Антон Чехов - Том 19. Письма 1875-1886
Вы, кажется, ошибаетесь: Лентовский <…>[61] взбалмошный человек, который сам себя не понимает. Его не понимают, и он других не понимает. Буду писать ему насчет феерии. Он симпатичен настолько, что трудно, вероятно, не работать на него даром. На даче, конечно, Вы будете жить. Вчера я был у Суворина и взял денег. Очень просто!*
Ваш А. Чехов.
Насчет кутежа*, к<ото>рый будет у меня с Голике в воскресенье*, сообщу особо.
Чехову И. П., 28 апреля 1886*
174. И. П. ЧЕХОВУ
28 апреля 1886 г. Петербург.
Кокарда!*
Посылаю тебе каталог, в к<ото>ром обрати внимание на подчеркнутое синим карандашом. Этот портрет я видел. Его ты никак не отличишь от портрета, сделанного масляными красками. Имеет вид он овала. Приличен, изящен и солиден.
Голике дарит мне портрет, но только не крашенный, а нечто вроде гравюры или фототипии.
Если ты не прочь пожертвовать 6 р., то можешь выписать подчеркнутый.
Вчера я послал тебе премии «Осколков»*. Сегодня я буду на вечере у Суворина, где будут «все», с Григоровичем во главе. Сейчас иду завтракать к Голике — очень милый человек, ждущий от тебя заказа на похвальные листы*. Завтра, вероятно, буду в Павловске. Познакомился с худ<ожниками> Лебедевым и Эрбером. Первый стар и мил. К Лейкину в «имение»* (½ десятины земли) поеду в субботу с Игрэком. Мой адрес: Троицкий пер. Ред<акция> «Осколков».
Член товарищества и распорядитель А. Чехов.
Чеховой М. П., 6 мая 1886*
175. М. П. ЧЕХОВОЙ
6 мая 1886 г. Петербург.
Мая 6-го 1886 г.
Милостивая государыня Маша!
Я приеду с почтовым 8-го. Миша выйдет ко мне навстречу. Если Кокоша поехал в Бабкино*, то я очень рад. Хотя у Эфрос и длинный нос, тем не менее остаюсь с почтением
Редактор: А. Чехов.
Я женился.[62]
Сук<…> свинья — не ты.
Я купил Эфрос шоколаду.
Чехову Ал. П., 10 мая 1886*
176. Ал. П. ЧЕХОВУ
10 мая 1886 г. Москва.
Маия 10-го 1886 г.
Милейший Александр Павлович г. Чехов!
Если ты еще не раздумал написать мне, то пиши теперь по адресу: «г. Воскресенск* (Моск. губ.) г. доктору Ант. П.».
Я только что вернулся из Питера, где прожил 2 недели. Время провел я там великолепно. Как нельзя ближе сошелся с Сувориным и Григоровичем. Подробностей так много, что в письме их не передашь, а потому сообщу их при свидании. Читаешь ли «Новое время»?
«Город будущего» — тема великолепная*, как по своей новизне, так и по интересности. Думаю, что если не поленишься, напишешь недурно, но ведь ты, чёрт тебя знает, какой лентяй! «Город будущего» выйдет художественным произведением только при след<ующих> условиях: 1) отсутствие продлинновенных словоизвержений политико-социально-экономического свойства; 2) объективность сплошная; 3) правдивость в описании действующих лиц и предметов; 4) сугубая краткость; 5) смелость и оригинальность; беги от шаблона; 6) сердечность.
По моему мнению, описания природы должны быть весьма кратки и иметь характер à propos. Общие места вроде: «Заходящее солнце, купаясь в волнах темневшего моря, заливало багровым золотом» и проч. «Ласточки, летая над поверхностью воды, весело чирикали» — такие общие места надо бросить. В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина. Например, у тебя получится лунная ночь*, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка* и т. д. Природа является одушевленной, если ты не брезгуешь употреблять сравнения явлений ее с человеч<ескими> действиями и т. д.
В сфере психики тоже частности. Храни бог от общих мест. Лучше всего избегать описывать душевное состояние героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев… Не нужно гоняться за изобилием действ<ующих> лиц. Центром тяжести должны быть двое: он и она…
Пишу это тебе как читатель, имеющий определенный вкус. Пишу потому также, чтобы ты, пиша, не чувствовал себя одиноким. Одиночество в творчестве тяжелая штука. Лучше плохая критика, чем ничего… Не так ли?
