Павел Лукницкий - Ленинград действует (Том 1)
Здесь - пулеметы, и минометы, и противотанковые ружья, и ракетные пистолеты, и грязные, окровавленные шинели, и мины, и желтая, обведенная черной каймой доска с надписью: "На Волховстрой, 16 км" (по-немецки), и остаток 210-миллиметрового снаряда - одного из шестнадцати снарядов, попавших в Волховскую ГЭС за время артиллерийских обстрелов, продолжавшихся с 16 ноября по 19 декабря, когда немцы находились в пяти-шести километрах от Волхова и существование ГЭС висело на волоске.
19 декабря коллектив станции праздновал юбилей ее пятнадцатилетия. Последние немецкие снаряды легли рядом в 10 часов вечера, во время торжества.
Мчит Волхов воды свои через плотину, и плотина цела, и величественная ГЭС - 6-я гидроэлектростанция имени В. И. Ленина - цела, хотя ей и нанесены повреждения. Даже в самые тяжелые дни она, пусть немного, но давала ток, давала его, например, в сооруженные под ее стенами блиндажи. Сегодня ГЭС уже успешно ремонтируют, к концу марта она должна дать ток полной мощности - ток Ленинграду!
Вторую половину дня я провел среди железнодорожников.
Станция Волхов 1-й (Званка) забита составами - формируемыми и транзитными, - маневрирующими с трудом. Теплушки с эвакуируемыми - на Тихвин, запломбированные вагоны с продовольствием и военными грузами - на Войбокало, армейские эшелоны - на Глажево...
В тупике у депо стоит салон-вагон депутата Верховного Совета и заместителя начальника Кировской железной дороги Вольдемара Матвеевича Виролайнена. Этот вагон в прошлом был дорожной церковью царской семьи. Он комфортабелен, в нем мягкие диваны, кухня, отдельные купе, общий салон, все удобства.
В этот вагон меня повел начальник политотдела Кировской железной дороги А. М. Чистяков, случайно встретившийся мне в политотделе, мой давний, с довоенных лет, знакомый. Он представил меня Виролайнену и его другу паровозному машинисту Ландстрему, и нескольким энкапеэсовцам - ответственным работникам Наркомата путей сообщения, руководящим здесь жизнью важнейшей в наши дни железной дороги, связывающей наш северный край со всей страной.
Вскоре они ушли, я остался с Виролайненом и Ландстремом. В. М. Виролайнен в прошлом - машинист паровоза, доставлявший в 1918 году грузы голодающему Петрограду, сызмальства обрусевший финн, с сильными, как лапы медведя, руками, большерослый, жидковолосый, с твердыми чертами волевого, очень сосредоточенного лица, с прямым и открытым взглядом светлых и честных глаз.
В том восемнадцатом году я сам был кочегаром паровоза на строительстве военной линии Овинище - Суда, совсем недалеко от здешних мест.
Разговор наш сразу стал дружеским, мы делились воспоминаниями и, конечно, вскоре перешли к нынешним дням Ленинграда.
Ландстрем убежденно заявил, что добьется в соревновании почетного права вести "первый прямой" в Ленинград. А Виролайнен сказал, что поедет на том же паровозе и станет за реверс на самом интересном участке, проезжая отбитую у немцев станцию Мгу.
- А я приеду из Ленинграда в Шлиссельбург и встречу там ваш поезд! сказал им обоим я.
- Обещаете? - без улыбки, очень, даже как-то слишком, серьезно спросил меня Виролайнен.
И, глядя прямо в его глаза, я с неожиданной для себя торжественностью ответил ему:
- Обещаю!
И тогда оба мы улыбнулись и скрепили нашу договоренность крепким рукопожатием.
А через несколько минут я вручил Виролайнену листок бумаги с написанным тут же в вагоне стихотворением, которое оканчивалось словами:
...Ведь как бы ни был враг коварен и неистов,
Мы проведем наш поезд в Ленинград!
...В небе весь день гудение моторов. Было несколько налетов и - среди дня - воздушный бой, который мы наблюдали в окно. И вот еще два фашистских самолета сбросили бомбы и удрали, исчертив все небо хвостами конденсированных паров.
Глава 18. ПЕТР ПИЛЮТОВ И ЕГО ТОВАРИЩИ
Дер. Плеханово. 27 - 28 февраля 1942 г.
27 февраля. Плеханово
Лесными тропинками пришел я на временный полевой аэродром. 154-й истребительный полк летает не только на отечественных машинах, но с недавнего времени также на "томагавках" и "кеттихавках". За время войны полк сбил восемьдесят пять вражеских самолетов. Одна из главных задач полка в наши дни - сопровождение и охрана транспортных "дугласов", вывозящих ленинградцев за пределы кольца блокады и доставляющих в Ленинград продовольствие и другие грузы. В числе задач полка также - охрана важнейших объектов, таких, например, как железнодорожный мост через реку Волхов, и, конечно, уничтожение вражеских самолетов везде, где они обнаруживаются.
Командир полка - майор Матвеев, заместитель его - батальонный комиссар Голубев.
