Владислав Титов - Всем смертям назло
В этой связи мне хочется сказать еще несколько слов. У нас вошло, что ли, в моду очень часто и как-то очень легко и просто, как говорится, с ходу, примерять обыкновенного человека к тому, что живет в святой памяти народа, является его совестью и гордостью. Я понимаю, это обычно делается из самых лучших побуждений. Но разумно ли это? Будем чтить труд, честность, смелость. А время само поставит все на свое место.
Весна в тот год несколько померкла для меня, а добровольный домашний "арест" казался невыносимо томительным. Досадно было вдвойне. Я-то знал, что в указанном республиканском журнале моя повесть никогда не выйдет.
"Вашу повесть прочла на одном дыхании, не отрываясь. Много думала о вас. Не о вашем подвиге и мужестве (по всей вероятности, большинство из наших людей, советских людей, поступили бы точно так), а о той боли и страданиях, которые вам пришлось перенести. Говорить о литературных достоинствах или недостатках вашего произведения не могу из-за своей некомпетенции, но у меня есть и своя точка зрения — точка зрения читателя.
В любом рассказе, повести, романе нам наиболее близко и понятно то, что в какой-то степени нами самими пережито и передумано, что созвучно нашему настроению и помогает выйти из лабиринта нерешенных вопросов. Последнее очень важно.
Твердо верю в то, что вы будете писать. Откуда такая уверенность? Позвольте перефразировать: "…в глубоком понимании горя, душевного страдания, скорби таится огромная нравственная сила, помогающая учить других людей мужеству".
Ю. Третьякова, г. Алма-Ата".
"Вот уже десять лет, как я прикована к постели. Живу не так, как надо бы, т. е. бесцельно и бесполезно. Раньше я могла с кем-то говорить, дружить, но в последнее время во мне появилась злоба на всех, кто может ходить, работать. Как увижу, что все ходят, что-то делают, смеются, разговаривают, а я лежу и ничего не могу делать, так не знаю, что бы смогла сделать со всеми, поубивала бы просто. Пробовала писать рассказы, стихи, но до конца ничего не дописала. Играть на каком-либо инструменте не могу, да и не хочу. Вот и лежу живым трупом, а дальше что будет, не знаю. Еще тогда, когда мне было семь лет, врачи говорили, что я умру, но мне уже девятнадцать, а я не умираю и не выздоравливаю.
Вы побороли болезнь. Скажите, что мне делать?
Таня Б… г. Аре, Лат. ССР".
"Я не хочу сказать, что слезы — мерило достоинства литературного произведения. Вовсе нет. Но мне кажется, если написанное трогает до глубины души, заставляет еще и еще раз задуматься о смысле жизни, о человеческом счастье, вызывает восхищение от чистоты чувств и силы характеров, то это несомненная удача автора. Искренне поздравляю вас и желаю дальнейших удач.
С. Н. Иванова, врач, пос. Рамонь Воронежской обл.".
"Уважаемый Владислав Андреевич!
Помогите нам вернуть домой сестричку Иринку. Нас бросил отец, мы с Сашей и Таней остались с мамой. Отец взял с собой Люду и Иринку. Но суд постановил всех детей оставить при маме. Вначале я думала, что наша мама плохая, так нам говорили у папы, но когда вернулась к ней, то увидела, что мама очень хороший человек, что она живет только для нас, для своих детей. Но Ира, которая осталась у отца, никак не хочет понять этого, не видит, что отец наш плохой человек, потому что ушел от нас. Сейчас отец женился на другой женщине — учительнице. Как же она будет учить детей, если живет с таким человеком? Мы не живем с ним три года. И за все время он не выслал нам ни копейки. Мы все очень любим нашу старшую сестричку Иру. Мы очень скучаем по ней и почти каждый день плачем,
Очень просим вас заставить нашего отца вернуть нам Иру.
Люда, Саша, Таня, Ворошиловградская обл.".
"Каждая строчка вашего произведения заставляет думать. Потому что за ней стоят живые люди, откровенные, понятные нам, читателям. Почувствовав это, заставляешь себя глубже всмотреться в жизнь, спросить, сможешь ли ты быть на месте этих героев, всегда ли сможешь быть таким, как они. Ваша книга раскрывает образ современника, такого же, как все. "В жизни всегда есть место подвигу" — на эту тему мы провели литературную конференцию, и каждому участнику хотелось сказать: "Живу, но "того мало! Что я сделал для людей и что смогу еще сделать?" Ведь современник — это частица нас самих. Некоторые выступления на этой конференции запомнятся на всю жизнь. Становится стыдно за малодушие, когда от малейших невзгод приходишь в отчаянье, и начинает казаться, что все потеряно. Жить, жить всегда, жить в борьбе, с каждодневной пользой для людей!
