Виктор Ляпин - Чужие смешные печали
Не спеши, еще успеешь в земле накувыркаться. Ты остынь, Петя. Вылечишься -- будешь как все.
АВДЕЕВ. ...Куда идти?.. Как жить?
ПЕТРУНИН. Любишь?
АВДЕЕВ. Тоскую.
ПЕТРУНИН. А ты поди купи цветов, шампанского. Подойди к ней и скажи: -Антонина, голубка моя, люблю тебя!
Вот увидишь, растает, как масло под черной икрой.
Появляется Валентина Петрунина. Она видит бутылки на столе. Молча ставит на землю сумки и идет в дом Хлопушиной. Через мгновение оттуда слышны шум и крики. Еще через несколько секунд Петрунина выволакивает за волосы Хлопушину во двор.
ПЕТРУНИНА. (Таскает Хлопушину за волосы) Я тебе говорила, не притрагивайся к моему!!! Я тебе говорила???!!!
ХЛОПУШИНА. (Почти не сопротивляясь) Боже, боже мой!.. Да что же это?!.. Боже!.. (Плачет)
ПЕТРУНИНА. Живи, как хочешь, а к нам не лезь! Не лезь! Все космы повыдергаю! Простота хуже воровства! Простота хуже воровства!
Антонина Крупнова выбегает на крики из барака и вырывает Хлопушину из рук Валентины.
АНТОНИНА. Ты что, Валька, рехнулась совсем, что ли?! Ты чего на бабушку-то?
ПЕТРУНИН. (Вынимает из-за голенища топор) Т-а-ак!.. (Идет на жену) Поглядим! Тебе, курва, кто позволял обижать интеллигентную женщину? Поглядим!
ПЕТРУНИНА. Уйди! Уйди! Милиция! Я милицию позову! Я беременная! Мне все можно!
ПЕТРУНИН. (Резко возвращается и вонзает топор в стол) Так! Хорошо! Не будем! Ночью поговорим, по-культурному!
АНТОНИНА. Ты, Валька, как с цепи, ей-богу, сорвалась.
ПЕТРУНИНА. Сгоношились, сгоношились вы тут все! У него же опять в каждом глазу по пол-литре плещется, а вам забава. Развлечение! Добренькие! Старуху пожалели! А что ж эта старуха из меня все жилы вытянула? Кто ее просит?! Благодетельница! Шла бы ты со своей благодетелью в другое место! Не ее, а меня ночью пьяный боров пинать будет, моего ребеночка! Расстреляла бы тебя за такую доброту!
АВДЕЕВ. Свинья грязи всегда найдет. Чего ты привязалась к старушке?
ПЕТРУНИНА. Господи! Господи! Никакой управы на вас нет! Хоть бы уйти куда! (Со слезами убегает в барак)
ПЕТРУНИН. Н-н-да. Семейным теплом я не избалован.
АНТОНИНА. А ты, Петрунин, грозен во гневе.
ПЕТРУНИН. Я как-то по пьяни собаку загрыз. На спор. Так, баловались.
АНТОНИНА. И отходишь быстро.
ПЕТРУНИН. Кого обижу -- зла не помню.
ХЛОПУШИНА. (Плачет) За что???.. Что я ей сделала?.. За что???
ПЕТРУНИН. Сергевна!.. Ты извини. Это мы тут... по-крестьянски. Приучу!!!! Я ее к порядку приучу!
Испортили праздник. (Собирает бутылки. стаканы) К магазину пойду! Там люди. (Уходит)
АНТОНИНА. (Хлопушиной) Внук-то где?..
ХЛОПУШИНА. (Растерянно) А? Что?.. Ушел куда-то. Обещал вернуться.
АНТОНИНА. Ну, и я тогда пойду. Дома буду. (Уходит)
ХЛОПУШИНА. (Авдееву) Что с нами происходит, Петр?
АВДЕЕВ. Ничего. Земля уходит из-под ног. От этого кружится голова.