Пришли мне начало своей повести… Я прочту в день получения и возвращу тебе со своим мнением на другой же день. Оканчивать не спеши, ибо раньше середины сентября ни один питерский человек не станет читать твоей рукописи, — овые за границей, овые на даче…
Я рад, что ты взялся за серьезную работу. Человеку в 30 лет нужно быть положительным и с характером*. Я еще пижон, и мне простительно возиться в дребедени. Впрочем, пятью рассказами, помещенными в «Нов<ом> времени»*, я поднял в Питере переполох, от которого я угорел, как от чада.
Гонорар из «Сверчка» и «Буд<ильника>» тебе послан Мишкой в 2 приема.
За сим будь здоров и не забывай твоего
А. Чехова.
Погода плохая: ветер.
Лейкину Н. А., 24 мая 1886*
177. Н. А. ЛЕЙКИНУ
24 мая 1886 г. Воскресенск.
86, V, 24.
Ждал, ждал от Вас обещанного письма с распоряжениями по части книги*, да так и не дождался, уважаемый Николай Александрович! Очевидно, Вы заслушались соловьев и утонули в прелестях Тосны — не до писем Вам!
Я перед Вами виноват: плохо работаю в «Осколки». Теперь я всюду плохо работаю. Что со мною подеялось, не ведаю. Вероятно, вещуньина с похвал вскружилась голова*…А если Вы верите в сглаз, то могу в свое оправдание сказать и «сглазили!». Вообще эти поездки в Питер всегда действуют на меня скверно. Выбиваюсь из колеи и долго не могу выпустить из головы угар… Буду лентяйничать до первого июня, а там даю слово работать… Вообще, выругайте хорошенько…
Прасковье Никифоровне громаднейшее спасибо за гостеприимство. Во веки веков не забуду. Насколько у меня хороша память, можно судить из след<ующего> планта:
Теперь о книге. Судя по объявлению в «Оск<олках>»*, она должна быть уже готова и сдана, как сказано в объявлении, Вольфу, Суворину и прочим. Я с своей стороны сделал пока следующее. Заказал Гиляровскому* рекламы в «Рус<ских> вед<омостях>», в «Совр<еменных> изв<естиях>» и в «Русском курьере». Взял слово с «Будильника», что в нем будет реклама. Объявления помещу в: «Будильнике», «Вокруг света», «Новостях дня»*; в «Русских ведомостях» помещу объявление только тогда, когда разрешат оной газете розничную продажу, а до тех пор не стоит. Не стоит давать объявления в «Современку» и в «Курьер», ибо сдерут дорого, а толку мало: подписчиков нет!
За сим жду скорейших распоряжений и указаний. Книгу для разноски по московским магазинам посылайте по адресу: «Москва, Живодерка, Казенное арбатское училище, Ивану Павловичу Чехову». Подчеркнутое лицо сделает всё что нужно, если к посылке будет приложен план действий. В начале июня я сам буду в Москве. Вообще, в книжных делах я глуп, а потому Ваши указания необходимы.
Какова у Вас погода? Тепло или холодно? Бывают туманы?
От Вас обратно я ехал всё на том же «Георгии». Рожи его капитана и шкиперов вертятся у меня перед глазами.
Кланяйтесь И. Грэку. Он бывает у Вас каждую неделю*, а потому не соблазните его Аксюшкой, да и сами не соблазнитесь. Вы вообще подозрительно много говорили про Аксюшку…
У меня погода великолепная. Скажите Тимофею, что в вершах у меня каждый день сидят щуки. Рыба ловится хорошо.
Жду от Вас письма. Воскресенск, Москов<ской> губ<ернии>.
Ваш А. Чехов.
Феде, конечно, поклон.
У меня Ваш платок!!!
Лейкину Н. А., 27 мая 1886*
178. Н. А. ЛЕЙКИНУ
27 мая 1886 г. Бабкино.
86, V, 27.
Получил Ваше письмо, добрейший Николай Александрович, и, чтобы Вы не попрекали меня в лености*, спешу ответить на него. Primo: Вам послано уже 2 письма, одно от меня*, другое от Николая, ждущего от Вас заказов*. Оба письма адресованы в село Ивановское*.
