KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Марк Поповский - Русские мужики рассказывают

Марк Поповский - Русские мужики рассказывают

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Марк Поповский, "Русские мужики рассказывают" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

И тем не менее, когда дело доходило до вопросов принципиальных, "мужики" показывали себя людьми твердыми. В 1964 году бывший секретарь Л. Н. Толстого В. Ф. Булгаков опубли-ковал в СССР книгу "О Толстом". В основе ее лежала его же книга, выпущенная еще в 1911 году. (В.Ф.Булгаков. "У Толстого в последний год его жизни". М., 1911.) Но из 53-х лет, которые прошли между первым и вторым изданием, Валентин Булгаков двадцать с лишним лет провел на Западе в эмиграции, был впущен советскими властями после войны на родину и в благодарность за это должен был доказать советским властям свою лояльность. Тема "русское толстовство" вполне подходила для этой цели. Особенно резко В.Булгаков обрушился на умершего уже к тому времени В.Г.Черткова. Он изобразил его в своей книге подлинно злым гением великого писателя. Что касается самого Толстого, то по ленинской схеме Булгаков расчленил его на "хорошего" писателя и "никчемного" философа, который не понимает ценности политического насилия даже тогда, когда насилие направлено на "добрые", "революционные" цели.

Книга "О Толстом" возмутила толстовцев. О булгаковских "перлах" писали друг другу Левинскас, Мазурин, Гусев, Пряхин, Кофман и многие другие. Толстовец Исаак Моисеевич Кофман, проведший за свои убеждения два десятка лет в сталинских лагерях, в большом письме к Валентину Булгакову перечислил все то, что принесло России учение о классовой борьбе и революционном насилии:

"...Банды первых годов революции с их диким шовинизмом, с грабежами и убийствами мирного населения; ужасы ЧК с ежедневными групповыми расстрелами людей, виновных в том, что хотели быть богатыми, то есть хотели того, чего все хотят, а потом появление всякого рода "ягод", "ежовых", "берий" и т.д. Разве это не результат учения о борьбе и насилии? А ужасы, перенесенные от... Сталина, или, как их мягко именуют сейчас, "ужасы культа личности" разве это не результат учения о борьбе и насилии? Разве все вышеизложенное не от того, что люди отвергли путь, указанный величайшим мыслителем человечества... путь любви и непротивления злу злом, а избрали одобряемый вами путь, который уже завел человечество в Треблинки и Бабьи Яры?!". Письмо И.М.Кофмана В.Ф.Булгакову, 1964 г. (Машинописная копия).)

Искажали философские идеи Толстого в советское время не только литературоведы и мемуаристы. Как правило, дезинформативными были радио- и телепередачи, посвященные памяти великого писателя, а также речи и доклады на посвященных ему вечерах. О характере таких вечеров и публичных чтений толстовец Н. И. Пряхин писал: "Даже те, кто стояли совсем близко к Толстому, стараются теперь на вечерах, устраиваемых в его память, не вспоминать того, что было самым главным в его жизни, а стараются обойти это молчанием. Не будем же удивляться тем, которые... всеми силами стараются в пользу дурного скрыть от публики хорошее. У меня на этих вечерах получается такое впечатление, что Толстого хоронят каждый раз, а не воскрешают". (Н.И.Пряхин из Москвы - Б.В.Мазурину 2 октября 1962 года. (Машинописная копия).)

Наиболее пышные "похороны" Толстого-мыслителя и философа состоялись 19 ноября 1960 года в Москве, в Большом театре. Здесь, на торжественном заседании, посвященном 50-летию со дня смерти Льва Николаевича, один из наиболее официозных членов Союза писателей Леонид Леонов прочитал свое "Слово о Толстом". Речи такого рода готовятся загодя, долго редактиру-ются и согласовываются в самых высоких инстанциях страны. Назначение их - сугубо полити-ческое. Подобно парадам на Красной площади или приему иностранных дипломатов в Кремле, торжественные речения эти предназначены для создания атмосферы государственной устойчи-вости, солидности, респектабельности. Поэтому такие доклады, как правило, малозначительны, но зато точно отражают основные пропагандные идеи в данной области. Главная пропагандная мысль кремлевского руководства по отношению ко Льву Толстому вот уже много лет состоит в том, что в своем неприятии церкви и царского режима великий писатель дошел почти до большевистских выводов, но, с другой стороны, недопонял, недосообразил, недооценил, что именно пролетариат с оружием в руках наилучшим образом осуществит его, Толстого, мечту о преобразовании человечества. Кроме того, при всяком удобном случае в таких речах полагается вспоминать гений Толстого, мировое значение Толстого, гуманизм Толстого, патриотизм Толстого, повторять, что Толстой наш, наш, наш. А не ваш... Всё это с большой помпезностью, с прочувствованными лирическими отступлениями и пониманием собственной роли в разыгры-ваемом спектакле, произнес со сцены Большого оперного театра Леонид Леонов, писатель-академик, Лауреат Сталинских и Ленинских премий, Герой социалистического труда и депутат Верховного Совета СССР.

