Владимир Войнович - Монументальная пропаганда
....Со сна, впрочем, думать особенно не хотелось... Хотелось еще поспать, но солнце, раннее, весеннее, как будто росою омытое, светило прямо в глаза и заставляло жмуриться. Он отвернулся от солнца и повернулся к своей возлюбленной, которую он в хорошем настроении называл Галчонком. Она спала спиною к нему с обнаженным плечом, загоревшим еще в феврале на острове Бали. Плечо смуглое с белой полоской - незагорелый след от бретельки. Валидол положил руку на это плечо и осторожно погладил. Настроение было прекрасное. До сего дня все дела у него совершались удачно, и достиг он многого из того, о чем раньше и не мечтал, хотя давно уже знал, как хрустят в кармане большие деньги. Но в недавнем прошлом на что он мог их тратить? Ну, гулял в ресторанах, ну, нежился в Сочи, ну, парился в сауне, ну, купал девочек в шампанском "Абрау Дюрсо", сам этим шампанским или водкой напивался до свинского состояния. Но платить за все это приходилось дорого. Дважды сидел и в третий раз загремел бы, если б не перестройка, реформы и прочее.
А теперь казино, рестораны, кинотеатр, фирма "Новосел" и агентство "Мир на ладони". Недавно прикупил еще бензоколонку, а на днях не сумел устоять перед шестисотым "мерседесом", хотя сам смеялся над другими владельцами этой модели, над "новыми русскими" из анекдотов. Стоит он, красавец, в гараже. Бронированный с тонированными стеклами, с позолоченными ручками, и весь насквозь "навороченный". И сигнализация на нем, и автоматика, и подогреваемые сиденья, и компьютер, и термометр, и навигационный прибор (в данной местности, впрочем, бессмысленный). Не поскупился хозяин, застраховал свою тачку на полную сумму. От кражи, аварии, стихийных бедствий и прочего. На всякий случай привлек к страхованию Высшие силы в лице священника, который во имя Отца и Сына и Святого Духа окропил покупку и произнес молитву о сохранении колесницы и рабов Божьих, кто будет передвигаться в ней.
Так что все пока шло хорошо. И предполагалось, что будет еще лучше. Еще несколько усилий, и среди них - умерщвление старой алкоголички. Умерщвление совершенно несложное и почти без риска. У него уже все разработано. Он уже четырем таким же престарелым пьянчужкам помог избавиться от бремени жизни. Это просто. С бабушкой надо сначала выпить немножко, а потом побольше, а потом предложить: выпей, бабуля, еще и, если будет брыкаться, открыть ей рот и лить туда, покуда не захлебнется. Работа неприятная, но необходимая. И уж, наверное, одна из последних такого рода. Скоро построит он водолечебницу и заводик по разливу минеральных вод и назовет свою воду (его друг лучший Мосол придумал) "Валина Долина". И будет вести честный легальный бизнес или почти честный, достаточно честный, чтобы можно было откупиться от прокуроров и налоговых полицейских. Он уже и сейчас живет отчасти легально: бизнес ведет открытый, заработанным делится. И начальству на лапу дает, и храму Козьмы и Дамиана в помощи не отказал, и организовал фонд "Достойная старость". Его уважают председатель городской администрации, начальник милиции, начальник управления органов безопасности, скоро будут новые выборы, он примет в них участие. Успех ему, при его деньгах и связях, должен быть обеспечен. А там - гарантия неприкосновенности и дальнейшей карьеры, и в конце концов видел он себя в кресле городского головы, где все будет в его подчинении: банк, милиция, прокуратура и суд. Короче, в хорошем он настроении проснулся, повернулся к любимой, она спала, уткнувшись в подушку. Он погладил ее плечо. Она проснулась: а? Что? Чего? Поняв, что чего, потянулась к нему...
Потом пили на балконе свежезаваренный кофе со сливками, с подогретыми булочками и сыром. Светило солнце, было тепло, пахло жасмином, который щедро цвел на уровне балкона.
- Как хорошо! - вырвалось вдруг у Валидола.
- Что? - испугалась Гала.
- А что - что?
- Ничего, - смутилась она. - Я просто не ожидала, что ты можешь чего-то чувствовать.
- Дура! - сказал он. - Это ты не понимаешь и никогда не поймешь, как прекрасна жизнь!
- Почему же? - обиделась. - Ты что, чувствительней меня?
- Нет. Но, чтобы ощущать счастье от такой жизни, надо нахлебаться другой. Надо пожить, например, в лагере.
- Ты говорил, что и там жил неплохо.
- Неплохо. Я жил там лучше других. Я был там паханом, у меня было лучшее место на нарах, я там не работал, пил чифирь, и шестерки исполняли любые мои желания.
- Вот я и говорю.
- Что ты говоришь! - почти рассердился он. - Ты понимаешь, это была неволя? Вместо кофе чифирь, вместо жасмина, который сейчас цветет, вонючие портянки, и одни звероподобные рожи вокруг. Нет, больше я туда не хочу.
- А почему ты должен туда? За что? Ты - честный человек?
