Иван Крылов - Том 3. Басни, стихотворения, письма

Варвара Павловна!
Обласканный не по заслугам,
И вам и вашим всем подругам
Крылов из кельи шлет поклон,
Где, мухою укушен он,
Сидит, раздут, как купидон —
Но не пафосский и не критский*,
А иль татарский, иль калмыцкий.
Что ж делать?… надобно терпеть!..
Но, чтоб у боли сбавить силы,
Нельзя ль меня вам пожалеть?..
Вы так добры, любезны, милы;—
Нельзя ль уговорить подруг,
Чтоб вспомнить бедного Крылова,
Когда десерт пойдет вокруг?..
Поверьте, он из ваших рук
Лекарством будет для больнова.

В осенний темный вечер,
Прижавшись на диване,
Сквозь легкий сон я слушал,
Как ветры бушевали;
Вот вдруг ко мне подкрались
Три девушки прекрасны:
Какую бы с ним шутку
Сыграть? — они шептали.
Прекрасную сыграем,—
Одна из них сказала,—
Но прежде мы посмотрим,
Довольно ль спит он крепко:
Пусть каждая тихонько
Сонливца поцелует,
И, если не проснется,
Я знаю, что с ним делать.—
Тут каждая тихонько
Меня поцеловала
И что ж! — Какое чудо!
Куда осенний холод,
Куда и осень делась!
Мне точно показалось,
Что вновь весна настала,
И стал опять я молод!

Ест Федька с водкой редьку,
Ест водка с редькой Федьку.

   Се Александр, краса царей,
Царь по рождению России, им блаженной,
    По доблести ж своей
   Достойный быть царем вселенной.

   Прими, мой добрый Меценат,
Дар благодарности моей и уваженья.
Хоть в наш блестящий век, я слышал, говорят,
Что благодарность есть лишь чувство униженья;
Хоть, может быть, иным я странен покажусь,
Но благодарным быть никак я не стыжусь
    И в простоте сердечной
Готов всегда и всем сказать, что, на меня
   Щедрот монарших луч склоня,
   Ленивой музе и беспечной
   Моей ты крылья подвязал.
И, может, без тебя б мой слабый дар завял
   Безвестен, без плода, без цвета,
   И я бы умер весь для света.
Но ныне, если смерть мою переживу,
Кого, коль не тебя, виной в том назову?

При мысли сей, мое живее сердце бьется.
   Прими ж мой скромный дар теперь
      И верь,
Что благодарностью, не лестью он дается.

Как утром на цветах весенняя роса.
Едва она на сей земле блеснула,
С улыбкою на здешний мир взглянула
И вознеслась к себе на небеса.

Мой критик, ты чутьем прославиться хотел,
   Но ты и тут впросак попался:
  Ты говоришь, что мой герой<…….>
    Ан нет, брат, он<…….>

Про девушку меня идет худая слава,
  Что будто я весьма дурного нрава
   И будто вся моя забава
Людей расценивать и насмех подымать.—
Коль правду говорить, молва такая права:
Люблю, где случай есть, пороки пощипать.
(Всё лучше-таки их немножко унимать).
Однако ж здесь, я сколько ни глядела,
Придраться не к чему, а это жаль;— без дела
Я право уж боюсь, чтоб я не потолстела.
    Какое ж диво в том?—
Для добрых только ваш гостеприимен дом,
  И вы одним своим небесным взором
Прочь гоните порок со всем его прибором.
Так! вижу только я здесь радость, игры, смех;
А это не порок, спросите хоть у всех.
К чему ж мне попусту на ссору накупаться
   И злые выпускать стихи?
    Нет, нет, пора уняться;
А то еще меня осудят женихи,
И придет век мне в девушках остаться.
Брюзжала я — теперь хочу налюбоваться,
   Что есть завидная семья,
  Великая и славою и властью,
И в ней приют семейственному счастью.
   Так, на нее любуясь, я
Живущим в хижине сказала б справедливо:
Живите как живут в семье прекрасной сей;
   И даже в хижине своей
Вы рай увидите и будете счастливы.

   Мой друг, когда бы был ты бог,
  Ты б глупости такой сказать не мог.

По части кравческой, о царь, мне речь позволь:
   И то, чего тебе желаю,
   И то, о чем я умоляю,
   Не морщась выслушать изволь.
Желаю, наш отец, тебе я аппетита,
Чтоб на день раз хоть пять ты кушал бы досыта,

   А там бы спал, да почивал,
   Да снова кушать бы вставал,
   Вот жить здоровая манера!
  С ней к году — за то я, кравчий твой, берусь —
Ты будешь уж не боб, а будешь царь-арбуз!
Отец наш! не бери ты с тех царей примера,
  Которые не лакомо едят,
    За подданных не спят
И только лишь того и смотрят и глядят,
Чтоб были все у них довольны и счастливы:
   Но рассуди премудро сам.
Что за житье с такой заботой пополам;
    И, бедным кравчим, нам
   Какой тут ждать себе наживы?
  Тогда хоть брось всё наше ремесло.
   Нет, не того бы мне хотелось.
   Я всякий день молюсь тепло,
Чтобы тебе, отец, пилось бы лишь да елось,
   А дело бы на ум не шло.

Убогий этот дом Василий Климыч Злов
     С большим раченьем
   Своим построил иждивеньем.
И нищие в дому его же всё трудов.

   Вот вам стихи!
  Не кушайте ухи,
  А кушайте жаркое
  Иль что-нибудь другое.
Затем покорный ваш слуга
И гнусь пред вами, как дуга.

Федул твердит, что Фока плут
Его позорит и ругает;
Но я не вижу толку тут:
Кто уголь сажею марает?

Супруга нежная и друг своих детей,
Да успокоится она от жизни сей
В бессмертьи там, где нет ни слез, ни воздыханья,
Оставя по себе тоску семье своей
   И сладостные вспоминанья!

Се росска Флакка зрак, се тот, кто, как и он,
Ввыспрь быстро, как птиц царь, взнесся на Геликон.
Се образ славного муз чтителя Хвостова,
Кой поле упестрил российска красна слова.

Дурак толстый архитектор,
Чтоб поздравленья написать,
Пусть он будет нам протектор
Лишь бы знать с чего начать?
Много гениев собралось,
Только стали мы все в пень.
Много мыслей растерялось,
Чтоб прославить этот день.

Хоть сей месяц и осенний
Амуры вкупе собрались
И, тебе венок весенний
Чтоб поднесть, передрались.
И, чтобы шифр Исидора
Весь в цветах тебе поднесть,
Мельхиора, Гелиодора
И Кастора тут приплесть.

Не обидеть же Медора
Вставим кстати тут его
А при нем Кассиодора
Для рожденья твоего.
Наше общее желанье,
Чтоб ты счастлива была
И стихов сих содержанье
Как-нибудь да поняла.