Марина Цветаева - Том 3. Книга 2. Драматические произведения

Мертвая, — нет сраму!
Эти звезды!

Эти ямы!

Деревцо мое! Утес мой!
Эти кудри!

Эти космы!

Вразуми меня, дурную!
К шкуркам ланичьим ревную,
Устилающим пещеру.
Деревцо стояло, щедрой
Тенью путников поило.
Это я его спалила
Исступлением, тоскою.
Каждый вздох листочка стоил
Бедному, — румян: не смыслишь!
Сколько вздохов — столько листьев.
Не листва-нова — жизнь сохнет!
Сколько листьев — столько вздохов:
Задыханий, удушений…
Лучезарная? Да тени ж
Тень! Вся краска на постели
Ипполитовой. Не целил,
А попал. Ребятам на смех
Малым: не стрелял, а насмерть.
Но под брачным покрывалом
Сна с тобой мне было б мало.
Кратка ночка, вставай-ёжься!
Что за сон, когда проснешься
Завтра ж, и опять день-буден.
О другом, о непробудном
Сне — уж постлано, где лечь нам —
Грежу, не ночном, а вечном,
Нескончаемом, — пусть плачут! —
Где ни пасынков, ни мачех,
Ни грехов, живущих в детях,
Ни мужей седых, ни третьих
Жен…
Лишь раз один! Ждав — обуглилась!
Пока руки есть! Пока губы есть!
Будет — молчано! Будет — глядено!
Слово! Слово одно лишь!

Гадина.

Где спящая? Пуст
Одр. Шепот с высот:
Дал миртовый куст
Неведомый плод
С глазами — ой, сок!
С зубами — ой, плод!
Подул ветерок —
Плод взад и вперед,
Все взад и вперед,
Все вспять и опять.
Кто с дерева плод
Отважится снять?
Желанный для мух
И страшный для пчел.
Неслыханный слух:
Мирт — телом расцвел!
Неслыханный вид!
Плода зеленей
Царица висит,
И птицы над ней
Кружат. Не пущу
К открытым глазам!
Шу, коршуны, шу!
Глаз в пищу не дам
Агатовых. Смолк
Рог, смолк громозвон.
Все думала — толк —
То в нем раз-одном —
Ан глянь — в пояске!
Висит, в волосах,
Что птица в силке,
Что рыба в сетях,
Запуталась. «Срежь!
Ночь целую жду
Садовника. Где ж
Садовник — плоду?»
Стар зб морем, рог
Задрав, через ров —
Юнец. Невдомек
Взглянуть на улов
Чудной — обождет
Часок — недосуг!
Чуть держится плод,
Чуть держится сук.
Ох, вор-женохул!
Скупец-сухожил!
Кто с красных вспорхнул,
Кто в карих проплыл,
Застыл и завяз —
Молчите, кусты!
Нежба не далась —
Хоть славу спасти!
Куст миртовый, скрой!
Ни пню, ни шмелю.
Того чернотой
Тебя обелю.
Кем встарь была — той
И будешь царю.
Твоей чернотой
Того очерню.
Кого боги погубить —
— Эх! — лишают разума!
Недотроге полюбить
Глупого, безглазого.
Чем с царицею сам-друг —
По кустам да с сукою!
Свищи, ветер, трещи, сук!
…Дикого, безрукого!
Так и зверя не свежат —
Как с душой беседовал.
Голубица-госпожа —
Скорняка бессердого!
Кто из нас с тобой — ай сплю? —
Да из двух — кто ж спящий-то?
Из-за глупого в петлю
Пасынка? Нет, пащенка!
Заруби, темны леса,
На суку, — ох, весело ж!
Как царица из-за пса
На суку повесилась!
Да и я сама — невесть
Что сдалося, вздумалось!
Нашла старая с кем свесть!
С дубом-то, с безгубым-то!
Ай не видела, что глуп,
Дуб? Глух — пень? Что падалью —
Ай не чуяла? Где ж нюх,
Где ж толк был? Глаза были?
На безусости лица,
На кудрей на светлости,
На рте розовом — лица
Старая осеклася.
Но утеха не далась —
Еще честь осталася!
Берегись, пес-женомраз:
Без очей писалося!
А не видено — вор прав
В темноте! — не деяно,
Берегись, пес-женодав!
Очесам Тезеевым
Клянусь ее телом,
Что черное — белым,
Клянусь ее дерном,
Что белое — черным,
Явь — ложью, ложь — явью
Предстанет, представлю.
Чтоб впредь на деревьях
Глаз карих…

Царь едет!

