Юрий Домбровский - Хранитель древностей
- Да вот так, мне некогда, - огрызнулся я. - Где, спрашиваю, директор?
- Дома.
- Нет его там.
Он скучно вздохнул и затянулся.
- Ну, так, значит, тебе лучше знать, где он, - сказал он равнодушно и отвернулся.
Я постоял, подумал и вдруг опять что-то понял.
- Постойте-ка, - сказал я и скатился в подвал. Странный был у нас этот подвал - темный, глубокий, сырой, ступеньки у него были узкие, сколотые, выщербленные. Для чего попам понадобился такой подвал, я так и не знаю, может быть, покойников они туда затаскивали. Но у нас в нем лежали камни: сирийские надгробья, мусульманские плиты с полумесяцем, десяток гранитных баб, стащенных со всех концов степи. Деду как-то предлагали этот подвал под столярку, но он отказался, сказал: "Это, значит, мне из ямы в яму? Нет, я еще жить хочу, у меня внук университет кончает. Вот самогон здесь гнать это нормально: пожара не будет".
Итак, я сбежал по ступенькам и очутился как в каменной пещере. Передо мной была железная дверь; даже в сумерках я понял, как она походит на крыло дракона - зеленая, тонкая, перепончатая, злая. Я стукнул в нее кулаком. Никто мне не ответил. Я ударил ногой так, что она загудела, - опять не ответили. Тогда я увидел около новой проводки белую грушу и несколько раз ее дернул. Раздалось что-то очень противное, дребезжащее, жидкое, как будто покатилась по ступенькам и разбилась пара бутылок. Опять никто не ответил. Ничего не понимая, я поднял голову и увидел на фоне звезд Потапова. Он сидел наверху и курил, лицо у него было утомленное, усталое и такое же серое и бесчувственное, как у тех каменных баб, что мы стащили со всех степей и заперли в этом подвале. Тогда я скверно выругался, плюнул и хотел поддать эту проклятую дверь уже по-настоящему. Но тут Клара отодвинула меня от двери и громко приказала:
- Митрофан Степанович, откройте. За дверью что-то произошло, послышались чьи-то шаги и голос директора спросил:
- А дед где?
- Да отворяйте же, отворяйте! - крикнул я бешено.
- Что? Уже? - беззлобно спросил директор и открыл дверь.
Клара сразу нырнула в темноту.
- Давай, - махнул я Потапову. Он так и скатился с мешком.
- Проходите, - сказал директор и захлопнул дверь
Сразу стало так темно, что я уж не видел собственных рук. Со всех сторон нас обняло запахом устоявшейся сырости, плесени и отсыревшего камня. Директор взял меня за плечо и отвел куда-то. У другой стены вспыхнула папироска, и на секунду я увидел щербатый известняк - крепкую тюремную кладку стены...
- Иди, иди, - сказал директор, - не бойся, ям нет!.. Да брось, брось мешок. Это что, яблоки? Я покачал головой.
- Коровьи кости? - спросил он и приказал кому-то: - А ну давай... А мы тут над макетами работали, - объяснил он мне.
Опять произошло что-то в темноте. И вдруг перед нами возник целый сверкающий город. Поднялись купола радиобашни, забил голубой фонтанчик, вспыхнули витрины магазинов, побежали автомобили, закрутилось огромное огненное колесо. А над всем этим, как огромный голубой кристалл, куб или октаэдр, возникло здание музея. Было оно такое же, как и на том листе ватмана, который мне показал однажды директор: те же арки, портики, переходы. Я узнал и ту башню, где я буду сидеть со своими камнями, и те светлые покои, где разместятся директор и Клара. Четыре человека до сих пор только знали об этой тайне (я оказался недостойным ее). И трое из них работали над ней своими руками. Все это огненное, сверкающее, великолепное, составленное из крохотных электрических лампочек, простояло минуту перед нами и так же исчезло бесшумно, оставляя нас в полной темноте.
- Ну, как? - спросил директор.
- Понравилось? - вежливо спросил меня чей-то ласковый голос.
Я только вздохнул.
- Вот какой будет наш музей через три года, если не случится война. Уже отпущены средства.
Зажегся ровный электрический свет (это вошел дед), и подвал опять стал подвалом. Было очень грязно и беспорядочно в этом подвале, стоял верстак со свежевыструганными досками, лежали груды стружек (вот уж верно, что дед не боялся ни пожара, ни пожарной инспекции), ящик с инструментами, к стене были прислонены большие мотки проволоки; виден стал и самый макет, над которым они работали. Маленький архитектор стоял над ним и, склонив свою странную, неприятно красивую голову, заглядывал в окно одного из зданий. Оказывается, подвела проволока, один квартал так и не вспыхнул. Сейчас это выглядело довольно жалко - и лампочки и крашеный картон. Но я подумал: а может, он и в самом деле гений, второй Зенков, ведь собор-то они сломают, конечно.