Речь перепечатали все центральные газеты, она была также выпущена брошюрой тиражом в 10000 экземпляров. Ее приказано было изучать на школьных уроках литературы и на филологи-ческих факультетах университетов. Ее передали по радио, так что миллионы советских радиослушателей среди прочего могли услышать, что бездарность Толстого-философа была столь явной и безнадежной, что никто не пошел за ним, никто его не подержал. Докладчик вроде бы даже с сочувствием произнес свой риторический вопрос о том, "почему же не апостолы, не пламенные ученики, а лишь рассеянные по свету сектанты остались после Толстого?.." (Леонид Леонов. "Слово о Толстом". ГИХЛ, М., 1961, стр.21.) Ответ напрашивался сам собой: кто же из серьезных людей согласится идти по столь ложной стезе. Нет их, продолжателей идей Льва Толстого, практически нет и не было.

Не забыл писатель Леонов и "врагов наших", предположив, что в тот самый час, когда произносит он свое величественное "Слово", "чей-то озлобленный ум постарается подбором толстовских цитат нанести моральный урон нашей родине, которой Лев Толстой всей своей сущностью принадлежал и которую так возвеличил". Не без основания предположил писатель Леонов в своей речи, что в эти юбилейные дни противники советской власти там на Западе помянут "неминуемые этапы, через которые в этом грешном запятнанном (кем? - М.П.) мире проходила социалистическая революция".

Чтобы окончательно похоронить Толстого-мыслителя, Леонов дважды упомянул "менее или вовсе не читаемые тома" его Юбилейного 90-томного Собрания сочинений, тома, содержащие труды философского и религиозного характера. И опять всем имеющим уши дано было понять, что народ не желает читать Толстого-моралиста и философа, а коли так, то и издавать эти его труды не следует.

Не имея возможности читать европейские и американские газеты, советские граждане не узнали, естественно, что именно писали и говорили в эти дни о Толстом и социалистической революции 1917 года на Западе. Что же до единомышленников Льва Николаевича в России, то им не пришлось "подбирать цитаты", чтобы опровергнуть Леонова. Их аргументами была их собственная мученическая жизнь и смерть в лагерях и тюрьмах их единомышленников. Они знали, что именно случилось с обществом, которое отвергло не только "малочитаемые" тома Толстого, но и самую христинаскую мораль. Знали и не пожелали промолчать.

"Заметили ли Вы, - написал Л.Леонову Б.Мазурин, - что такие слова, как "душа", "самоотверженность", "любовь", "он умер", "он живет", "братство", "чистота нравственная", "духовная жизнь", "скромность", "совесть" и т.д. все больше и больше входят в наш современ-ный обиход; возьмите любую книгу, газету, календарь, стихи, роман, на каждом шагу. А ведь это те понятия, те слова, какими полны "Путь жизни", "Круг чтения", "На каждый день" Толстого. Может быть они не нужны, эти слова, эти понятия? Нужны! Без них жизнь человечес-кая опустошается. Воспитание человека признается сейчас безусловно необходимым для коммунистического общества, но все правила поведения, все моральные нормы будут непрочны и недейственны, если они не будут вытекать из основного центрального мировоззрения челове-ка. Так что и эта сторона жизни и труда Л.Толстого не может быть вредна или безразлична современным людям... В его томах "малочитаемых", а отчасти и презираемых, заключено такое огромное общечеловеческое богатство, что отмахиваться от него по меньшей мере близоруко". (Б.В.Мазурин - Л.М.Леонову, 14 февраля 1962 года.)

Большое письмо Мазурина (я имею возможность привести здесь лишь краткие выдержки из него), многократно размноженное, обошло всех толстовцев и вызвало оживленные прения. Наиболее горячо обсуждался вопрос о том, почему же не осталось на родине Льва Толстого "пламенных учеников и апостолов". По этому поводу толстовцы могли сообщить немало подробностей. Многие из них еще не забыли, как при царе получали по 12 лет каторги за отказ итти в солдаты, а в советское время за такого же рода пацифистские действия по статье Уголовного кодекса трибуналы приговаривали к расстрелу их детей. Как и Борис Мазурин, каждый толстовец мог бы напомнить писателю Леонову, что:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*