Анатолий Дьяченко - Ньяя
Она: Да вот тебе крест. Прямо у тропинки.
ОНА: Ее место.
Она: Вот и я о чем.
ОНА: Тьфу на тебя. Вечно гадость притащишь, что потом неделю не сплю. Заходи, что на пороге стоишь? Проголодалась??? Давай еду сьедим, а ему еще картошки начистим. А то вдруг потом приготовить не успеем.
ОНА: Тащи давай. /Она уходит и через некоторое время возвращается/ Глазки вырезай обязательно, не себе...
Она: Не боись. /Долго молча чистят, каждая думает о своем/.
ОНА: Хорошая девка была.
Она: ..................
ОНА: Жаль ее.
Она: ..................
ОНА: Тебе не жаль?
Она: Да жаль в общем-то. Лежала себе как собака.Если не спрашивали. Не ныла, не стонала. На жизнь не жаловалась.
ОНА: Как будто и не баба вовсе. /Уставились друг на друга от неожиданно пришедшей мысли/.
Она: Ладно, не будем вспоминать. Что было, того не миновать. Хахиль твой приедет и все наладится. Пустяки. В любом доме ссоры бывают.
ОНА: У меня отец с матерью видеть друг друга не могли. Любились, когда выпьют.
Она: Ну когда выпьешь, и свинью любишь.
ОНА: Ага. Я даже зимой выпью, бывало, так даже нравилось ночью, на морозе и поезд как эта на елке...
Она: Гирлянда.
ОНА: Ага. Красиво. И думаешь, вот стою я, а они смотрят и думают, что вот человек, спасибо которому сказать надо, за то, что проехали столько времени и все живы, здоровы. И раз машет флажком, значит и дальше бояться нечего.
Она: /Вскрикнула/.
ОНА: Что такое?
Она: Какого числа ты получила письмо?
ОНА: На прошлой неделе, вот так же...
Она: А почему ты считаешь, что он сегодня приедет.
ОНА: Потому что в позапрошлый раз он на прошлой неделе обещался.
Она: Прошлый-то раз это ведь на прошлой неделе.
ОНА: Ну?!
Она: Ты что не понимаешь?
ОНА: А что понимать. Ты мне голову не калдыбалды. Если бы он не бросил новое письмо, то - на прошлой неделе, а раз бросил, то - на этой.
Она: Я все поняла.
ОНА: Что ты поняла?
Она: Он уже приехал. Она когда лопату искала?
ОНА: Вчера вроде. А может и позавчера.
Она: Вчера или позавчера, или еще позже.
ОНА: Да какая разница?
Она: Одна...т, другая дразнится. Он уже приехал.
ОНА: Да ну.
Она: Не да ну, а точно. Она его убила.
ОНА: Ты что очумела? Не говори глупости: не по себе даже.
Она: Убийца она.
ОНА: А циркачка.
Она: В тюрьме только циркачки и сидят. Ловкость рук и никаких шишил мышел пернул вышел. Она потому и была так уверена. Ты заметила, как она уверенно говорила, что убьет его. А ты, дура, ждешь. Заметила? Или любовь все глаза зассала.
ОНА: Заметила.
Она: Потому что говорила задним числом. Он уже в земле лежал, когда мы тут отношения выясняли.
ОНА: Да не может быть этого.
Она: Может. Все может.
ОНА: Зачем ей это.
Она: Да больная она.
ОНА: То артистка, то уголовка, то больная ...?
Она: А что здоровый человек может преступление совершить? Они все там в зоне больные. Иначе зачем их там держат.
ОНА: Не верю я в это.
Она: А я тебе говорю, что она его убила.
ОНА: Нет. Не может быть.
Она: Пойдем посмотрим.
ОНА: Ты чего? Ночь на дворе.
Она: Вот такой же ночью и он к тебе шел, а она его и прикончила. Вампир она, понимаешь?
ОНА: Чего?
Она: Есть такие бабы, вампиры называются.
ОНА: Кровь пьют?
Она: Да зачем. Мозги у них такие. Кайфуют они от этого. Ты оттого, что с мужиком обнимаешься, живым, сильным, а они, что сильнее этого мужика оказались.
ОНА: Ведьмы что ли?
Она: Какая разница как называть. Главное, что ждешь ты его напрасно.
ОНА: Девчонка? Ведьма?
Она: Ты же сама говорила, что как не баба она вовсе.
ОНА: Ну и не мужик?
Она: А вампиры - это среднее: и не мужик, и не баба. Они претворяются, как в шкуру влазят чью-то.
ОНА: Ой, перестань. Вечно ты.
Она: Я тебе говорю. Она может даже в твоего мужика превратится. Придет он, ты ему тут то-се. В постель потащищь, разденешься... а там...
ОНА: Замолкни!!! /Махнула рукой с ножом/.
Она: Ой! /Схватилась рукой за горло. Стонет. Воет/.
ОНА: Что такое? Что с тобой?
Она: /Стонет/. Не могу. Не могу.
ОНА: Господи. Бес попутал. Ну извини. Не хотела я. Честное слово, не хотела. О, господи, ну как же так. Господи. Ну что за дура. Господи. Ну что же делать? Сильно больно. Покажи. Ой! Ой! Ой, ой, ой. Ну давай водичкой промоем, завяжем давай. Где же бинт? Ну вот кофтой моей, полотенцем на. Полотенцем. Черт и телефон не работает. Ну ляг, ляг вот здесь. Не двигайся. /Слышен грохот поезда/. Господи, боже мой. Все к одному. Полежи, полежи. Я выскочу на минутку. Полежи, не двигайся. Боже, как же я так? Вот дура, вот дура. Ну как же меня так угораздило. Боже! Боже! /Мечется по комнате. Не может найти флажки/. Полежи, я сейчас. /Прислушалась/. Это его. Его поезд. Тяжелый военный. Точно его. /Выбегает/. /Грохот поезда, ее радостный крик. Шум увеличивается до максимума и обрывается, как буд-то состав оторвался от земли и взлетел/. Ах!!! /Громкий удар, вой, крики, шум падающих с насыпи вагонов, взрывы цистерн, боеприпасов, треск огня. Душераздирающий крик. Через некоторое время появляется ОНА вся в саже, подходит к Ней. Плачет/.
ОНА: Слышь?! Слышь?! Ты?! Делать что? Что, что будет? А?! Слышишь?... /Толкает ее/. Слышь?! Слышь ты?! /Трясет ее, пока не понимает, что та мертва. Странно бормочет. Долго ползает по полу. Затем плачет. Потом слезы высыхают. ОНА достает из бюстгалтера письмо, читает, медленно берет зажигалку и поджигает его, затем второе, третье. Глаза ее обращены в зал, но смотрят в себя. Губы что-то шепчут: то ли "Будьте вы все прокляты", то ли "Я люблю тебя". Темно.
ЗАНАВЕС
