Марина Цветаева - Том 3. Книга 2. Драматические произведения

Сон!

Знающей…

Бред!
— Грезой смущен!
— Думой задет!
— Мало ли чар?
— Басен не чтим!
— Именно — пар!
— Именно — дым
Умственный. — В нас
Суть. Что не мы —
Марево. — Сглаз!
— Полной луны
Глаз. — Лунных стрел
Яд. — Друг наш мил!
Лишнее съел!
— Лишнее влил
С вечеру. — Яр
Вакх в час игры.
Даже не пар
Лунный — пары
Винные. Чад!
Хмель-мозгокрут!
— Мертвые спят!
— Смертные ж пьют.

Назло бредням и назло чарам —
Пей и смейся, пока не лыс!

Мать из гроба не встанет даром:
Господине мой, берегись!

Благородным стрелкам — привет.
Дикой зарослью шед и шед,
Неприметно — от травки к травке —
Всех служанок порастерявши,
О возвратном пути пекусь.
Укажите мне путь и спуск —
Вспять. Из сей вероломной гущи
Где дорога, в Трезен ведуща?
Не раскаетесь, услужа
Мне.

Высокая госпожа!
В месте страхов головокружительных,
На высотах, ничто не служит,
Кроме — женского ль? — мочь и сметь.
Вместе с добрым советом впредь
Обивать не кусты, а прялку —
Вот опора тебе вдоль валких
Троп, убийственных для ноги
Женской.

Знающий, низведи
Госпожу.

Об одном дозволь мне
Знать: что делаешь в мире дольнем?
Ибо — царственные черты!

Артемиде служу. А ты?
По наречию — чужестранка?

Афродите служу — критянка.

Различаю шаг кормилицын

Спит?

— Как будто позабылася.
— Хворь невемая. — Заморская.
Не спала. — Но и не бодрствовала.
Говорить начнет — мудреное.
Дашь горячего — студеного.
Охладишь — давай горячего.
Пар — головку отворачивает.
— То ж с одёжою — измучишься!
Так — морозите — сяк — душите.
Знай — натягивать, знай, сдергивать!
На огонь глядит — «ой, дом горит!»
Заслонишь — «ой, тьма колодезна!»
Свет — глаза болят, мрак — боязно.
— А глаза какие — сказу нет!
Пуще рученек жаль глазынек.
Две руки ломать да скручивать —
Пуще глазынек жаль рученек.
Знай выламывать, знай стискивать!
Шепотком начнешь: «Ай при смерти?»
Говорком — ладони на уши.
Не своя уж, не она уже.
Все конями да трущобами
Бред.

Хворобу знать — врачобу знать.
А не выпытать — не вылечить.
Корешок-несу-травиночку,
Три горы, ища, обрыскала.

Все коня просила быстрого.
Пышет, пышет жар от щек!
Так и рвет запястья с рук!

Слышу, слышу конский скок!

Собственного сердца стук.
Спи, млецо мое, спи, всё мое!
Из Афин плыла веселая,
Похвалами да восторгами —
Корабельщиков подстегивала, —
Чуть волны не принял парусник!
Лес завидела: «Ох, заросли!»
Прыжки козьи, скачки заячья!
По кустам за ней гоняючись,
Задохнулися, с ног сбилися.
Не своя вернулась из лесу.

Говорю тебе: высок
Миртовый зеленый сук.
Слышу, слышу конский скок!

Собственного сердца стук.
Допросить, да нету смелости:
Что в лесу дремучем встрелося?
Кабы люди нехорошие?
Ожерельице целешенько.
Кабы зверь лесной, зверь с клычьями —
Одеяньице бы клочьями.
Ничего — кольцо? сыскали бы! —
В лесу темном не оставила,
Кроме щек румяных. Душу лишь.

Шепотов лесных наслушалась
Листвяной зеленой мелочи.
— А по мне, плодов наелася,
Не предписанных науками.
— А по мне, цветов нанюхалась
Лихорадочных, незнаемых.
— А по мне — без уст намаялась
Царских.

Молотом в висок!
Кипятком бежит вдоль щек!
Остудите кипяток!
Остановите молоток!

Все-то мечется! Все мучится!
И рубахи против участи
Не скроишь — как ни выкраивай.
Для приезда время крайнее
Царского. Душа: везде болит!
Царя кличет, царя требует.
Едет, будет — боги милостивы! —
Царь из-за моря.

Нет, из лесу.
Ближе, ближе, конский скок!
Ниже, ниже, страшный сук!
Трещи, кожа! Теки, сок!

Порченого сердца стук.
Конь-то, бедная, меж ребрами
Твой. Знать, в час недобрый отбыли
Из Афин. В Трезен, где три беды
Нам, — знать, в час недобрый прибыли.
До чужих богов и ладаном
Не достать. Какая надоба
К чужим лбам, к своим спинами —
Нам — в Трезен? Сынка в Афины бы
На гостьбу благую, долгую
Звал. Здесь три беды, там полбеды.
Молока хоть тоже птичьего.
Нет — да боги-то привычные.

Во лесу высокий сук,
На суку тяжелый плод.
Бьется плод, гнется сук.

Порченого сердца ход.

Хворь заморская.

Древесная,
Сук да скок в уме. Не треснул бы
Сук. А плод каков? Дум собственных
Плод. А скок каков? Да вовсе нет.

Пролетишь на всем скаку,
Поклонюсь тебе с сука.
Тяжел плод тому суку,
Тяжел плод суку — тоска.

В собственном мозгу задорина —
Сук. Кровь с разумом повздорили —
Половина с половиною.
Ствол с больною сердцевиною.
Стара песня, стара басенка…

Не оповестить ли пасынка?

— Больно строг!
— Сердцем скуп!

Кончен скок!
Треснул сук!
Почему вокруг такое
Вижу? Где я? Кто я? Что я?
Почему на всем — такая
Чара? Кто я? Что я? Чья я?
Почему простоволоса?

Не спалося — расплелося.

Почему полуодета?

Горба нету — стыда нету.

Но лица на вас, сестрицы,
Нету!

Всю ночь протряслися
Над твоей, краса, трясяся
Жизнью, — всю ночь протряслася!

Лихорадка говорлива —
Ничего не говорила?

Пустякового немало.

Никого не называла?

С каких пор сороки немы?

Говорила, да невемо…
Темна дума, темна яма…
Называла, да незнамо.
Вода льется, поди взвесь-ка!
Да невесть кого, невесть что…
Хворь-то новая.