Учащиеся учетно-кредитного техникума, 2-й курс, г. Куйбышев".
"Здравствуйте, Владислав Андреевич!
Я пишу вам потому, что знаю: поведение человека, попавшего в тяжелую жизненную ситуацию, его пример являются огромной поддержкой для других, оказавшихся в тяжелом положении.
Мне 27 лет. Вы, конечно, знаете, что дело не в годах, а в тех событиях, которые пережил человек. Я единственный сын у родителей, и вот, вместо того чтобы быть им опорой и поддержкой, вместо того чтобы быть для них источником радости, счастья и надежд, я по собственной воле, трусости, неудержимо превратился в инвалида, у которого не может быть семьи и который должен теперь добровольно и принудительно лечиться. Я понимаю всю сложность и гнусность моего положения, но я хочу верить. Я хочу верить, что что-то осталось во мне человеческого, что оно пробудится и я стану человеком. Вы перешагнули огромную беду, дайте мне, пожалуйста, сил побороть мне мою. Напишите мне несколько слов.
Николай С. Мурманск".
"И комсомольцев, и пионеров нашей школы очень обрадовало ваше теплое, праздничное поздравление. Мы гордимся тем, что наша комсомольская организация носит ваше имя. Мы стараемся быть достойными вас. У нас все комсомольцы усневают. Живем мы содержательно и интересно. У нас к вам большая просьба з пришлите, пожалуйста, фотографию всей вашей семьи, она нужна для оформления комсомольской комнаты. Поделитесь, пожалуйста, с нами своими творческими планами, напишите о себе и семье.
Члены комитета комсомола: Петровская Лена, Савченко Нина, Дятлова Наташа, Деркач Николай. г. Бахмач, шк. № 5".
"Дорогой Сережа!
Мой папа вернулся с войны с плохим зрением. И вот уже пятый год его зрение катастрофически ухудшается. Он очень переживал и даже, об этом страшно писать, хотел уйти из жизни. Как-то я случайно купила журнал, где напечатана ваша повесть. Мы вслух прочитали ее с папой. Это были и очень радостные, и очень трудные минуты. Папа сидел, долго думал, а потом сказал: "Да, ему трудней, чем мне. Во много раз трудней". И больше ничего не сказал. Но я стала замечать, что он чаще, чем прежде, стал улыбаться, шутить словом, он вернулся к жизни. Спасибо вам огромнейшее за папу.
Вера Р… г. Семипалатинск, Каз. ССР".
…По родному Липецку кружило бабье лето. За широкими, как море, полями со скошенной пшеницей и рожью, за ярко-зелеными квадратами взошедшей озими, в шестидесяти километрах отсюда лежало мое село. Там отец, мать, братья, сестры, друзья детства, односельчане. Завтра в областном драматическом театре премьера. По улицам Липецка расклеены афиши. Рваными, угловатыми буквами, красной краской, будто кровью, по смоляному куску антрацита: "Всем смертям назло…" Читаю колонки действующих лиц и исполнителей и не совсем верю всему этому. Слева — родные, близкие имена; Егорыч, Кузнецов, Таня, Сергей, справа — ничего пока не говорящие: Звон, Лисовская, Горячева, Андреев, Соболев… Пьесу мы написали по мотивам повести, в соавторстве с заслуженным артистом РСФСР, режиссером драматического театра Константином Даниловичем Миленко, он же и поставил спектакль.
Мы медленно бредем с ним по улицам города и молчим. Он только что познакомил меня с труппой.
Миленко. Вадим Звон будет играть Сергея Петрова, Светлана Лисовская и Зина Горячева — Таню, Соболев — Кузнецова, Андреев — Кузьмина, Корсаков Егорыча…
— А руки как, куда спрячете?
Миленко. Вот так, назад, под пиджак и там свяжем.
— Зачем?
Миленко. Может забыться во время действия, и… это полный провал.
"Неужели он сможет изобразить моего Сережку? — пристально смотрю ему в глаза, Вадим смущается и опускает голову. — Ростом выше, и глаза темнее… Нет, он не сможет. Неужели другого не нашел! Таня совсем непохожа. Боже мой! Как же она сможет изобразить мою Таню?! Зачем я ехал? Не пойду на премьеру! Не пойду! Маму с папой пригласили… А как же не пойти?"
Миленко. Я думаю, что эпизод с машинкой в последней картине надо вымарать.
— Да, конечно, — отвечаю, а сам думаю: "Живой Сергей выйдет на сцену. Будет говорить, двигаться… Нет, я не пойду. Пусть Рита посмотрит, расскажет, а потом… А каково ей?"
Миленко. Тани у нас две. И обе они хорошие. Но Лисовская опытнее. Хотя и Горячева на репетиции иной раз такое выдавала, такое выдавала… На премьере будет играть Лисовская.