- Через две недели, - сказал директор, - мы все это выставим в здании городского Совета на пленуме, пускай посмотрят.
Клара стояла сзади директора. Она замерзла так, что сделалась черной и некрасивой.
- Так что кончай раскопки и будем заниматься выставкой, - сказал директор, снова спускаясь в сегодняшний день и становясь директором музея. Что ты такое привез? Кости? Там, говорят, вы черт знает что наделали. Мне из колхоза звонили. Зарывайте вы эту яму к чертям - может, верно, заразная.
Бригадир опустился на колени и размотал проволоку на мешке.
- Вот, - сказал он робко и вытряхнул змея на
белые плиты.
Выглядел змей сейчас очень жалким и ненастоящим, как будто бы сделанным из черной гуттаперчи. Директор опустился на корточки.
- Так вот что было!.. - воскликнул он протяжно. - А, Кларочка? Видели, что они нам притащили?
Полоз...
Огромная, кристальная ясность и трезвость исходила от этого человека. И с ней было несовместимо все - и наши страхи, и нелепость положения, и все то, что мы пережили за эти дни.
- Да уж очень он большой для степного, - сказала Клара. - Ведь те, что у нас стоят в отделе "Природа"...
- Да, здоров, здоров. - Директор поднялся с колен и отряхнул руки. Такого я еще не видел. В нем что, метра полтора будет? Клара, вы вот что...
Она хотела улыбнуться, но вдруг ее всю передернуло, и она только щелкнула зубами.
Тут только директор заметил ее голые плечи и всплеснул руками.
- А ну-ка, давай отсюда, - сказал он строго. - Кто за тебя отвечать-то будет? Ишь вырядилась, голенькая.
Она хотела возразить, но он закричал:
- Марш, марш, мы сейчас вслед идем. Дед, проводи, набрось ей там на плечи мой плащ!
Когда они ушли, наступило недолгое молчание. Директор что-то обдумывал.
- Ну, вот что, Иван Семенович, - сказал он решительно. - Вы его оставляйте здесь, мы его у вас купим, чучело сделаем или заспиртуем и дощечку сочиним: "Гигантский полоз, убитый в горах Ала-Тау." А может, он и вырос тут так, а? обратился он ко мне. - Уж больно он, правда, здоров. Таких "корольками" называют. Той же самой породы змея, ну, вроде как король среди своих. Бывает, бывает такое у них. Это и старики рассказывают, и читал я где-то об этом. Ты сходи завтра, хранитель, на биофак, там есть препаратор. Пошли, товарищи! А змею оставляйте, оставляйте тут, бригадир. Здесь холодно, она не испортится. - Он пошел и ласково тронул архитектора за плечо. - Ну, пошли, пошли, дорогой, - сказал он заботливо. - На вас сегодня даже фуфайки нет.
На улице было уже совсем темно. Клара, высокая, прямая и опять очень красивая, стояла в плаще директора, наброшенном на плечи, и, закинув голову, смотрела на звезды.
- Самолет пролетел, - сказала она. - Вон-вон, над горами огонек. Часто что-то стали они летать за последнее время.
- Да, часто, - невесело подтвердил директор. - Очень часто.
Настроение у него заметно испортилось.
- Ну а раскопки у тебя как? - спросил он хмуро. - Одних копыт да рогов накопал, а? Бросай все это дело. Сматывай палатки и приезжайте сюда. Вот и все.
Я вынул из кармана бляшку и протянул ему. Он равнодушно взял ее в руки, осветил папироской и вдруг ахнул, высек огонь из зажигалки и стал жадно рассматривать.
- Откуда это у тебя? - спросил он. Я сказал, что дала в горах буфетчица.
- А у нее откуда?
- А ей принес какой-то пьяный.
- Да? Пьяный? - в восторге крикнул директор. - Вы слышите, Клара, пьяный! Ну, все! Значит, есть где-то спящая красавица, есть, есть! Нам тоже вчера принесли в музей две такие бляшки и серьгу с верблюдом. Я уж хотел посылать за тобой, а Клара сказала: "Да ведь это из нашей же коллекции, у нас при прошлом директоре всю коллекцию скифского золота раскрали". Клара, смотрите, видите? - И он сунул ей бляшку в руки.
- Да, - сказала серьезно Клара, глядя на меня. - Да, хранитель, значит, действительно ваша красавица ждет вас где-то. Надо искать.
Я промолчал.
- Ваша красавица, хранитель. Ваша! Археологическая! - повторила Клара с нажимом.
Директор поглядел на нее, хотел что-то сказать, но вдруг махнул рукой и отошел.
- Пока! - крикнул он. - До завтра.
- Ладно, - сказал я Потапову. - Пошли и мы. И мы пошли.
- Стойте! - крикнула вдогонку Клара. - Стойте. Я вас провожу. - Она подбежала к нам. - Ну, стойте же, товарищи. - И она нас обоих подхватила под руки. - Завтра, если будет хорошая погода, надо съездить в горы. Если это действительно горное золото...
