоль стенки, пытаясь отыскать место, где можно было бы подняться хоть чуть-чуть. Слабого динамика не хватало, чтобы перетянуть на ту сторону.
Дойдя до края стены, испанец развернулся, прижался к стене плотнее. За ним повернул и Никита. Я подвинулся, пропуская встречным курсом испанца, почти поравнялся с Никитой.
Каша заварилась неожиданно, я даже вздрогнул. Никита вдруг рванул правую клеванту, выводя крыло мне наперерез. Я шел по внешней стороне воображаемого овала, мне нужно было дойти до края стены и повернуть вслед за ним - при нормальном развитии событий, разумеется. Я не понимал, что он делает. мы неминуемо должны были столкнуться, через несколько секунд мы сидели бы в стропах друг у друга. Отвернуть налево я не мог - шансы на то, что мы прошли бы параллельными курсами, не зацепившись, были очень малы, он просто шел напролом, уходя от склона. Зачем он делал это - было для меня загадкой.
И я довернул направо, в склон, расходясь с ним встречным курсом. Крылья столкнулись левыми консолями, чудом расцепились, теперь нужно было уворачиваться от стены, вставшей перед глазами. Я переложился, крыло встало "на нож", скальник пронесся под ногами.
После таких виражей с трудом удерживаемый запас высоты был потерян безвозвратно, я "сыпался" вниз, к кромке леса возле каменной осыпи, ругаясь на чем свет стоит.
Уже заходя на посадку, я увидел, куда так поспешно рванул Никита. К склону приближался легкий, невесть откуда взявшийся смерчик, верхушки деревьев колыхались едва заметным водоворотом. Уже с земли я видел, как крыло Никиты воткнулось в этот поток, его поддернуло вверх, сложило правую консоль - Никита качнулся в подвеске, отработал клевантой, удерживая давление. Он вывалился из потока с другой стороны, развернулся, вернулся обратно - и так, борясь со сложениями, набирал и набирал высоту.
За спиной зашуршала ткань - испанец посчитал мою посадку вынужденной (каковой она, впрочем, и была) и поспешил сесть рядом, чтобы помочь в случае чего. Он подбежал, похлопал меня по плечу:
- Are you o'key?*
- О'кей, о'кей... - задрав голову в небо, я смотрел, как Никита уходит за хребет. Теперь у него было достаточно высоты.
С трудом верилось в то, что произошло минуту назад. Наверное, он мог спокойно пройти у меня за спиной и повернуть, куда нужно - с моей точки зрения, несколько секунд ничего бы не решили. Он, видимо, считал иначе почувствовав удачу, он прокатился по небу, словно летел на танке, расшвыривая все на своем пути, - и теперь скрылся за грядой, до конца использовав этот шанс...
После подбора я не пошел на регистрацию, отправился прямо в гостиницу. На душе было мерзко, хотелось остаться одному - и одновременно хотелось позвонить кому-нибудь, просто поговорить ни о чем.
