Мария Райкина - Москва закулисная - 2
- А манекенщиц распилить слабо?
- Пилить не пробовал. Или была у меня такая коллекция - большие кринолины с высоким бюстье, а весь кринолин состоял из пластиковых глаз. Но глаза были закрыты и реснички как бы составляли ажур. Представляешь - весь кринолин из закрытых глаз, и когда манекенщица выходила на финальную точку, нехитрым движением все глаза открывались. Не поверишь: весь зал "России" тогда ахнул. А в цирке, например, таким трюком никого не удивишь. Жалко, что для этого проекта не хватило финансов, а уже был сделан фантастиче-ский подиум, где можно было кататься на роликах, там была масса трюмов, встроенные батуты, люки...
- Почему в последней постановке "Венецианский купец" ты всех обул в кроссовки? Шекспир в кроссовках? Не стыдно перед классиком?
- С Шекспиром особая история. Житинкин мне сказал, что по костюмам это должно быть как минимум "Версаче" - Италия, кланы, мафия. Я денек подумал, звоню ему: "А я-то зачем нужен, есть магазин "Версаче" напротив. Ищи там художника". Я принес ему свою концепцию, и даже скандальный Житинкин, когда увидел ее, опешил:
- И Козаков в кроссовках?
- Все.
Незадолго до этого я увидел коллекцию Бальмена, где шикарные мужики в шикарных дорогих костюмах шли в кроссовках. Раньше для меня ничего не было ужаснее - мужик в метро в пиджаке, с портфелем и в кроссовках. Но когда я увидел коллекцию, понял, что может быть очень стильно, если к этому приложить руку.
- Неужели Козаков согласился на этот кроссовочный бред?
- Он художников видал-перевидал. Он мне даже борьбы не предлагал, а так раз - и уложил меня. Зато теперь ходит по сцене в камуфляже.
- Послушают со стороны умные люди: театр, Шекспир, высокое искусство, а они про какие-то кроссовки... Разве это театральный костюм?
- Но, между прочим, кроме кроссовок, там все специально сшито по эскизам, из хороших тканей. Это для меня всегда принципиально - хорошие ткани. Я почему старый театр ненавидел - трехкопеечная тканюшка, красочкой расписана под парчу или искусственный мех задутый - смотреть на это не могу. Должна быть концепция, тогда костюмом можно рассказать обо всем.
- Ты пьесы читаешь, которые "одеваешь"?
- Нет. Мне режиссер рассказывает. Я слушаю его, память у меня, слава Богу, нормальная, и у меня тут же начинает рисоваться какая-то идея. Единственное, что я прочел, - это "Милый друг" Мопассана - я тогда в больницу попал. И Арбузова (пьесу "Мой бедный Марат". - М.Р.). Все остальное практически прошло мимо меня.
- Дремучий ты человек. Скажи лучше, с кем интереснее работать - с артистками или манекенщицами?
- Ну конечно, с артистками. Девчонки-модели, как сказать, они пришли и ушли. Причем со многими я дружу, общаюсь. Но это один мир. В театре же мир совсем другой - мало того, что это актрисы с биографией, с ролями... Сталкиваешься все время с личностями.
- Многие художники жалуются, что артисты, особенно артистки - букет капризов, мука сплошная любого художника. Это так?
- Когда я делал костюмы для "Поля битвы" в Театре Сатиры, меня жалели, что мне предстоит работать с Гурченко. "Ну ты, парень, попал", - говорили мне, и меня трясло. Но, ты знаешь, все прошло настолько гладко и замечательно... Я даже благодарен Людмиле Марковне - она открыла мне некоторые секреты. Как поигравшая актриса, она знает много примочек в костюме. Помню, однажды пришла в гримерку и увидела платье, которое мы только-только из мастерской привезли, оно висело на плечиках. Она кинула один взгляд: "Андрюш, я это платье не надену". Это было настолько убедительно, что я даже не спрашивал, почему "не надену". Мне все сразу стало ясно. Гурченко имеет на это право, потому что знает, как это должно быть. То же самое и с Тереховой: все уверяли, что страшнее характера в театре нет. В "Милом друге" все прошло мило.
Вот кто меня поразил - это дядя Боря Иванов. В "Милом друге" я ему забубенил фрак ярко-чернильно-анилинового цвета. Андрюша Ильин, который чуть постарше меня, увидев его, аж ошалел.
- Сейчас дядя Боря приедет, мокрого места от тебя не оставит! предупредил он.
А дядя Боря сказал:
- Это мое, давай скорее мерить.
И с цилиндром, тоже немыслимого вида, играл, как ребенок. Мало того, что он все это сразу принял, он к лиловому фраку подобрал перстень с таким же камнем, поменяв свой традиционный с красным камнем. Я даже о такой мелочи не подумал, а он до мельчайших подробностей влезал в роль. Вот это старая школа.