Возможно, Сергею Викторовичу повезло несколько больше, чем вам. Быть в живых -- сейчас это непросто. Да и что это такое вообще -- быть в живых?..
ХЛОПУШИНА. (Глядя на Авдеева) Все такой же странный. И такой же одинокий.
АВДЕЕВ. Одному не бывает одиноко. Настоящее одиночество -- это когда кругом полно людей.
Вам, Капитолина Сергеевна, нужно вытереть слезы и пойти умыться.
ХЛОПУШИНА. Да-да. Конечно. Скоро придет Андрей. (Тоже уходит)
АВДЕЕВ. (Один вслух читает газету) "Житель села Заречье построил на берегу Волги деревянную часовню без единого гвоздя, истратив на это все свое состояние. Местные власти часовню снесли, обосновав это тем, что земля -государственная и захвачена незаконно".
...Да. Точно. Одному никак нельзя! (Решительно направляется в сарай и выносит оттуда белую рубашку, галстук и единственный приличный костюм. Так же решительно переодевается. Оглядывает себя)
Что-то весело насвистывая, появляется Андрей Хлопушин.
ХЛОПУШИН. Ба! Кого я вижу! "Еще одно последнее сказанье -- и летопись окончена моя"...
Что новенького вычитал наш Нестор на этот раз? И для кого такой шикарный маскарад?
АВДЕЕВ. Не твое дело.
ХЛОПУШИН. Ну, не будем дуться! Я всего лишь пошутил. У меня хорошее настроение. Могу я просто пошутить?
АВДЕЕВ. Мне сейчас не до шуток.
ХЛОПУШИН. А когда тебе было до шуток?
Послушай, Авдеев, я заметил это с первого дня. За что ты меня так не любишь?
АВДЕЕВ. А что мне тебя любить?.. Я тебя не понимаю.
ХЛОПУШИН. А, да... Ну, конечно, конечно. А остальных ты понимаешь?
АВДЕЕВ. Ты какой-то скользкий. Старуха прожужжала про тебя все уши, а ты какой-то другой. Она не видит, какой ты.
ХЛОПУШИН. О, философ... А кто я? Может, я из такой же компании, что и ты? Все мы, брат, оказались на льдине посреди разбушевавшейся реки. Куски откалываются и откалываются. Места всем давно не хватает. Если ты не столкнешь соседа, то сосед столкнет тебя. Ты сам-то -- разве не такой?
А она... Она видит то, что видит. Как все люди. Запомни, Авдеев: умный глядит на себя, а дурак на других.
(Смотрит на сарай) ...Как рано нынче вишни расцвели! Весь сарай скрыли, все твое логово.
Из барака выходит Антонина.
АНТОНИНА. (Хлопушину) Ты здесь?.. Я тебя жду!
АВДЕЕВ. Антонина! Я хочу поговорить... хочу сказать...
ХЛОПУШИН. Не мешай нам, Авдеев! У нас важные дела. И ты мне в них не соперник.
АВДЕЕВ. Мне нужно сказать ей!..
ХЛОПУШИН. Мне тоже. Вот гляди, Авдеев. (Подбрасывает и ловит монету) Орел или решка?
АВДЕЕВ. (Машинально) Решка.
ХЛОПУШИН. (Глядит на монету) Ну вот, видишь, решка. Значит, ты проиграл. Понимаешь? Ты проиграл.
Пойдем, Антонина. Нас ждут великие дела.
Хлопушин уводит Антонину.
АВДЕЕВ. (Один) Ну что ж... Успею... Пойду и я за своим тесом... А то, гляди, разворуют.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
КАРТИНА ПЕРВАЯ.
Тот же двор. Антонина Крупнова в праздничном платье, поверх которого надет фартук. Петрунина и Хлопушина накрывают на столы, вынесенные во двор по случаю отъезда Антонины.
Тут же Петрунин с гармонью и Хлопушин.