Уст красных не вешал!

— Рвом едет! — В двор въехал!
— Кто ж грозному стремя
Поддержит? — Кто встренет?
— Ни душеньки — пустошь!
— Кто ж примет? — Кто ж впустит?
— Кто ж сможет? — Кто ж скажет?

Я. Сгорбилась в сказах.
Клянусь ее славой,
Что левая — правой,
Клянусь ее древом,
Что правая…

Брежу?
Ни шума, ни дыма.
Двор вымер, дом вымер.
Враг в доме? Бог в доме?
Мор грянул? Сын помер,
Что ль? Что здесь творится?

Рок, старче.

Царица.
— Се. —
Но не от мора —
Глаз дерзкого взора,
Царь! И не от сглазу, —
Уст дерзкого сказу,
Стен смертного шату,
Рук дерзкого хвату,
Царь! Куды ни ступит —
Он, дерзкий! Уж тут как
Тут! Куды ни сядет —
Льнет, плечики гладит
Вор, куды ни глянет —
Он, он все! Ни сна, нет,
Ни дня нет: «чай, родич!»
Спать — около бродит,
Пить — около цедит,
Есть — с хлебом в рот лезет,
В глот. Мрой по суставам.
Пить-есть перестала.
— Се. — Но не на ложе
Мир бедной положен
Был. Сук в лесу стукал,
Звал. Так на суку том
Да на пояске том
С любезным со светом
Простилась. Царь, свято:
Мной тканном, им смятом
Иль снятом…
Ой, пава!
Знать, дня милей — слава
Была (сучок ближний!),
Знать, честь — милей жизни
Была, милей дыма
Очажного…

Имя!

Ой, царь! Тех и букв нет!
Назвать — чертог рухнет,
Лес вспыхнет, гром грянет,
Плоть Федрина встанет
С одра… Не налетчик!
Сев топчет — свой топчет!
Ешь вместе, спишь вместе,
Весь вздох твой и весь твой
Свет, вся твоя слава.
Как перст руки правой
Развемый, раззнамый…

Сын?

Назвал.

Он?

Самый.

Кто сыном был: где он?
Кто псом стал. Ждем.
Вот рук его дело:
Она. Где ж — он?

Что — конюх? Ай в нянях
У волка? Здра-ав!
Чай, новых гоняет,
Твою загнав!

Отче Посейдон!
Старче Океан!
В черном, аки дерн,
В скорбном, аки вран,
Старце — а хорош
Был в Тезея дни! —
Львенка узнаешь
Там, на площади?
Сам бы не признал?
Княже мохнобров,
Откати свой вал
На тридцать годов!
Времени сквозь гул:
— Кликни и спасу! —
Вспомяни посул
Бога — храбрецу.
Отче Посейдон!
Старче дальнозрак!
Лучшая из жен…
Попранный очаг…
Попранная честь, —
Больше чем убил!
Еще часу несть
Гад мне сыном был!
Княже велетих,
Страше велиглот!
Пресных и морских
Хлябей верховод!
Сильного — устой!
Мой — в Тезея дни!
Под его стопой
Землю всколыбни!
Глыбой поперек!
Сворой по пятам
Пащенковым: в бок
Вор — а вал уж там.
Бездною в упор!
Прорвою в затыл
Скачущему! Скор
Вор, а вал уж смыл…
Пусть в беге — грудь лопнет!
Будь заклят, будь проклят!
Пусть члены псы треплют!
Будь проклят! Будь треклят!