- Я? - он посмотрел на нее насмешливо. - Это я-то? И ты?
- Я-а? - удивилась она. - Ты хочешь сказать, что я?.. - У нее в глазах появились слезы. - Ты считаешь, что я нечестная? - Она была готова немедленно устроить истерику.
- Нет, - сказал он ей торопливо. - Я тебе ничего такого не говорю. Но ты только не расслабляйся и не забывай, что нам сегодня еще надо замочить старушку.
- При чем тут это? - закричала она. - Я от работы никогда не отказывалась, я тебе всегда и во всем помогала.
- Ну, успокойся! - Придвинувшись, он устроил ее голову у себя под мышкой. - Ты не волнуйся, все будет хорошо, ну, замочим старушку, одну, последнюю, и заживем честно-пречестно. Будем заниматься бизнесом, зарабатывать деньги, ездить на острова...
Вскоре они вышли на улицу. Валидол открыл гараж пультом дистанционного управления. Гибкие ворота со скрежетом поползли вверх. Солнечный свет отразился на бампере и на радиаторе красавца на четырех колесах. Двое проходивших мимо мальчишек остановились посмотреть на лимузин ХХI века.
Валентин Юрьевич выехал из гаража. Ворота опустились. Гала устроилась на кожаном сиденье справа от любимого человека. Он перевел рычаг в положение "drive", плавно нажал на газ, вывернул на Монастырскую улицу и с места набрал сумасшедшую для этих улиц, неровных, узких и забитых, скорость.
- Валя! Куда ты несе... ? - Гала вцепилась в ремень безопасности и скосила глаза на спидометр. Стрелка быстро пошла по кругу и пересекла отметку 120...
Аглая Степановна Ревкина в это время шла из магазина со скоростью в час километра два с половиной. В пластиковой сумке она несла двести граммов одесской колбасы, курицу, килограмм картошки, банку кабачковой икры и вилок капусты. Она помнила, что сегодня придет Гала, принесет водочки и продукты. А может быть (Гала сказала), и Валентин Юрьевич посетит. Аглая решила кое-какую закуску приготовить сама. С улицы Монастырской она собиралась свернуть в свой Комсомольский тупик, когда выскочил из-за угла "мерседес", разогнался, понесся дальше и вдруг в результате странной метаморфозы превратился на глазах в клубок летящего пламени. Почти одновременно бабахнуло, резануло волной по глазам и барабанным перепонкам, полетели в стороны куски железа и стекла. Оторвавшееся колесо сначала взлетело свечой в небо, затем упало на крышу проходившего мимо автобуса, соскочило с него и понеслось вдоль по улице ровно посередине, а потом свернуло в сторону, сбило пробегавшую мимо собаку, врезалось в сапожную будку и завалило ее вместе с сидевшим в будке сапожником.
Поскольку наше повествование не является произведением детективного жанра, а только правдиво отражает нашу детективную действительность, не будем напрасно держать читателя в напряжении и скажем сразу, что Аглаю Степановну Ревкину от участи, уготованной ей фондом "Достойная старость", спасло то обстоятельство, что у Валидола оказался мощный соперник финансист Андрей Игнатьевич Мосолов, по прозвищу Мосол. Который мог быть Валидолу очень верным другом, если бы не имел собственных видов на минеральный источник и на предстоящие выборы.
Читатель, наверное, помнит, что свой "мерседес" Валидол застраховал и освятил. Было бы странно, что тачка Валентина Юрьевича, имея Высшую защиту, все-таки взорвалась. Было бы странно, если не знать, что подложенная под "мерседес" адская машина была тоже освящена. Мосол специально носил ее в церковь и был щедрее, чем Валидол. К тому же сработано было это устройство на совесть.
Ванька Жуков все рассчитал точно. Он только не подумал, что Валидол разовьет такую скорость в пределах города.
Глава 20
- Ты мне можешь объяснить, почему ты ненавидишь Америку? - спросил Ванька своего нового друга.
- Не только Америку, - ответил Джим. - Я ненавижу весь мир и все человечество. Человек считает себя венцом творения. На самом же деле он самое лживое и самое подлое животное, которому никогда нельзя доверять. И самое неразумное. Большинство людей заняты тем, что производят оружие, убивают себе подобных или собираются убивать. Разве достойны считаться разумными существа, которые не могут договориться друг с другом о том, чтобы жить в мире и не приносить друг другу несчастья? Самый ужасный хищник убивает свою жертву для того, чтобы утолить голод. И только люди убивают другу друга, подвергают друг друга невероятным мучениям из удовольствия. А больше всего я ненавижу здоровых людей. Так или иначе, они нами пожертвовали, и теперь им не стыдно, что они ходят, бегают, прыгают, играют в баскетбол, обнимаются, машут руками. Они, когда видят тебя и меня, отворачиваются, потому что мы портим им настроение. Я хорошо отношусь только к таким инвалидам, как мы с тобой, и я хочу, чтобы все люди хотя бы по месяцу или только по две недели побыли на нашем месте.