ПЕТРУНИН. (С чувством растягивает гармонь) И-э-э-х! Полным-полна моя коробушка!.. И-э-э-х! Как ни биться, а к вечеру напиться. (Поет)
Ой, маманя, куда денусь: у меня миленок мент.
Каждый раз, когда разденусь, проверяет документ!
АНТОНИНА. (Подхватывает)
На дворе стоит туман. Сушится пеленка.
Вся любовь твоя обман. Окромя ребенка.
Меня мама родила, родила да плюнула.
Посмотрела, повертела -- и обратно сунула.
ПЕТРУНИН. (Поет)
Вы разрежьте мою грудь, выньте все печеночки.
Истомился я по вас, молоденьки девчоночки!
ПЕТРУНИНА. (Поет)
Две старухи на печи ждут омоложения.
Одной восемьдесят лет. Другая без движения.
ПЕТРУНИН. (Поет)
Супостаточка моя, на тебе селедки!
Ты с подружкой рядом ляг, а я посередке.
Гуляй, душа кабацкая! Гуляй до первой смерти, до последнего рубля!
ХЛОПУШИНА. (Петруниной) Простите меня, Валентина. Я уже на старости просто выживаю из ума.
ПЕТРУНИНА. Да чего уж там! Не со зла же я. Устала, господи. (Гладит себе живот) Все мысли только о нем. Я прям тоже как рехнулась, честное слово. А вы все смеетесь. У меня же никого никогда не было.
Я на курсы -- эти, ну, для рожениц -- пришла, а девчонки молодые гогочут: -- Бабушка, Пенсионный фонд в соседнем здании!.. (Ревет) А я не знаю, как на родильный стол залазить!
АНТОНИНА. Кулема! Затащат! Не боись! Это ж надо такой дурой всю жизнь прожить?!
ПЕТРУНИНА. Ты, Тонька, тоже хороша. Понимать же должна. Насмехаешься, насмехаешься.
АНТОНИНА. Смеемся -- значит, живем весело, от души.
Слышь, Петрунин! Ты если еще раз Валентину пальцем тронешь -- я тебе твою гармонику на голову натяну и два раза прокручу, понял?! Она ж твое дитя носит, алкоголик.
ПЕТРУНИН. Это не мое.
АНТОНИНА. Заткнись. идиот. Да кто на нее сейчас позарится? Ты погляди на свою кралю-то -- тут чужого мужика неделю поить надо!
ХЛОПУШИН. И кормить. Между прочим, граждане проголодались.
АНТОНИНА. А все, собственно, готово. (Снимает фартук)
Ну, как платьице? (Любовно оглаживает платье)
ПЕТРУНИН. В-во! Еще бы чуть получше -- и уже вообще никуда не годилось.
АНТОНИНА. (Мрачно) Идите за стол.
Тебе, Валька, шампанского, а то спьянишься -- не так рожать полезешь... Вам, Капитолина Сергеевна?..
ХЛОПУШИНА. Нет-нет, я только воды.
АНТОНИНА. Значит, тоже шампанского. Мой праздник никому портить не позволю. (Мужикам) Ну, вы сами, вы себя не обидите.
ПЕТРУНИН. Итак, Тоня, по какому случаю гуляем?
АНТОНИНА. ...Уезжаю от вас, Петрунин!!!.. Все!!!... Прощаюсь.
Вот халупу продала. Помогли добрые люди.
ПЕТРУНИНА. Батюшки, продала? Уезжаешь? Куда, Тоня? Туда? Батюшки! Да как же это?! Ой, сумасшедшая! И как продала -- с вещами? Вещи-то куда?
АНТОНИНА. Да какие вещи? Рухлядь!
ПЕТРУНИНА. А машинка стиральная? А шифоньерчик? Буфетик? Нам бы на кухню такой буфетик! Уж как я мечтала!
АНТОНИНА. Да бери, Валька, все бери! Не с собой же их везти! (Петрунина радостно порывается идти за вещами. Петрунин останавливает жену)
