Виктор Ляпин - Чужие смешные печали
... Дед тогда тоже сказал мне: -- Опиши свои чувства, лучший способ избавиться от них.
Смешно. "Закрой глаза и заткни уши"... У какой-то африканской народности всем девочкам в детстве надевают на шею огромные ожерелья из колец, чтобы искусственно удлинить ее. У женщин этого племени самые длинные шеи в мире -- такие длинные, что если снять кольца, то шейные позвонки не выдержат и сломаются.
Вы с детства надели на меня чужие кольца. И выросло что-то... Ни рыба, ни мясо...
Жаль, жаль. Опыт, похоже, не удался. А снять кольца страшно...
Из барака выходит Антонина Крупнова, неся таз с бельем.
АНТОНИНА. О, семейная идиллия.
ХЛОПУШИН. (Отдает Хлопушиной свой нож) Иди, старушка, приготовь мне хороший мясной бульон, если твои кости еще на это годятся.
Хлопушина уходит во флигель. Антонина ставит таз на землю.
АНТОНИНА. Ты говорил?
ХЛОПУШИН. Говорил.
АНТОНИНА. И что?
ХЛОПУШИН. Можно.
АНТОНИНА. Когда?
ХЛОПУШИН. Сегодня. Согласна?
АНТОНИНА. Не обманешь?
ХЛОПУШИН. Зачем?
АНТОНИНА. Согласна.
ХЛОПУШИН. Назад дороги не будет.
АНТОНИНА. Согласна.
ХЛОПУШИН. Ты не говори только пока никому.
АНТОНИНА. А что?
ХЛОПУШИН. Ну, не надо... Мало ли что... Сама понимаешь, узнают про деньги -- и... Тебе же спокойней.
АНТОНИНА. Ладно, ладно.
ХЛОПУШИН. Тогда через два часа, на этом же месте.
АНТОНИНА. Согласна.
Антонина уходит в барак, забыв про таз с бельем. Появляется Хлопушина.
ХЛОПУШИНА. Я поставила суп на плиту.
...Только несколько минут побыла дома одна, без тебя -- и стало так холодно и одиноко. После того, как ты приехал, я почему-то не могу оставаться в доме одна. Мне все время хочется, чтобы ты был рядом.
Словно я долго-долго терпела свое одиночество, а с твоим приездом какая-то пружинка во мне надломилась, и снова остаться одна я уже не смогу.
Мне нужно так много рассказать тебе, Андрей. Я знала, что ты приедешь. Я сохранила для тебя все рукописи Сергея Викторовича.
Вчера я снова перебирала их. Мне кажется, многое он писал именно для тебя. Ты не хочешь взглянуть на них? Мы могли бы сесть в его кабинете и весь день читать их и разговаривать!..
ХЛОПУШИН. Потом, старушка, потом... Только не сегодня... Сегодня у меня нет настроения.
ХЛОПУШИНА. (Не слушая его) Когда я представляю, как много мы можем сделать вдвоем, у меня даже кружится голова, словно я выпила глоток шампанского.
...Да, ты прав, эти местные чиновники просто глупы. Но, поверь, мы сможем обойтись без них. У меня почти все готово. Я давно живу в этом доме, как в музее Сергея Викторовича. Мне только чуть-чуть нужна твоя помощь, твоя молодая сила... (Прижимается к нему)
ХЛОПУШИН. Ты совсем не слушаешь меня. Ты разговариваешь не с реальными людьми на земле, а с кем-то там, на небесах.
Пойдем, старушка, пойдем. А то, боюсь, придется тебе кормить меня одними твоими разговорами вместо супа!..
Они уходят. Появляется Петрунин. В руках у него авоська с несколькими бутылками водки. За голенищем сапога топор. Петрунин садится за стол, открывает бутылку водки и наливает в стакан, который предусмотрительно спрятан под столом.
ПЕТРУНИН. Ну!.. Сердце чисто созижди во мне, боже, и дух прям, как говорится, обнови во утробе моей!.. (Выпивает) ...и прости мои прегрешения!..
КАРТИНА ВТОРАЯ.
Тот же двор. За карточным столом сидят Петрунин и Авдеев. На столе бутылки. Авдеев читает газеты.
АВДЕЕВ. (Читает вслух) "Удельный вес криминальной теневой экономики в российском валовом продукте достиг сорока процентов. В России действует три тысячи преступных группировок, общая численность которых равняется трем развернутым фронтам по меркам Второй Мировой войны".
ПЕТРУНИН. Первый Белорусский, Второй Белорусский и Первый Украинский, е-жэ-пэ-чэ-цэ!.. Хоть Берлин заново бери! (Выпивает) Давай, читальня, вали дальше, натирай мозоли на языке.
АВДЕЕВ. (Читает) "ЭТО ЛЮБОПЫТНО. Ученые доказали, что жизнь к нам привнесена из космоса. Американский исследователь Билли Хейер обладает информацией, что мы -- потомки плеядинцев, жителей созвездия Плеяд. Во всяком случае, плеядинцы живут среди нас. Они белые, как таблетки аспирина".
ПЕТРУНИН. Это белобрысые, что ли?
АВДЕЕВ. Альбиносы.
ПЕТРУНИН. Знал я одного белобрысого. В поезде вместе ехали. Сам белый, рожа красная, хоть репу сей, хоть кабачки. И выпили-то по стопке всего какого-то его пойла!
...Очнулся -- ни белобрысого, ни вещей. Лежу между лавок в одних трусах. Так в одних трусах до дома и пер. Ладно осень теплая была. Такой плеядинец, титьки набок! Мне бы его сейчас встретить, уж я бы ему растолковал про инопланетян, едрена космонавтика!
