Марина Цветаева - Том 3. Книга 2. Драматические произведения

Вепрю не рад,
Лесу не рад,
Веку не рад.
Сон мне
Снился. Тмящая мне всех жен
Сущих — мать посетила сон
Мой. Живущая в мне одном
Госпожа посетила дом
Свой. Се — урна ее золе!
Дом единственный на земле.
Не приметил, а ночь светла,
Как входила и как вошла.
Поседею, скажу, как днесь:
Входа не было, было: «здесь!
Есмь!» Ладьею из-за волны,
Представание из земли —
Плиты — сроки — запреты — чрез.
Лика не было. Был очес
Взгляд. Не звезды и не лучи,
Всего тела и всей души
Взгляд, — ну, ланий на ланенят
Взгляд, ну — матери как глядят
Мертвые.
По краям зерцал
Взгляд обличием обрастал.
Камня брошенного круги!
Переносица. В две дуги
Брови ровные. Под губой
Воля каменная — дугой.
Дуновением губ: — Реки!
Речи не было. Был руки
Знак. Молчания полный гром.
Был руки восковой — подъем
Неуклонный. Покров разверст.
Сыну — рану явивший перст!
Растопилося. Поплыло.
Други милые, каково
Грудь и рану узреть зараз?!
Речи не было. Кровь лилась
Наземь, на руки мне — без сил
Распростертому — перст же плыл,
Выше, выше парил — пока,
Ставши, не запечатал рта —
Материнским словам? моим?
Дальше не было. Было — дым,
Там…В кругу десяти перстов
Плоти не было. Был покров,
Пар! Пар емлю! Простой. Пустой.
Пара таянье под рукой
Чающей…

Сон!

Знающей…

Бред!
— Грезой смущен!
— Думой задет!
— Мало ли чар?
— Басен не чтим!
— Именно — пар!
— Именно — дым
Умственный. — В нас
Суть. Что не мы —
Марево. — Сглаз!
— Полной луны
Глаз. — Лунных стрел
Яд. — Друг наш мил!
Лишнее съел!
— Лишнее влил
С вечеру. — Яр
Вакх в час игры.
Даже не пар
Лунный — пары
Винные. Чад!
Хмель-мозгокрут!
— Мертвые спят!
— Смертные ж пьют.

Назло бредням и назло чарам —
Пей и смейся, пока не лыс!

Мать из гроба не встанет даром:
Господине мой, берегись!

Благородным стрелкам — привет.
Дикой зарослью шед и шед,
Неприметно — от травки к травке —
Всех служанок порастерявши,
О возвратном пути пекусь.
Укажите мне путь и спуск —
Вспять. Из сей вероломной гущи
Где дорога, в Трезен ведуща?
Не раскаетесь, услужа
Мне.

Высокая госпожа!
В месте страхов головокружительных,
На высотах, ничто не служит,
Кроме — женского ль? — мочь и сметь.
Вместе с добрым советом впредь
Обивать не кусты, а прялку —
Вот опора тебе вдоль валких
Троп, убийственных для ноги
Женской.

Знающий, низведи
Госпожу.

Об одном дозволь мне
Знать: что делаешь в мире дольнем?
Ибо — царственные черты!

Артемиде служу. А ты?
По наречию — чужестранка?

Афродите служу — критянка.

Различаю шаг кормилицын

Спит?

— Как будто позабылася.
— Хворь невемая. — Заморская.
Не спала. — Но и не бодрствовала.
Говорить начнет — мудреное.
Дашь горячего — студеного.
Охладишь — давай горячего.
Пар — головку отворачивает.
— То ж с одёжою — измучишься!
Так — морозите — сяк — душите.
Знай — натягивать, знай, сдергивать!
На огонь глядит — «ой, дом горит!»
Заслонишь — «ой, тьма колодезна!»
Свет — глаза болят, мрак — боязно.
— А глаза какие — сказу нет!
Пуще рученек жаль глазынек.
Две руки ломать да скручивать —
Пуще глазынек жаль рученек.
Знай выламывать, знай стискивать!
Шепотком начнешь: «Ай при смерти?»
Говорком — ладони на уши.
Не своя уж, не она уже.
Все конями да трущобами
Бред.

Хворобу знать — врачобу знать.
А не выпытать — не вылечить.
Корешок-несу-травиночку,
Три горы, ища, обрыскала.

Все коня просила быстрого.
Пышет, пышет жар от щек!
Так и рвет запястья с рук!

Слышу, слышу конский скок!

Собственного сердца стук.
Спи, млецо мое, спи, всё мое!
Из Афин плыла веселая,
Похвалами да восторгами —
Корабельщиков подстегивала, —
Чуть волны не принял парусник!
Лес завидела: «Ох, заросли!»
Прыжки козьи, скачки заячья!
По кустам за ней гоняючись,
Задохнулися, с ног сбилися.
Не своя вернулась из лесу.

Говорю тебе: высок
Миртовый зеленый сук.
Слышу, слышу конский скок!

Собственного сердца стук.
Допросить, да нету смелости:
Что в лесу дремучем встрелося?
Кабы люди нехорошие?
Ожерельице целешенько.
Кабы зверь лесной, зверь с клычьями —
Одеяньице бы клочьями.
Ничего — кольцо? сыскали бы! —
В лесу темном не оставила,
Кроме щек румяных. Душу лишь.

Шепотов лесных наслушалась
Листвяной зеленой мелочи.
— А по мне, плодов наелася,
Не предписанных науками.
— А по мне, цветов нанюхалась
Лихорадочных, незнаемых.
— А по мне — без уст намаялась
Царских.

Молотом в висок!
Кипятком бежит вдоль щек!
Остудите кипяток!
Остановите молоток!

Все-то мечется! Все мучится!
И рубахи против участи
Не скроишь — как ни выкраивай.
Для приезда время крайнее
Царского. Душа: везде болит!
Царя кличет, царя требует.
Едет, будет — боги милостивы! —
Царь из-за моря.

Нет, из лесу.
Ближе, ближе, конский скок!
Ниже, ниже, страшный сук!
Трещи, кожа! Теки, сок!

Порченого сердца стук.
Конь-то, бедная, меж ребрами
Твой. Знать, в час недобрый отбыли
Из Афин. В Трезен, где три беды
Нам, — знать, в час недобрый прибыли.
До чужих богов и ладаном
Не достать. Какая надоба
К чужим лбам, к своим спинами —
Нам — в Трезен? Сынка в Афины бы
На гостьбу благую, долгую
Звал. Здесь три беды, там полбеды.
Молока хоть тоже птичьего.
Нет — да боги-то привычные.

Во лесу высокий сук,
На суку тяжелый плод.
Бьется плод, гнется сук.

Порченого сердца ход.

Хворь заморская.

Древесная,
Сук да скок в уме. Не треснул бы
Сук. А плод каков? Дум собственных
Плод. А скок каков? Да вовсе нет.

Пролетишь на всем скаку,
Поклонюсь тебе с сука.
Тяжел плод тому суку,
Тяжел плод суку — тоска.