С Ширвиндтом был смешной случай. Ему нужен был белый смокинг, и мы объездили все магазины, но не нашли. "Сшить надо", - убеждал его я. Он ни в какую - мол, не могут у нас такое сшить. Мы даже зашли в "Версаче", но там среди черных смокингов ходили новые русские с распальцовкой. А белого смокинга не было. И я нашел потрясающего мастера, старенького, который одевал еще маршала Шапошникова. Когда они встретились, Ширвиндт сказал:
- Если еврей еврею не пошьет шикарный смокинг, то тогда - всё.
Примерка была чуть ли не тридцать первого декабря. И портной, видно, торопился и, заглаживая рукав, подпалил его у основания плеча. Смокинг сидел как влитой. Ширвиндт присмотрелся, обнаружил маленькое пятнышко: "Ну, что я говорил? Не могут в этой стране..." Потом поостыл и много лет играет в этом смокинге.
А как портной переживал, все причитал про позор на свои седины. Вообще мне один мастер говорил: хороший пиджак сшить - все равно что завод построить.
- А молодая школа? Молодые артисты и костюм - это что?
- Может быть, они на свою фактуру надеются, но меньше уделяют внимания костюму. Вот кто умеет шикарно носить одежду - от фрака до плаща - это Александр Домогаров. Из женщин - Лариса Кузнецова (Театр имени Моссовета. М.Р.) органична в моих костюмах. Уже по примеркам понимаешь, как человек относится к вещи. А из молодых органично выглядит Денис Никифоров из "Табакерки" - я уверен, что он будет следующей звездой в подвале.
Но все-таки многие из молодых артистов очень тусклые в жизни. Раз ты избрал такую профессию и она публичная, значит, надо иначе относиться к одежде своей, к стилю. Это орудие актера: лицо, улыбка, одежда. Вот Сережка Безруков, я не могу сказать, что он стильно одевается, но в работе очень придирчив к костюму, к гриму. Виталик Егоров тоже из этой породы.
- А может, молодым просто денег не хватает?
- Было бы желание. Да, денег нет, но своя мулька, своя фенька, кепка или, как у Боярского - шляпа, очки - должны быть. Ты посмотри, как Бельмондо держит сигару. Да чувствуется, что у него каждое движение продумано было еще тогда, когда он не был великим Бельмондо.
Кстати о сигаре и о старой школе. Я помню, как на одном из спектаклей "Милый друг" дядя Боря Иванов курил сигару. В зале раздались аплодисменты. За кулисами он мне сказал: "Значит, в зале есть ценители сигар". А курил он так, чтобы пепла не обронить.
Сережа Виноградов просит записывать его на пленку на репетициях, чтобы потом выверять по записи ракурсы, повороты, как он лучше в костюме выглядит, а как невыигрышно.
- А был ли в твоей практике случай, когда тебе в лицо бросили костюм?
- Были. На спектакле "Внезапно прошлым летом" доходило до того, что Валентина Талызина кричала в лицо мне: "Совок!" Я был молодой, меня от страха трясло, я переделал ей эскизов больше, чем всем остальным. Она играла миллионершу, ей все не нравилось, все раздражало. В результате, и это было впервые в моей практике, ей костюм делал отдельный художник. Хотя сейчас мы с ней очень хорошо общаемся, забыты все распри, но какое-то время искра пробегала. По молодости лет и неопытности я не мог ей возражать.
- С артистами в театре - за кулисами, на сцене - все время что-то происходит: от комического до трагического. А с костюмами?
- Да полн?о. Я никогда не забуду, как Коля Фоменко спал у меня на примерке стоя. Или в "Милом друге" артистке Бестаевой по ее просьбе мы сделали такое узкое бюстье, что трудно было дышать. Явно переборщили, хотя я ее предупреждал, что может лопнуть. И вот в самый ответственный момент, когда Домогаров падает на колени и объясняется в любви, у нее сзади все трещит по швам, лопается. Вся спина и все, что ниже спины, открылось. Ну, артистка не растерялась: "Ой, раздевают, прямо на сцене раздевают!" - заверещала она, и, оттого что партнер хватался в порыве за юбку, все выглядело очень органично. Зритель не понял, что произошла чудовищная накладка.
Или на "Венецианском купце". Там артистка Родионова в первом акте, стоя спиной к залу, сбрасывает халат и в чем мать родила опускается в ванну. На репетициях она ко мне приставала, чтобы я ей спереди что-нибудь придумал, прикрыл, потому что не хотела устраивать праздника монтировщикам:
- Я же спереди совсем голая, монтировщики смотрят.
Я ей в качестве аргумента один старый фильм привел: там казаки подглядывали в подзорную трубу за купающейся бабой. Один слюни пускал, а другой говорил: "Тю, если б ты мне колбасу показал". Но, похоже, я ее не убедил, и артистка перед спектаклем всю ночь шила себе передник, который скотчем и липучками прикрепляла к животу. А все это сооружение взяло и чуть не отклеилось - на радость монтировщикам.