Ты как хочешь. Ты, может, и инопланетянин. А я -- из Мокринска. Был мокринским и помру мокринским, и никаких твоих Плеяд мне с сахаром не надо.
АВДЕЕВ. Ну, понесло. Напустил пургу. Я что тебя -- в космос, что ли, зову?
ПЕТРУНИН. Космос, космос... Я тебе про космос сам что хошь расскажу.
Вот был со мной случай. В деревне, на сенокосе. Выпили немного. Ночь -обалденная! И уснул я прямо в телеге у стога.
Часа в два просыпаюсь от холода -- мать честная! Кругом вода, в телеге вода. Плыву, что ли, не пойму?! Сверху звезды горят, как сливы. Прямо тебе чистый космос, титьки в землю! Чуть умом не тронулся от ужаса и красоты!
Кричу -- а в ответ только кобчики выныривают из тьмы! Нырк-нырк-нырк!
Так, слышь, что оказалось-то? Ребятишки местные, тимуровцы ушастые, подшутили над стариком пьяным -- завезли телегу в колхозный пруд. Вот! А ты -- "космос, космос"! Видали мы твой космос!
Где ты такую ересь только находишь? Может, и Тонька твоя -инопланетянка? Я у нее задницу мерил. Восемнадцать моих кулаков задница!!! Да она с ней ни в один космический корабль не влезет!
Давай-ка лучше разговейся. (Наливает) Водка лечит.
АВДЕЕВ. Сказал, отстань.
ПЕТРУНИН. Тьфу ты, надо было лучше у магазина остаться -- там хоть люди нормальные! (Берет стакан) Эх, горько да жидко, прям как наше счастье. (Выпивает, морщится. Торопливо -- Авдееву) ...Дай! Дай че-нибудь зажевать!
Авдеев дает ему несколько своих таблеток. Петрунин машинально разжевывает их. Лицо у него перекашивается.
ПЕТРУНИН. Ты че мне дал???!!!
АВДЕЕВ. Лекарства свои, у меня больше нет ничего.
ПЕТРУНИН. (Корчится) Екарный плеядинец! Курвин сын! Че ж ты со мной делаешь-то??? Инопланетянин мокринский! Ты б мне еще стрихнину подсыпал!!!
АВДЕЕВ. Щас твоя Матильда придет -- черной икры тебе с маслом подсыплет.
ПЕТРУНИН. (Кричит) Антонина! Антонина!
АНТОНИНА. (Выглядывает в окно) Что тебе?
ПЕТРУНИН. Мне твой Авдеев все печенки таблетками отравил. Вынеси хоть огурчик!
АНТОНИНА. Да не до тебя мне.
ПЕТРУНИН. Вынеси! Помираю!
АНТОНИНА. Ну сейчас, сейчас! Не отвяжешься же.
ПЕТРУНИН. Скорей.
АНТОНИНА. Не помрешь. Мужик с водкой и лапоть съел.
На! ( Ставит перед ним тарелку с солеными огурцами) Пока Валька не видит.
...Господи, господи, все перепуталось, какой-то камень на душе.
ПЕТРУНИН. (Ест огурец) Как в жилу огурчик-то! Ой, француженка ты наша! А то с твоим Авдеевым -- только анализы сдавать! (Наливает и ей) Что тебя заботит, Антонина? Я тебе прощаю нынче все грехи.
Петрунин подает Антонине. Та рассеянно берет его.
АНТОНИНА. Ну разве что для храбрости? А то ум за разум заходит...
ПЕТРУНИН. Ты какая-то задумчивая, Тоня. Хороши ли твои дела, душа моя?
АНТОНИНА. Не знаю, Петрунин. Такие дела -- то ли смеяться, то ли плакать.
ПЕТРУНИН. Это, значит, живешь полнокровной жизнью.
АНТОНИНА. От такой жизни только бы не завыть. Плохо как без мужика-то. Опереться не на кого. Сейчас бы так вот прижалась к нему: -- Как, милый, быть?... А он мне: -- Вот так и так... И сразу бы все прояснилось.
Хоть ты, Петрунин, скажи мне что-нибудь доброе?
ПЕТРУНИН. (Выпивает) Не ссы в тумане, Тоня, подавай гудки. (Пауза)
АНТОНИНА. Э-э-эх!.. (Уносит тарелку с огурцами в барак)
АВДЕЕВ. Как меня скрутило, я на многие вещи стал смотреть пристально. Ходил в лесоцех. Заказал на всякий случай тесу на гроб. А че? Надеяться не на кого, пусть стоит у меня в сарае, в углу. Мне он мешать не будет.
А то живем так, будто смерти вообще не существует. Хоть помнить буду!..
Что за создание такое, Петрунин, человек? Где правда? Нет ее, правды. Есть одни правдишки. У тебя своя правдишка. У нее -- своя... Один лежал целыми днями -- о чем только не передумал. Вот, говорят, на Земле человек -царь природы. Вот человек, а вот комар или клоп. Прихлопнешь клопа -- и не задумаешься. Вроде, даже полезное дело сделал. А человек -- куда там, высший разум!
На Земле-то мы, может, и высшие разумы... А что если во Вселенной -- мы вроде таких же клопов или комаров?! Прихлопывает нас Вселенная и даже не задумывается.
У тебя, Петрунин, гвоздей нет?
ПЕТРУНИН. На саркофаг? По субботам не подаем. Откуда у меня столько гвоздей? На что путное -- я бы, может, дал. А твою блажь тешить -- ...
Не спеши, еще успеешь в земле накувыркаться. Ты остынь, Петя. Вылечишься -- будешь как все.