Лучшие летчики:
Пилютов, капитан, штурман полка, сбил лично семь самолетов врага и четыре - в группе. Над Ладожским озером в бою один против шести истребителей, атаковав немцев, сбил двух, а затем был сбит сам и ранен. Представлен к званию Героя Советского Союза;
Покрышев - сбил семь самолетов лично и один - в группе;
Чирков - совершил лобовой таран;
Глотов - сбил шесть самолетов лично;
Яковлев - сейчас находится в госпитале - сбил лично пять и в группе пять;
Мармузов - три лично и три в группе. Имеет триста двадцать два боевых вылета.
В полку были Герои Светского Союза: майор Петров (теперь он в другом полку - в 159-м), капитан Матвеев, старший лейтенант Сторожаков и лейтенант Титовка, который в бою с противником, расстреляв все патроны, сбил своим самолетом немца и погиб сам.
В снегу - блиндаж. КП полка. В блиндаже - несколько человек.
С командиром полка тридцатилетним майором Матвеевым беседую о Пилютове.
Все присутствующие на вопрос о Пилютове откликаются с заметной восторженностью. Я узнал, что капитан Петр Андреевич Пилютов в далеком прошлом участвовал в спасении челюскинцев - был бортмехаником у летчика Молокова, а ныне прекрасный летчик, гордость истребительного полка... Он сейчас в воздухе, прилетит - меня познакомят с ним. К званию Героя Советского Союза он представлен за бой в декабре над Ладогой...
- В тот раз летел один, сопровождая девять "дугласов", - говорит Матвеев. - Это вышло не по его воле, но вообще он любит летать один! Ему все удается... Знаете, как он "дугласы" сопровождает? А они из Ленинграда людей возят, да и кроме людей чего только не возят!.. Вот, например, кровь для переливания возят... Позавчера три генерала и два полковника подряд нам звонят из штаба: "Поднять всю авиацию! Поднять всю авиацию!.." А у нас пурга, на двести метров ничего не видно...
- Ну и как? Подняли?
- Пилютов взлетел, а за ним другие... А в штабе, откуда звонили нам, там ясно было!
Слышен шум самолета.
- Кто там летает?
Матвеев выходит из блиндажа. Радист Волевач ведет разговор о том, что в последнее время, видимо в связи с операциями в районе Мги, немецкая авиация стала проявлять активность над Волховской ГЭС, ходят бомбить железнодорожный мост, эшелоны, станцию по десять - пятнадцать "юнкерсов". Нашим истребителям, как никогда, нужна хорошая информация в воздухе. Установлены факты работы радио немецких истребителей - "мессершмиттов" - на нашей волне.
- А Пилютов, - обращается ко мне Волевач, - это человек замечательный! Очень спокойный. Вышел на старт, посмотрел туда, посмотрел сюда: никого нет? И сразу дал газ, будто на тройке помчал! И такой простой! Хочется с ним разговаривать, просто влюбляешься в него! А уж машину... Сам он из техников, все хочет сделать сам. Сидит в самолете, антенна, скажем, оборвалась - берет клещи, плоскогубцы, все сам... Или так: погода, допустим, хорошая, спрашиваешь: "Как сегодня погулял?" Он: "Плохо! Немцы высоко ходят, пока к ним долезешь... Вот бы в облачках поохотиться за ними!.." Чем погода хуже, тем ему лучше! А уж если он увидал самолет противника, то взлетает без всяких приказаний!..
А если говорить по нашему "радиоделу": без радиосхемы он никогда не вылетит, будет копаться, пока не исправит. Во время полета он так спокоен, что настраивается - слушает музыку... Смотришь - другой летчик взлетает напряженно, лицо к стеклу. А он сидит себе, как дома на стуле, отвалившись, невозмутимо... Но к делу строгий! Помню, как он сказал: "Ну вот, я назначен к вам командиром эскадрильи, пришел вас немножко подрегулировать!" Сказал добродушно, но у него не разболтаешься! А как скажешь ему что-нибудь о наших победах, он становится веселым, от радио тогда не оторвешь его, ловит, ждет подробностей!..
- Сели! - приоткрыв дверь, сообщает кто-то Волевачу.
- "Дуглас"! - кивает мне Волевач. - Посмотреть хотите?
Я выхожу на аэродром. Пришел "дуглас" из Ленинграда в сопровождении семи "томагавков".
Гляжу, как этот "дуглас", заправившись горючим, взлетает. После него в воздух пошли один за другим пять истребителей. Слепящее солнце...
В группе летчиков оживление, смех. Все слушают рассказ своего товарища, который только что сделал посадку, испробовав в бою новый тип американского истребителя "кеттихавк". Довольный машиной, возбужденный, откинув на затылок свой летный шлем, размахивая меховыми рукавицами и сверкая в усмешке безупречными зубами, он рассказывает о том, как "гулял" в вышине и как, найдя наконец под облаками какого-то "ганса", пристроился к его радиоволне, на которой тот взывал о подмоге, выругал его по-российски за трусость, а затем переменил волну, стал слушать музыку и под хороший концерт откуда-то стал преследовать немца, стараясь завязать с ним бой.
